Путь ведьмы (СИ)

— Еще не дошла…
Мне не нужно было слышать это, чтобы понять. Сознание постоянно уплывало, голова становилась легкой и полой — я и сама знала, что конец приближался. Пустота внутри не могла обмануть.
В затуманенной голове проскочила мысль. Почему засада ждал нас на подъезде к Школе? Безопаснее можно бы перехватить раньше. Откуда у них взялась Малахитова сетка, если секрет ее изготовления давно потеряли? Зачем им моя Сила, если целью была Кара? Была ли она целью? Кусочки паззла закрутились, никак не складываясь. Я очень сомневалась, что смогла ответить на все эти вопросы даже в нормальном состоянии.
Я встряхнула головой. Это потребовало огромных усилий, тело стало тяжелым. Со всеми загадками можно разобраться позже, сейчас главное выбраться. Я не знала, где нахожусь. Вокруг царила кромешная темнота. Когда мужчина приходил меня проверять, свет лампы попадал на каменный пол и стены. Это мог быть любой подвал или темница. Я не знала, как далеко до выхода.
Возможно, на двери висел слабый замок. Кто мог представить, что маг вырвется из Малахитовой сетки, да еще и найдет сил, чтоб сбежать? Точно не я.
План начал вырисовываться в голове размытой картинкой. Может получиться, что я умру борясь из остатков своих жалких сил. Но точно не той смертью, которую мне предписали. Если бы я верила в человеческих богов — помолилась бы. Но поскольку видела и верила я только в демонов, пришлось просто надеяться, что к ним обращаться не придется.
Я вынырнула из беспокойного сна. Мужчина снова зашел в камеру. Медленно захлопнул дверь. Конечно, ему спешить некуда. Я собрала последние крохи своей силы в заклинании на пальцах. Главное сейчас его случайно не спустить с руки, тогда я буду не лучше трупа.
Мужчина подошел ближе. Потыкал меня носком ботинка в ребра. «Не шевелись, не шевелись, не шевелись» — бормотала я в голове. Он рывком перевернул меня на спину. Разлепил зрачки. Поднеся свечу так, что я могла чувствовать жар, рассматривал их. Вся выдержка ушла на то, чтоб не дернуться, когда воск капнул на мое веко. Нужно просто удержать заклинание.
Что-то в стороне щелкнуло. Невидимые цепи спали, но легче от этого не стало. Пустота внутри зияла так, что я могла чувствовать это телом. Что-то со звоном полетело на пол. Я быстро собрала крохи Силы с пальцев обратно, в себя. Грубые руки снова ухватились за мои бедра.
Теперь выдержка понадобилась, чтоб не использовать Силу. Пришлось собраться, подскочить. В глазах потемнело, а голова закружилась. Мужчина не ожидал, что будущий труп отличится такой резвостью. Все, чем я располагала, это мгновения неожиданности. И я не собиралась их упускать.
Восстановив равновесие, я собрала кусок оставшейся энергии и сформировала на пальце маленький огонек. Отрывать от себя Силу было нестерпимо больно. Я сцепила зубы. Комнату освещала свеча и мое пламя. Когда мой палец уткнулся мужчине в глазное яблоко, прожигая, темнота залилась криком. У него хотя бы нашлись силы кричать.
Мы упали на землю вместе. Он — баюкая руками рану, я — не удержав равновесия. Сколько дней я не ела? А не пила воды?
Выход оказался совсем рядом, держали меня в пристройке. В окнах небольшого, но несоизмеримо роскошного дома неподалеку проскальзывали силуэты людей. Я припала к земле и ползла.
Залезть на лошадь, даже с седлом на ней, представлялось задачей невозможной. Пальцы соскальзывали. Не получалось схватиться даже за гриву, не то, что забросить свой вес. Мысль о том, что меня спохватятся в любой момент, не давала сдаться и лечь на землю. Лучше упасть на скаку и свернуть шею, чем умирать так.
Я не помнила, как оказалась на лошади. Потом просто вцепилась в нее так сильно, как только хватил крох сил, и галопом направила ее в сторону королевского дворца. Вряд ли до Высшей школы далеко, но только на пути к столице и резиденции короля даже в самых забытых чащах леса стояли знаки.
К моменту, когда впереди показалась цель, солнце садилось. Когда я залезала на лошадь, оно едва вставало. Я вывалилась из седла на землю, только пройдя через ворота. Вокруг мгновенно оказалась стража. Они что-то обсуждали, но звуки ускользали, размываясь, как под водой.
 
— Это та девчонка, ведьма, что работает на короля, — донеслись до меня слова одного.
— Тогда тащи ее к советнику, — послышался ответ. — Тому, который т…
Дальше слова уплыли, как и картинки перед глазами — кто-то из стражи поднял меня и понес. Следующими перед глазами появились очертания комнаты и Баша. Тот встрепыхнулся и с нотками паники спросил:
— Что случилось?
— Я их отвлекла, Кара убежала вперед. Она должна быть уже там, где нужно, — с заплетающимся языком, я пыталась не забывать про секретность.
Баш заметно расслабился. Помог усадить меня в свое кресло. Поймал служанку и попросил принести чего-нибудь горячего, протянул воды. Уселся напротив, вкрадчиво всматриваясь. Хотелось, конечно, чтоб он поинтересовался, как я себя чувствую. Или что со мной произошло. Или где я была и как выбралась.
— Расскажи по порядку что случилось, — требовательно выдал он вместо этого.
— С чего начинать?
— Что угодно подозрительное? — прищуривается он.
— В таверне в первый день меня пытались подкупить, чтоб я сдала им Кару. Люди были в плащах, их было немного.
— Ты согласилась?
— Нет, конечно! — у меня не нашлось сил воскликнуть, голос оказался слишком слабым. — Была бы я тут?
— Тогда ты их убила? — снова нехорошо щурился Баш.
— Нет, они ушли и больше я их не видела. Если бы снова появились, и пришлось бы — убила бы.
В комнату вошла служанка, поставила передо мной чашку с горячим ягодным напитком. Я бы не отказалась от супа — или от любой другой еды, — но в моей ситуации привередничать не приходилось. Я продолжала рассказ с того момента и Баш внимательно слушал. В конце он молча встал, позвал стражу, даже не оборачиваясь.
— Ее — в клетку пока. Поаккуратнее, — отдал приказ стражнику. — И передать королю, что у меня срочная информация.
— За что? — тихо спросила я, когда стражник поднимал меня под руки и начинал волочить восвояси. Сил кричать не нашлось. Я уверена, Баш и так услышал — просто не ответил.
В королевской темнице гулял нестерпимо холодный сквозняк. Она до боли напоминала ту, в которой меня держали до этого. Возможно, камеры всегда кажутся одинаковыми, когда ты в них сидишь. Особенно не понимая, за что.
Где-то в углу пробежало что-то похожее на крысу. Я сползла на пол. Если суждено умереть в какой-нибудь тюремной камере, так лучше уже поскорее. От голода отвратительно сводило желудок, от вытянутой энергии хотелось выть. Где-то за стеной весело гудели люди. Мне сначала показалось, что это стражники играют в карты, а потом один из голосов рявкнул что-то про свою завтрашнюю казнь. Гогот стал еще громче.
Послышались тяжелые шаги. Голоса мужчин и гогот стихли. Стражник открыл дверь и передал мне тарелку чего-то горячего. Таким, кажись, в темницах особо не балуют.
— От друга, — буркнул он нехотя.
Я протянула трясущиеся руки и взяла миску — иначе тот упорно продолжил бы стоять с протянутым супом. Снова послышались шаги, скрип затворяемой тяжелой двери и гогот возобновился с новой силой.
Похлебка пахла вкусно и приятно грела руки. Те тряслись так сильно, что часть бульона вылилась. И кто же этот друг? Неужто Баш? Его я готова была задушить своими трясущимися руками хоть сейчас. Чертов предатель. Большими усилиями пришлось заставить себя об этом не думать. Я выпила немного супа: со специями, солью и, похоже, даже мясом. Было вкусно. Пока все выпитое не ввернулось обратно. Проблевавшись, я, не разгибаясь, отползла в другой угол. Тело с такой потерей Силы вполне могло отвергать еду, ничего удивительного. Я медленно, но упорно приближалась к состоянию трупа.
 
Было ли глупо рассказать Башу все, как есть? Мне казалось, мы друзья. Мне он нравился. Что это ему даст? Повышение? Для меня оно бы того не стоило. Но все же люди были разные. Судорога пробежала по телу, напоминая, что все сожаления можно оставить на потом. Если это потом будет.