Крестной феей назначаю себя! (СИ)

— Первое, что меня интересует: почему я не вижу Клози в Ваших апартаментах? Кажется, я достаточно ясно сказала, что девушка несколько дней будет жить с Вами, и просила выделить для нее комнату?
Глухое мычание и движение рукой, показывающее в сторону гостевой спальни, было ответом для Эвелины. Графиня легко поднялась, оглядела комнату, убедилась, что вещи Клози находятся там, постель для нее приготовлена, и догадалась, где сейчас может быть девушка.
— Вы хотите сказать, что мой приказ выполнен, Клози перебралась к Вам, просто сейчас отсутствует?
Подтверждающий небрежный жест рукой в сторону входной двери рассердил Эвелину, и она продолжила гораздо более строго:
— А теперь я объясню Вам, госпожа Лейзон, почему отсутствует фрейлина Клози! Потому, что они вместе с Полли переделывают свои бальные платья, испорченные по Вашему указанию!
Негодующее мычание черной маски графиню Роддерик не остановило, она была уверена в своей правоте.
— Матильда, как Вы посмели самовольно распоряжаться деньгами королевы? По какому праву Вы лишили несколько девушек красивых бальных платьев, а остальных вынудили дарить Вам подарки? Сейчас Вы не можете ответить, но завтра с утра, будьте добры, предоставьте мне отчет о том, как израсходована сумма, выделенная для воспитанниц королевы Амалии!
— Ой, да как она израсходована! — Клози как раз появилась на пороге, привлеченная громким голосом, выговаривающим камер-фрейлине, и включилась в разговор. — Тратила на себя, да на своих прилипал, вот как она израсходована!
— А вы почему молчали, Клози? Почему позволяли такое безобразие и даже не подумали мне пожаловаться?
Девушка пристыженно опустила глаза, но отмолчаться у нее не получилось. Графиня Роддерик продолжала расспросы, не обращая внимания на попытки чернолицей Матильды что-то сказать жестами и мычанием.
— Вы успели уже переделать платья?
— Почти успели, Ваша Светлость, — чуть виновато ответила Клози, — платье Полли совсем готово, а с моим надо еще немного повозиться. Ой, Вы бы знали, как Полли хорошо все придумала! Свое платье она расшила бисером, а мое вышивает золотыми нитями! Так что на Балу мы с ней будем выглядеть не хуже тех расфуфыренных красоток, что Мышильде подарки носили!
Довольная собой Клози уничижительно глянула на злобную черную маску, но Эвелина ее довольства не разделяла.
— А если бы у Полли не было таланта к вышивке, что тогда вы стали бы делать?
— Ну, мы тогда… — Клози замялась, не желая отвечать, и графиня Роддерик ответила за нее.
— Вы тогда, как и все, пошли бы к камер-фрейлине с подарками? И даже не подумали бы, что не у всех девушек есть возможность сделать подарок госпоже Лейзон?
— А почему мы должны за других думать? Пусть каждый сам за себя решает — как ему поступить, а у нас и своих забот хватает! — опомнившаяся Клози перешла в наступление и была уверена в своей правоте. Эвелина только вздохнула — не было у нее сейчас времени объяснять девушке, в чем та не права. Да и не поняла бы Клози ее объяснений.
— Вот что, Клози, подготовьте с Полли список расходов на переделку ваших нарядов: бисер, золотые нити, что там еще было…Да, и не забудьте посчитать работу! И не стесняйтесь, считайте по той цене, как взяли бы за вышивку и украшения в лучших ателье Арма!
— Посчитаем, Ваша Светлость, завтра же посчитаем, — глаза Клози весело загорелись, девушка и не думала скрывать, как ее радует возможность вернуть свои деньги.
— Нет, Клози, не завтра, а сегодня, прямо сейчас! К Матильде все равно скоро придет горничная — снимать маску, зачем тебе мешаться? Лучше посчитай за это время, сколько вы с Полли потратили. Подготовишь счет и отдашь мне, а я лично прослежу, чтобы госпожа Лейзон оплатила его полностью!
Серые мышиные глазки злобно блеснули, из-под черной маски раздалось негодующее мычание, но Клози, которой не терпелось уже поделиться хорошими новостями с подружкой, бойко предложила:
— Графиня Роддерик, так я пойду к Полли прямо сейчас? Вон уже в часах последние песчинки падают, и правда, зачем мне тут мешаться?
 
Эвелина снисходительно усмехнулась наивной хитрости молодой фрейлины: песчинок в верхней части часов оставалось не менее трети от их полного числа, но легко отпустила Клози. Разговор с камер-фрейлиной был еще не закончен, но нельзя же отчитывать Лейзон в присутствии молодой фрейлины!
— Матильда, — дождавшись ухода Клози, графиня Роддерик заговорила жестко и строго, в упор глядя на камер-фрейлину, скрытую под черной маской, — завтра с самого утра я жду от Вас подробный отчет. Могу предположить, что на бальные платья фрейлин Вы потратили гораздо меньше средств, чем выделила Ее Величество. Так вот, вся разница должна быть возвращена в казну, Вы поняли меня, госпожа Лейзон?
Глухое негодующее мычание и ненавидящий взгляд серых глаз, казалось, вполне удовлетворили первую фрейлину в качестве ответа.
— Учтите, Матильда, — сумму, указанную Вами в расходах, я сверю с мадам Лилье, так что не советую Вам ошибаться, — в прежнем жестком тоне продолжила Эвелина, — счет на расходы Клози и Полли Вы оплатите из собственных стредств. Из собственных, Матильда, и никак иначе! Такой денежный шраф будет самым меньшим наказанием для Вас, госпожа камер-фрейлина!
Да, чуть не забыла, точно также, из собственных средств, Вы оплатите дополнительный счет мадам Лилье на переделку платья фрейлины Брайтон. Вы все запомнили, Матильда Лейзон? — графиня Роддерик удовлетворенно окинула взглядом вскинувшуюся было маленькую тощую фигуру и спокойно договорила. — Вижу, что запомнили и, надеюсь, поняли правильно. Я не намерена оставлять безнаказанным Ваш проступок, госпожа Лейзон, и завтра с утра жду Вас с отчетом и объяснениями. А сейчас, будьте добры, — списки гостей для заселения в старое крыло замка. Вы успели подготовить их или были так заняты улучшением своей внешности, что не сочли нужным выполнить мое поручение?
Злобные серые глаза метнулись в сторону, рука Мышильды показала на бумаги, лежащие на столике у кровати. Эвелина взяла листы, пробежала глазами и удовлетворенно кивнула: списки были составлены верно и даже заверены подписью старого Ксавье, главного дворцового церемониймейстера.
— Замечательно, Матильда, Вы блестяще справились с таким непростым поручением! — графиня Роддерик улыбнулась застывшему неподвижно черному лицу и доверительно продолжила, — Мне всегда приятно работать с Вами, госпожа Лейзон, Вам можно доверить решение самых сложных вопросов. Поэтому я не стану докладывать Ее Величеству о маленьком недоразумении с расходами. Конечно, при условии выполнения всех требований, который я только что озвучила. Вас удовлетворит такое решение вопроса?
Эвелина увидела нескрываемое облегчение в серых глазках Мышильды — узнай о ее самоволии королева, камер-фрейлина уже не смогла бы так бесконтрольно тратить выделенные фрейлинам деньги. Проверяли ее сметы расходов очень редко, и утратив доверие королевы, Матильда Лейзон теряла гораздо больше, чем сумму на переделку трех бальных платьев.
— Ну что же, раз мы пришли к соглашению, Матильда, мне осталось пожелать Вам спокойной ночи и удалиться, — графиня Роддерик привычно улыбнулась, как всегда улыбалась при светской беседе, и вспомнила, — ах, да! Остался еще один вопрос: Вы забрали сегодня утром у фрейлины Брайтон ее шкатулку с украшениями, чтобы сохранить у себя, пока она живет в старом крыле. Но, как Вам известно, переселение не состоялось, Кэтрин временно перебралась в мои комнаты, так что шкатулку можете вернуть. Где она, Матильда? Покажите, и я заберу безделушки Кэтрин, чтобы у Вас не болела голова за их сохранность..
 
Эвелина говорила легко, не придавая большого значения вопросу, и очень удивилась, заметив, как суетливо забегали серые мышиные глазки.
— Матильда? — недоумевая спросила Эвелина, — Со шкатулкой что-то случилось?
Черная голова отрицательно мотнулась из стороны в сторону, и рука показала на будуарный столик, где стояли баночки с кремами и лосьонами. Там же была и простая лакированная шкатулка, совершенно неподходящая для окружающей вычурной обстановки.