Бойня титанов

Все внимание теперь сосредоточилось на осыпи из камней и обломков бетона.
Под ней что-то шевельнулось.
Терент Харртек шел по залитому кровью полю боя, уходящему в бесконечность. Краснокожие чудовища под началом гигантов с кнутами и топорами вели вечную войну друг против друга. И он сражался с ними, убивая каждого, кто встречался на пути. Иногда он был человеком, а иногда призраком, в бессильной ярости парившим над толпой. А порой сливался с одним из высших существ, присутствующих в его мыслях, и смотрел их глазами, хлестал бичом и уничтожал врагов целыми тысячами.
Он не удивлялся, что снова ощущал вкус крови.
Очнулся он на своем троне. Вокруг царила темнота, и Харртек ничего не видел. Слышался громкий стук сердца в груди, и пахло пролитой кровью. Высохшая кровь из ссадины на лбу стянула кожу на лице. Разъем БМУ все еще был в гнезде у основания черепа, но Терент не мог добиться контакта с душой машины.
— Модераты! — позвал он.
Хриплый голос прозвучал негромким шепотом. Он попытался пошевелить пальцами и включить ручное управление воксом, но не сумел. Сначала он заподозрил перелом позвоночника, но отсутствие боли подсказало более вероятный вариант: повреждение обратной нейронной связи с титаном. Ни то, ни другое его не слишком беспокоило. Все это можно было исправить и будет исправлено, поскольку он принцепс титана «Полководец», владыка над обычными людьми.
Долгое время Терент сидел, не в силах шевельнуться. Он был похоронен заживо.
— Заперт в мертвом титане, весь экипаж погиб. Вот тебе и могущество, Ардим Протос, — произнес Харртек.
Распухший язык еле ворочался во рту, но высокомерие никуда не исчезло.
Шло время. Он спал. Гнев, испытываемый им в последние несколько месяцев, исчез. Как ни странно, но Харртек чувствовал умиротворение.
Проснулся он от скрежета камня по камню. Где-то далеко наверху работали машины. Принцепс посмотрел вверх, но опять ничего не увидел.
— Давно пора, — буркнул он.
Как ни хотелось закричать, он удержался, зная, что его все равно никто не услышит. Надо быть терпеливым, и тогда он скоро снова станет свободным.
Шум буров и механических лопат приближался, и его настроение поднималось. Послышался звон металла. Снаружи люди, они пробиваются к нему. Он усмехнулся. Его служба в Легио продолжится. Даже титана, вероятно, спасут. Война для него не закончилась. Возможно, он разыщет свою дочь и преподаст ей урок жестокости.
Звуки отдалились. Харртек ожидал, что спасатели придут через люк в спине или вскроют оболочку головы. Они ведь должны знать, что он жив? Даже самый примитивный биоавгур способен засечь его сердцебиение и мозговую активность.
Сердце сжала холодная рука страха. Они не приходят.
И вдруг произошел толчок. Машина двигалась! Они откапывают титана. Он засмеялся собственной глупости. Но через мгновение до него дошло, что колосса никто не двигал.
Он двигался сам.
Глубокий горловой рев раздался сзади, так близко, как будто исходил из его затылка. Он выгнул шею, но в темноте так ничего и не увидел.
Машина снова качнулась. Металл заскрежетал по камню. Голова титана дернулась, так что Харртека бросило вперед и он испугался вновь повредить нейронную связь. Поднялся громкий стук, как будто забилось сердце чудовища.
Харртек услышал реактор. Ни один огонек не зажегся. Ни один прибор не заработал.
— Это невозможно, — прошептал он.
Машина напряглась. Он понял это так отчетливо, словно все происходило в его собственном теле. Титан пытался подняться и толкал что-то тяжелое. Он двигался снова и снова и с каждым разом все энергичнее дергал головой, так что Харртека швыряло то назад, то вперед. Корпус ударился обо что-то раз, другой, потом послышался ужасный рык.
Колосс метался. Металл скрежетал. Рычание превратилось в рев. Он медленно, с огромным усилием начал вставать.
С плеч и с головы с грохотом посыпались камни. Титан поднял лицо, грязь слетела с глаз машины, открыв небольшой иллюминатор позади линз авгура. В целлу проник свет, и Харртек смог осмотреться.
 
Его тело было заключено в рифленую костяную оболочку. Целла превратилась в какую-то жуткую полуорганическую полость. Пронизанные жилами мембраны затянули оборудование, и отовсюду сочилась густая слизь. Над приборными панелями пульсировали толстые вены. Передний дисплей покрывала органическая пленка, на взгляд Харртека, очень похожая на ретину, пронизанная сосудами и с радужным отливом. Отчетливые изображения, передаваемые раньше, сменились бесцветными отражениями. Титан осматривался. У его ног распростерлись жрецы Механикума. Он остановил взгляд на своих исковерканных конечностях.
Пластины брони плавно меняли форму, словно размягченный воск. На них, подобно всплывающим из глубины трупам, проявились руны в виде черепов. Кое-где раздавался треск механических деталей, напоминающий звук раскалывающегося панциря черепахи. Орудие «Вулкан» вытянулось, из него высунулась влажная пасть с клацающими по металлу клыками длиной в руку. Пальцы силовой клешни «Ариох» плавно разошлись, когти, выступающие из керамита, стали костяными, а потом превратились в гибкие щупальца, истекающие убийственной кислотой. Сзади из бедренного узла вырос голый костяной хвост с клинком на конце.
Харртека охватил ужас. А когда стала изменяться голова, он зарыдал. Органические выросты втянулись внутрь. Задняя часть удлинилась, передняя половина задрожала, выгнулась в сторону и вытянулась наружу. Остатки блока передачи мысленных импульсов показали, как благородной формы бронированный шлем превращается в ухмыляющуюся наполовину металлическую личину машины с загнутыми назад рогами.
Терент забился в костяной клетке, но безуспешно. Кабель блока мыслеуправления в металлической оплетке превратился в длинный трубчатый орган, присосавшийся к его мозгу и душе. Каждая попытка освободиться приводила к тому, что костяные иглы глубже впивались в его плоть, обрекая на состояние бесконечной агонии и неподвижности. Он попытался усилием воли прорваться в БМУ, но никакого влияния на сущность, овладевшую титаном, уже не имел. Жуткое существо видело его, но не обращало внимания.
Он был заперт в черепе зверя.
Веки над авгурами и окулюсом моргнули, и тогда его разум раскололся.
Терент Харртек уже не стесняясь закричал во весь голос. В одно мгновение все остатки воинского самоконтроля слетели, осталось лишь вопиющее безумие. Новорожденный титан Хаоса поднял голову к небу и громогласным ревом выразил свою ненависть ко всей Вселенной. 
  
Глава 33
 
ПОСЛАНИЕ МАЛКАДОРА
 
В саду играла свою симфонию журчащая река. В густых зарослях рододендронов благоухали облака цветов. Уголок Малкадора в равных частях представлял собой ложь, воспоминание и надежду. Воспоминание, потому что воспроизводил версию уже не существующей Терры: плодородной, влажной, зеленой, кишащей жизнью. Ложь, потому что позволял притворяться, будто все это еще сохраняется и за пределами небольшой долины, — маленькое солнце освещало ее, скрывая твердое скалобетонное основание Императорского Дворца. И надежду... на то, что Терра снова когда-нибудь станет такой и можно будет смотреть в открытое небо.
Все три составляющие оказались под угрозой. Сигиллит полагал, что даже в случае победы Императора Терра не будет такой, какой надеялись ее сделать Он и Малкадор. Империум, каким он мог бы стать, уже умер.
Этот сад да еще несколько подобных мест были единственной слабостью Сигиллита, а эта долина — его любимой. Здесь он мог забыть о покрытии, нависающем над долиной, и о насосной установке у истока реки, поднимающей воду на холм, чтобы она снова стекала вниз, и точно так же забыть о войне. В саду царил мир, за это он и любил его. Сад был одним из немногих мест во всей Галактике, где данное утверждение прозвучало бы совершенно искренне. Но это ненадолго.
 
На них идет враг.
Могучий мозг Малкадора принял и расшифровал послание Сангвиния за несколько часов до того, как то же самое сделали астропаты и угрюмые агенты Астра Телепатика доставили ему пергамент с печальными новостями. Это означало, что он узнал обо всем раньше, чем его проинформировали. Он чувствовал себя слегка виноватым из-за того, что не начал действовать немедленно, но притворное неведение дало ему несколько часов размышлений в тишине.