Крестной феей назначаю себя! (СИ)

— Вы оспариваете мои приказы?! — вскочивший с места Дэниэль явно с большим трудом удерживал себя в руках. Он готов был добавить еще что-то, более запальчивое, но холодный насмешливый взгляд остановил принца. Дэниэль выдохнул, заставляя себя собраться, и прежним спокойным тоном произнес:
— Что ж, раз первый министр не считает, что капитан Шенброк заслужил наказание, я сам вызову его на дуэль за оскорбление моей невесты! И вызову немедленно, сегодня же вечером, не дожидаясь, пока этот мерзавец продолжит свои наглые притязания!
Последнюю фразу принц произнес уже далеко не так спокойно, как первую. Кэтрин вскрикнула, бросившись к тому, кто назвал ее своей невестой, Эвелина подбирала слова, достаточно убедительные, чтобы не дать Дэниэлю наделать глупостей. Один только первый министр короля был холоден и спокоен. Эрнест легко поднялся и подошел совсем близко к влюбленным. Обращаясь к одному только принцу, словно Кэти не было рядом, герцог Берштейн, небрежно объявил:
— Сегодня вечером, Ваше Высочество, Вы с небольшой свитой отправитесь в охотничий замок, что в нескольких верстах от Арма, и встретите там короля Леонардо и его дочь, принцессу Александрину. Завтра утром Вы въедете в город в одной карете с принцессой, и весь народ будет приветствовать вас как жениха и невесту.
Эвелина не могла больше сдерживать свое негодование, она отчаянно бросилась в бой:
— Эрнест, как ты можешь?..
Герцог Берштейн посмотрел на нее также холодно, как только что смотрел на Кэти и Дэниэля.
— Что тебя так возмущает, Эвелина? Всем известно, что принц Армании и принцесса Дарнии — жених и невеста. Они уже много лет обручены и, наконец, настало время их свадьбы. Так что же удивительного в том, что жених встретит свою невесту и вместе с ней проедет по Арму до королевского дворца?
Эвелина не нашла слов для ответа, Кэтрин замерла в горьком молчании, с ужасом глядя на суровую фигуру в безукоризненном жемчужно-сером костюме. Но Дэниэля так легко смутить не удалось, даже напоминание о помолвке не повлияло на его уверенность. Принц ободряюще улыбнулся своей Кэти и сказал:
— Если я и поеду навстречу Александрине, то только для того, чтобы рассказать ей о тебе, любовь моя. Принцесса давно знает историю о маленькой девочке, завладевшую моим сердцем, и всегда поддерживала мои планы отбить тебя у жениха.
На этих словах Дэниэль подмигнул Кэтрин, и девушка счастливо засмеялась, вспомнив, как давно любит ее принц. Эвелина же метнула негодующий взгляд в сторону первого министра — графиня была уверена, что ложное письмо о помолвке Кэти его рук дело. Угадал ли Эрнест причину негодования графини или же просто был так настроен, но он кивнул головой, словно в знак согласия, и послал Эвелине самую обольстительную свою улыбку. Графиня Роддерик отвернулась, не в силах видеть его торжество, и поскорее вслушалась, что Дэниэль говорит сейчас своей Кэти.
— Любовь моя, Александрина — умная, чуткая женщина, я давно считаю ее своим добрым другом, как и она меня. Я знаю, что она любит не меня, а совсем другого, очень достойного человека, за которого, однако, ей не разрешают выйти замуж, — впечатлительная Кэти ойкнула, а Дэниэль улыбнулся ей и продолжил, — Кэти, я уверен, что Александрина поймет наши чувства и не будет в обиде, когда я приглашу тебя на Лунный Вальс. А Цветок вокруг нашей пары убедит всех, что наши чувства настоящие, и никто больше не посмеет разлучить нас! Ты веришь мне, моя Кэти?
Маленькая фрейлина молча кивнула, завороженно глядя на принца — такого сильного и умного, настоящего героя в ее глазах. Но сухой, почти неприятный голос не позволил Дэниэлю долго быть триумфатором. Герцог Берштейн вступил в разговор. и его доводы были не менее вескими, чем доводы влюбленного Дэна.
— Браво, Дэниэль, Вы нашли верное решение и все вполне могло бы повернуться именно так, как Вы сказали. Если бы не одно но…
— Что еще? Какое "но" не дает Вам покоя, господин первый министр? — голос Дэниэля звучал раздраженно, словно принц предчувствовал скорое крушение своих надежд.
 
— По праву рождения, Вы — принц Армании, а Александрина — принцесса Дарнии. Ваш выбор будущей супруги должен исходить прежде всего из государственных интересов, Ваше Высочество, — Эрнест ответил с подчеркнутым уважением, даже слегка поклонился принцу. Дэн поморщился, недовольный таким сугубо официальным обращением, и потребовал:
— Объяснитесь, герцог! Каким образом будут затронуты государственные интересы, если и я, и Александрина вступим в брак с теми, кого мы любим?
— Извольте, мой принц. Ваш отказ жениться на Александрине, какими бы благими побуждениями он не был оправдан, тут же будет истолкован, как оскорбление Арманией дарнийских интересов. Король Дарнии, Леонард, весьма щепетилен в вопросах чести, как Вам известно.
Далее, Вашим отказом немедленно воспользуются хакардийцы, и король Хакардии Шамиршан пожелает взять в жены принцессу Александрину. Все знают, что у Шамиршана уже есть три официальные жены и неизвестно сколько наложниц — многоженство разрешено хакардийскими законами, подобные браки считаются нормой в их стране. Если бы у дарнийского короля был другой венценосный жених для Александрины, он, конечно, не отдал бы дочь хакардийцу. Но, увы, кроме Вас и Шамиршана, нет никого, подходящего в женихи принцессе Дарнии.
Принц Дэниэль, молча слушавший первого министра, схватился за голову и в отчаянии простонал:
— Эрнест, ну почему, почему считается, что короли управляют своим народом, когда сами они всего лишь марионетки в политических играх? Никому не важны их чувства, с их мнением не считаются. Король — всемогущий, никому неподвластный — на деле всего лишь пешка в руках безжалостных игроков! Скажи мне, неужели я всегда обязан быть покорной пешкой, и не вправе стать живым человеком?
Эвелина надеялась, что герцога тронут слова Дэниэля, но он лишь пожал плечами и повторил свою же фразу, немного ее переиначив:
— Вы родились принцем, Ваше Высочество, и получили безмерные права от рождения. Но Ваш титул налагает на Вас и обязанности, от выполнения которых зависит судьба Вашей страны и Вашего народа.
Вы можете отказаться от союза с принцессой Дарнии, но в этом случае ее отец отдаст руку дочери королю Хакардии Шамиршану. Брачный союз Александрины и Шамиршана будет означать изменение расстановки политических сил, объединение вечно враждующей с нами Хакардии и, пока еще дружественной, Дарнии. Хакардийцы умны и хитры, они используют Ваш отказ, как средство убедить короля Леонардо, что нанесенное оскорбление должно быть отомщено. И начнется война. Война Дарнии и Хакардии против Армании, только недавно оправившейся после мятежа и гражданской смуты.
Увидев, как побледнели женщины и взволнованно дрогнул принц, герцог Берштейн добавил последние фразы, завершающие его мрачные предсказания:
— Даже если Вы не считаете войну такой уж неизбежной, подумайте о судьбе принцессы. Вы сами назвали Александрину добрым другом, так задумайтесь на какую судьбу Вы ее обрекаете? Принцесса Дарнии не выдержит жизни в Хакардии, где бесправие женщин утверждено законом; умная независимая девушка неизбежно погибнет в местной гнетущей атмосфере. А Вы, Дэниэль, сумеете ли Вы наслаждаться жизнью с любимой, зная, что принцесса, считавшая Вас другом, погибла по Вашей вине?
— Эрнест, это подло, это запрещенный прием! — закричала Эвелина, но было уже поздно. Проникновенная речь первого министра произвела должное впечатление, Дэниэль с горечью смотрел на свою Кэти, предчувствуя неизбежную разлуку, а маленькая фрейлина не сводила синих глаз со своего — пока еще своего — принца, не замечая, как текут по ее щекам слезы.
 
— Эрнест, — неожиданно принц обратился к герцогу совсем просто, как к доброму другу. — помнишь, ты учил меня чести и верности? Ты говорил, что главное достоинство любого мужчины, а тем более принца и короля — незапятнанная честь и чистая совесть. А сейчас я должен отказаться от девушки, которую люблю больше самого себя, больше жизни. Отказаться и считать себя честным человеком…Как такое возможно, Эрнест, скажи мне?