Братья и сестры в Реестре (СИ)

— Хватит сюсюкать, — хмуро сказал Гэндальф. — Это наш трейс? Олег, ты уверен?
Гэндальфом его прозвали за почти белые волосы и лёгкое сходство с актером Йэном Маккеленом, больше даже не чертами лица, а мимическими ужимками. Одет он был в облегающие слаксы и серую водолазку с молнией. Чёрные туфли для бега снабжены протектором, похожим на присоски осьминога.
— Ты уверен? — повторил он.
— О, теперь я во всём уверен. Ребят, я не узнаю вас в гриме. Вы поверили, что я боюсь, и струхнули сами?
И подмигнул сестре. Но при этом несколько секунд пристально следил за малейшим дуновением её мимики — но ни мускулом, ни взглядом Алина не выдала своего волнения по поводу вчерашнего события — будто считала его единственно правильным или по-крайней мере приняла как должное. А раз она приняла, значит и ему беспокоиться незачем.
Замуруем воспоминание в самый дальний чулан, а ключ выбросим и забудем, куда.
Бомба, тощий и низкорослый чернявый парень с любопытным детским лицом в обрамлении вьющихся волос, был одет в чёрную футболку с черепом и белые мешковатые штаны. Обувь его была отвратительно стоптана — ничего нового. Бомба ковырялся в рюкзаке и, как всегда, что-то жевал.
Все обменялись рукопожатиями.
— Привет, а ты кто? — спросила Алина у пятого велокавалериста.
— Это Медуза, — сказал Гэндальф.
Незнакомец был нормально сложен. Одет в серые штаны с отвисшей мотнёй-калосборником и чёрную футболку с принтом — высокомерная женщина в чёрных очках на поллица с намеком засунула указательный палец за щеку и оттопырила ее. Длинное лицо Медузы сияет выразительными острыми глазами. Широкие стреловидные брови. Длинные волосы, собранные сзади в пучок сеточкой. Чувственные красные губы. Рыжеватая щетина на полщеки.
Олегу он понравился. Двигается быстро, чётко. Смотрит в глаза. Свой парень.
— Мне он не нравится, — прошептала Алина в ухо брату, — К нему нельзя поворачиваться спиной.
— Медуза давно хотел посмотреть на нас в деле, — горделиво сказал Гэндальф, — Он из «Академиков».
Олег и Алина удивленно замолчали. Все знали «Академиков» — одну из крутейших паркурных банд страны.
— И хочет присмотреться к нам, — добавил Гэндальф.
— Мне о вас рассказывали… хорошее. Я посмотрел стримы. Что могу сказать, братья, — он подмигнул Алине, но слово «сестры» не произнёс, — Круче вас только Фаберже. Хочу взять этот трейс с вами. Если снова удивите… Что ж, потом поговорим о перспективах.
Троица загалдела, а Олег подумал: классный тип. Нос не задирает. Общается, как со своими. Вместе у нас дело пойдёт.
— Брохи19 у всех с собой?
— А то!
Гэндальф при помощи Олега прислонил все пять велосипедов друг к другу и обмотал тросом, который потом запер на замок. Теперь только на пикапе угонишь. Но откуда в этой глуши взяться веловоришкам?
Все нацепили на лоб брохи, отчего стали похожи на персонажей игры Splinter Cell20.
— Выдвигаемся? — спросил Медуза. Все молчаливо уступили ему неформальное лидерство. Хотя Алина то и дело кидала подозрительные и опасливые взгляды.
— Может, перекусим на дорожку? — невнятно предложил Бомба. Он снова что-то жевал.
— Тебе бы всё жрать и жрать, — буркнул Олег, — Как в тебя столько помещается?
— У меня желудок выполнен по индивидуальному заказу — как внепространственный карман.
Вытянувшись змейкой, они бежали трусцой, пока не очутились у подножия элеватора. Вблизи он еще больше подавлял. Казался громадным ботинком, занесенным над ними, тараканами.
— Нам надо на крышу, — задрал голову Медуза, — Иначе будет несчитово.
— Ты флаг взял? — спросил Олег у Бомбы.
— А то. Свёрнут и выглажен. В рюкзаке.
— Идеи есть? — спросил Медуза, глядя почему-то на Алину. Та выдержала взгляд, но побледнела.
— А ведь его пока никто не покорил, — нагнал жути Бомба. — У этого места дурная слава.
— Прекратить! — рявкнул Олег, — Не роняй боевой дух.
Они стояли перед заложенным снизу доверху центральным входом.
Совершенно неприступный. Нижние окна во флигелях тоже замурованы — кирпичом и почерневшими от дождей и времени досками. Словно не для того, чтобы впустить гостей извне. А чтобы не выпустить что-то тяжелое и гадкое — изнутри.
 
— Там сбоку лесенка, — доложил запыхавшийся Бомба. — Но она начинается метров с пяти, не меньше. И такая ржавая, что прямо вдохновляет.
Пятерка устремилась за Бомбой.
— Так, — распорядился Медуза, задрав голову, — Я как самый сильный стою под лестницей внизу. На меня взбирается Олег. Алина, как самая лёгкая — на плечи к нему. Залезает по лестнице на верх флигеля и бросает нам трос. Возражения есть?
Возражения были. Олегу очень не хотелось, чтобы его сестра без страховки карабкалась по ненадёжной ржавой лестнице. Но она девочка взрослая. Начнёшь отговаривать — ещё больше упрётся. Поэтому Олег промолчал.
Все кивнули. Медуза расставил пошире ноги, словно отрастил фундамент.
Олег забрался ему на плечи. Конструкция дрожала и покачивалась.
Алина полезла наверх — лёгкая и гибкая, как Ласана21. Было в ней что-то индейское.
Руки на плечи, ноги по свернутым калачами рукам. И так далее — вверх.
А ведь она обнимает постороннего мужика, подумалось Олегу. Она цепляется за него. Трётся об него. Медуза кряхтел от натуги. Алина лезла безмолвно. Вот она обнимает уже Олега и тем же макаром взбирается уже на его плечи. В воздухе кружит деликатный запах пота здорового и молодого женского тела. Садится Олегу на шею, сдавив голову внутренней стороной бёдер. Опершись ладонями на макушку брата, осторожно и грациозно встаёт ему на плечи.
— Быстрее! — хрипит Медуза. — Вы меня сейчас раздавите.
Алина дотянулась до нижней перекладины и повисла на ней. Олег через сальто назад спрыгнул с Медузы. Тот упал на колени и упёрся руками в верхнюю часть бёдер — пытается восстановить дыхание.
— Получилось! — заорал Бомба. Он снова что-то жевал. Алина ползла по лестнице, как змея по лиане, медленно, но уверенно.
Олег, затаив дыхание, следил за её восхождением. Лестница такая старая, такая ржавая. Она скрипела, точно веками хотела оторваться от креплений в бетоне, и сейчас ей дали повод. Алина была уже на середине.
Если она сейчас упадёт, то наглухо искалечится, или погибнет, вдруг понял Олег и сжал зубы до скрежета.
Вот две трети опасного восхождения позади. Руки в перчатках без пальцев перебирают ржавые перекладины. Вдруг ступенька под ногой Алины подламывается, и женщина повисает на руках. Лестница торжествующе скрежещет.
Алина справляется. Она продолжает восхождение. И вот, когда до крыши флигеля всего пара перекладин, лестница вдруг вырывает правое крепление и скрежещет по бетону налево. Как гигантская стрелка. Алина перестаёт дышать.
Олег — тоже.
Вот она осторожно сжимает кулак на следующей ступеньке. Вот ме-е-едленно переносит вес на эту руку. Вот становится ногой на новую ступеньку. Фиксирует себя. Вот берётся рукой за самую верхнюю перекладину. Медленно поднимает тело. Хватается рукой за карниз. Ставит левую ногу.
И тут стрелка делает новое движение. Последняя опора, на которой висит лестница, тоже со скрежетом отламывается, и старая подлая конструкция начинает падать. Алина немыслимым движением бросает тело в сторону от лестницы-убийцы и едва успевает увернуться.
— В сторону, придурок! — Олега толкает что-то могучее. Он кувырком летит прочь, а там, где он только что стоял, раздаётся ржавый удар. Это разочарованная лестница бьёт по асфальту, подпрыгивает и валится навзничь, с искрами, так никого и не убив. Остальные трейсеры успели кинуться врассыпную.
 
Олег бросил резкий взгляд вверх. Хрупкая и далёкая Алина быстро подтянулась на карнизе и исчезла за ним.
— Это было круто, братва! — орет Бомба, задыхаясь, — Все успели включить брохи?
Ответом ему были недобрые взгляды от всей чудом уцелевшей команды. Недобрые и немного испуганные.
Сверху падает конец нейлонового шнура. Он хлещет стену нижним концом — как плёткой. Алина приветственно машет с двадцатиметровой высоты.