Одержимость (СИ)

Он следил за мной с шестнадцати лет. В двадцать четыре я вышла за него замуж. Была ли моя вина в том, что Марк стал неконтролируемым и жестоким?
Увы, мучиться над этим вопрос мне придется всю жизнь.
Мужчина мог издеваться надо мной, избивать, грубо насмехаться и шантажировать. Но он определенно никогда бы не убил меня, ведь иначе не было бы никакого смысла. Он постоянно жил лишь своей одержимостью и принимал безрассудные решения. Даже та девушка, Анжела, пострадала из-за меня, потому что была слишком похожей.
Марк жаждал убивать меня каждый день, но всегда останавливался, когда чувствовал, что близок к грани. Ему не нужна была безэмоциональная кукла, он питался моими страхами и сам себя загонял в клетку, не получая ожидаемой любви, пропитанной жестокостью и ненасытностью.
Когда я выстрелила, он упал на землю, выронил оружие и едва слышно прохрипел:
— Теперь ты понимаешь, почему я выбрал тебя. Если и погибнуть от чьей-то руки, то только от твоей.
Ожидаемое облегчение не накрыло меня куполом своей легкости. Все, что я чувствовала, опустошение и боль. Так много боли, пронизывающей каждую клетку моего тела. Я упала на колени и закричала. Выплескивала все, что было внутри и нарастало безумными потоками вины.
Я так и просидела рядом с ним, не в силах двигаться, пока меня не оттянули в сторону чужие руки и не закрыли мне обзор пиджаком. Плотная ткань не пропускала то, что находилось прямо перед глазами, но образ уже был у меня в голове. Он пожирал меня и уничтожал.
Я думала, что способна быть хладнокровной, но все эти жуткие эмоции убивали меня. Оказывается, стрелять не так уж просто. Это больно. Это не заживает, не проходит и постоянно прорастает еще глубже, поражая сердце.
Закон до безумного несправедлив. Женщина не может противостоять мужчине, используя его же оружие. Не способна защитить себя, потому что от природы она гораздо слабее. Если бы при Марке не было пистолета, я бы не вернулась к Алисе. Так яростно борясь за справедливость, я сама перешла невидимую грань.
Разумеется, адвокат легко добился моего оправдания, объясняя все самозащитой. Раны на моем теле заставляли окружающих поверить в то, что Марк был способен меня убить.
Лишь я знала, что он бы никогда не спустил курок. Потому что любил. Так, как никто и никогда полюбит, любил смертельно, практически безжалостно.
Ненормально. Безумно. Ужасно. Жестоко.
Вскоре после произошедшего я узнала, где находится могила Анжелы, и приехала к ней. Увидев фотографию девушки на памятнике, столь похожей на меня, я пошатнулась и рухнула на камень. Тупая боль больше не шла ни в какое сравнение с тем ураганом безумия, который происходил внутри меня.
Я смахнула пожелтевшие листья на землю и заревела. Чувствовала вину и за эту незнакомую девушку, которой просто не повезло полюбить не того человека. Все шептала:
— Прости меня, пожалуйста, прости. Если бы я только смогла остановить его раньше, ты бы не пострадала.
Иногда мне казалось, что если бы я понесла наказание за совершенное, мне было бы легче. Мне нет оправданий, да я и не пыталась их искать. В один день я не смогла справиться с истерикой и стала поспешно одеваться. Рома отговорил меня от похода в полицию, крепко прижал к себе и, плача вместе со мной, убедил остаться дома. Потому что в этом нет никакого смысла. Я наконец-то свободна и так несчастна. Несчастна из-за того, что поступила так же жестоко, как и Марк.
В первый месяц я была совершенно неконтролируема. Уродлива самой себе. Просила Рому побыть с Алисой, потому что не хотела, чтобы она видела меня настолько раздавленной.
Разумеется, Алиса не знала всей правды. Я никогда не расскажу ей о том, что произошло, потому что хочу, чтобы в ее памяти Марк остался хорошим человеком. Потому что, возможно, когда-то он и правда был таким.
У всех людей разные причины, но никто не рождается плохим человеком. Таким лишь становятся.
Сестра, узнав из новостей о смерти Марка, тут же связалась с Ромой, потому что у нее не было моего телефона, и приехала к нам. Она тоже помогала с Алисой и вытаскивала меня из той темноты, в которую я погрузилась.
 
В один день Рома зашел в мою комнату и сказал:
— Мы уезжаем в Геленджик. Здесь даже обстановка не дает тебе вернуться к нормальной жизни.
Я закричала:
— Какая у меня может быть нормальная жизнь? Ром, я ведь убила его, понимаешь?! Я….я.
Он подбежал ко мне, вытер слезы, обнял и прошептал:
— С тобой все будет хорошо. Не вини себя, ты не убийца. Он уничтожал тебя, резал наживую, вынуждая так поступить. Просто положись сейчас на меня, ладно? Я помогу тебе забыть.
И он помог. Не заставлял, лишь мягко подталкивал к тому, чтобы я смогла прийти в себя.
Мы уехали. Алиса часто грустила, но Рома не давал ей слишком много времени на слезы. Брал с собой на работу, отвлекал и тем самым давал мне возможность восстановиться.
Я отказалась от наследства Марка и отправила все деньги нуждающимся семьям, потому что мне ничего не было от него нужно. Владислав продолжил вести его бизнес. Он позвонил мне лишь раз и сказал только одну фразу:
— Жаль, что так получилось.
Не обвинял. Не кричал. Не сыпался грубыми словами. В его голосе была лишь горечь, как и в моем.
Если бы только историю можно было переиграть.
Спустя полгода я вернулась на работу в театр. Я выкладывалась на полную и просила давать мне самые драматичные роли, чтобы хоть как-то нормально изливать свои переживания, а не срываться на Рому.
Не знаю, чем заслужила такого человека. Он всегда был рядом, успокаивал после очередного кошмара, шептал утешающие слова и придумывал забавные истории лишь для того, чтобы я на мгновение улыбнулась и перестала плакать.
Рома дал мне время. Спокойно ждал. Он даже удочерил Алису, самостоятельно выразив такое желание, потому что полюбил ее как свою собственную дочь.
Может, время и правда не лечит, но оно помогает забыть. Постепенно стирает из памяти плохие воспоминания, накладывает бинты на истекающую кровью рану и день ото дня продолжает залечивать мое сердце.
В жизни все слишком относительно. Что можно назвать настоящим счастьем? Для кого-то это деньги, здоровье, карьера…для меня же счастье заключалось не в прошлом и не в будущем, а в настоящем. У меня были близкие люди, заботящиеся обо мне и принимающие меня со всеми как физическими, так и душевными ранами. Алиса, Рома, Элька. Я нашла спокойствие рядом с вами.
Вы теперь в безопасности. А это значит, что я счастлива.
Конец.