Моя чужая 2 (СИ)
— …Давай, вылезай из этой трясины. У тебя ещё много хорошего впереди. Все будет замечательно.
— Нет, — пролепетала я.
— Что нет?
— Не будет. Я не люблю его.
— Ну и ладно, — эта Саша рассмеялась. — Выздоровеешь и уйдёшь от него. А пока набирайся сил. Они тебе нужны.
Я услышала слабый скрип двери. Странно, я давно перестала реагировать на звуки, а сейчас вдруг он полоснул по ушам неприятным скрежетом.
— Твой муж, — успела прочитать по губам медсестры.
Мой муж. Закрыв глаза, пыталась представить его лицо. Как он выглядит?
— Олюшка, — почувствовала тёплое прикосновение. Голос знакомый. — Как ты? Я так хочу забрать тебя отсюда…
Забрать куда? Встрепенулась, распахнула глаза и встретилась с синевой его глаз. Ну да, это же Тёмка, мой друг детства. Он взял меня за руку, прижался к ней щекой.
— …Я так соскучился по тебе…
Мне нечего было сказать.
— …Оля, Оля, милая моя… — шептал он. — Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, пожалуйста…
Его прикосновения оставляли меня равнодушной, а голос почему-то раздражал.
Не знаю, как долго он ещё сидел вот так, но я провалилась в сон под его невнятное бормотание.
Глава 21
Артём
— Что с ней? — Артём с раздражением дернул воротник своего джемпера. — Как долго она ещё будет таким овощем?
Лупоглазая медсестра нахмурилась, и ему захотелось шлепнуть ее по губищам.
— Сейчас ей делают инъекции для улучшения мозгового кровообращения. Состояние медленно, но стабилизируется. Понимаете, у вашей жены был стресс…
— Стресс, стресс, — он болезненно поморщился. — Обыкновенный выкидыш, такое бывает у многих баб. Что, теперь всю жизнь под откос? Будут у неё ещё дети. Заканчивайте уже.
— Как?
Эта стерва, возомнившая себя Гиппократом, ещё смеет спрашивать как!
— Чтобы через неделю моя жена была как огурчик, понятно? У меня нет лишних бабок на все эти ваши дрянные лекарства!
— Мы пытаемся вывести Ольгу из состояния апатии, и уже намечается положительная динамика…
— Если вы немедленно не сделаете что-нибудь, то я буду жаловаться в министерство здравоохранения.
С этими словами Артем повернулся и широкой походкой направился к дверям. Болезнь Ольги здорово смешала ему все карты. Из-за этого подарок отца откладывался на неопределенное время. Видите ли, папаша решил, что сыну сначала надо привести семейные дела в порядок, поправить здоровье жены, чтобы ничего не отвлекало, и только тогда можно будет взяться за управление клиникой.
Уже прошел почти месяц с тех пор, как нежеланная ему беременность Ольги закончилась, а она до сих пор выделывается, не желая возвращаться в реальность. Знать бы ещё, о чем она думает. Упрется взглядом в потолок, будто там написано что-то интересное. Неврастеничка.
Сев за руль, Артем резко выжал газ, аж пробуксовали колёса. Сегодня он был очень раздражён. Кроме всей этой хрени с Ольгиной болезнью, ему ещё предстоит избавиться от Карины, прочно обосновавшейся у него дома. Старшекурсница меда ошибочно думала, что к его сердцу путь лежит через желудок, а не через то, что у неё между ног, и теперь только и делала, что стояла готовила национальные армянские блюда. Это совершенно не интересовало Артёма. Ему просто хотелось немножко потрахаться и, воспользовавшись удобным отсутствием жены, приволок девицу к себе. Но с него достаточно.
Сегодня, увидев свою жену, такую бледную, исхудавшую, молодой человек почувствовал, что по-прежнему любит ее, скучает по вечерам, когда они вместе, свернувшись на диване, смеялись над очередной комедией. Скучал по ее телу, хоть и не такому податливому, как Артём хотел бы, но такому красивому и желанному. Даже с животом его Олька была прекрасна. Он ещё вернёт ее чувства к себе, расшибётся в лепешку, но все сделает, чтобы она заново полюбила его.
* * *Артем некоторое время стоял под дверью, раздумывая, стоит ли позвонить или открыть своим ключом. Судя по звукам, доносившимся изнутри, родители были дома. Ему предстоял нелегкий разговор. До этого всегда удавалось склонить отца на свою сторону, убеждать делать так, как надо ему — Артёму. На этот раз старикан заартачился — отказывался наотрез подписывать документы передачи прав собственности. Сначала причиной была плохая учеба сына, затем то, что он еще не закончил учебу, а теперь дурацкая болезнь Ольги.
— Пап, мам, — окликнул он, входя в прихожую.
— Тёма! — мама тут же выбежала из кухни, на ходу вытирая руки о фартук. — Ты вовремя! Я наделала твоих любимых блинчиков с мясом. Поешь сейчас и возьми с собой — Оленьке отвезешь.
— Да, кстати, как она? — раздался голос отца.
— Без изменений. Думаю, она не будет есть никакие блинчики, — буркнул в ответ. — Она вообще ничего не ест.
— Что ты делаешь для того, чтобы она поправилась? — отец уже показался из комнаты — хмурый, в глазах холод. — А, дай угадаю. Развлекаешься с девками и проводишь время в ночных клубах.
— С чего ты взял?
Отец рассмеялся.
— Да у тебя на лице написано. Помятый, потасканный… тьфу.
— Я просто устал, только что из больницы.
— Ваня, ну что ты пристал к нему? — вступилась за сына женщина. — Тёма устает. Сначала учеба, теперь в семье несчастье, а ты к нему так…
— Учти, если через неделю ничего не изменится, то не видать тебе клиники как своих ушей.
— Но почему, пап? Причем здесь Олька?
В ответ раздался только издевательский смех:
— Я тебе сразу скажу, сын — доверия у меня к тебе нет. Если думаешь, что ты будешь безраздельно владеть такой клиникой, ты здорово ошибаешься. Я отдам ее только твоей жене. Оля умная и честная, уверен, что сможет справиться. А ты… ты будешь директором клиники. Работать будешь на нее. Так что мне нужна Ольга — живая и здоровая, чтобы могла подписать документы.
Артём закусил губу. Родитель — зверь! Ну почему не везет так по жизни? Сначала Ольга предала, теперь родной отец лишает его своего доверия.
— Ладно, обещаю, через неделю у тебя будут подписанные моей супругой документы. — Артём дернул ручку двери на выход.
— Куда ты? А поесть? — запричитала мама.
— Да пошли вы! — он уже спускался вниз по лестнице
Никита
В аэропорту Хамад было гулко и тихо. Туда-сюда сновали пассажиры, в основном одетые в белые дишдаши. Выйдя из терминала, огляделся, прикрыл от удовольствия глаза. Я здесь, в одной из богатейших стран арабского мира. Такого привычного мне с детства, и культуру которого я так и не смог позабыть.
— Ник? Ник Лавров?
Я обернулся на голос. Ко мне уверенной походкой приближался мужчина. Загорелый, высокий, с густой черной бородой. Ярко-белая дишдаша развевалась вокруг его ног. Катарец?
— Мохамад, — в приветственном жесте протянул мне руку и, наклонившись ближе, тихо добавил: — Майкл Эверс.
Я расхохотался в душе, не снимая маски вежливой приветливости с лица.
— Очень приятно, Мохамад.
Уже сев в машину, Мохамад-Майкл, повернулся ко мне и неожиданно ткнул меня кулаком в плечо.
— Рад тебя встретить, много о тебе слышал.
— Неужели?
— Ты ведь русский?..
Кивнул.
— …Я был в России, — словно облако пробежало по его лицу, а затем Майкл, вздохнув, продолжил: — у меня там осталась… остались друзья. Теперь налегаю на русский язык.
— Собираешься туда вернуться?
— Да. Очень хочу. А сам? Что заставило тебя уехать? Неужели не смог найти такую же работу в России? Хотя, — Майкл Эверс рассмеялся. — Понимаю. Там нет таких заработков, как здесь. Мой отец щедро платит…
Меня немного покоробили его слова, хотя тут же извинил нового знакомого. Откуда ему знать, что не я искал подобную работу — она сама меня нашла.
— …Слышал, ты классный переговорщик…
Пожал плечами. Не хотелось хвалиться, но что есть, то есть. Сам не знал, откуда во мне подобный талант.