Десять тысяч стилей. Книга третья (СИ)

– Чем сильнее Воля, тем сложнее повлиять на разум мастера, – пробормотал Ливий, вспоминая слова мастера Кастрида. А потом достал из шкафчика шкатулку.
На дне лежали три красные таблетки. Это были таблетки Заката, которые дали Ливию год назад.
– Я должен это сделать.
Ливий больше не колебался. Он взял таблетку алого цвета и проглотил ее. Таблетки Заката нужно было пить по очереди: от самой слабой до самой насыщенной. Причем перерывы в приемах этого средства могли достигать года и даже десятилетия. Развитие Воли – долгий процесс, с которым никогда нельзя торопиться.
Нужно было сосредоточиться. Воля проистекает из разума, чем сильнее он, тем легче развить Волю. Ливий сел в позу для медитации и абстрагировался от окружающего мира. Он не входил ни в глубокую, ни даже в поверхностную медитацию, но при этом перестал слышать, видеть и чувствовать то, что происходит вокруг. Ливий сконцентрировался на своем разуме, активизируя всю его мощь для развития Воли.
Казалось, будто в голове начинается буря. Разум кричал о надвигающемся шторме, как кричал моряк на мачте. Ливий чувствовал опасность. Он знал, что иначе нельзя.
Все приготовления парня были моментально уничтожены. Разум резко отказался слушаться Ливия, его будто пытались вырвать из тела, оставив на кровати только физическую оболочку.
Это была не боль. К боли человек привыкает – в той или иной мере. Но это было нечто совсем иное, от чего Ливий просто начал кричать. Ужасающая сила в голове парня разрушала то, что было Ливием – его воспоминания, силу воли, логику.
Гул внутри него стал ужасающим. Ливий чувствовал, как разум резонирует с силой Воли и пытается избавиться от слабого элемента – самосознания владельца тела.
– Ааааа!
Ливий не мог справиться с этим. Он упал с кровати, попытался встать, но снова упал. Комната двоилась в глазах парня, звуки и запахи стали непонятными и страшными. Ливию хотелось испугаться, но он не мог – ужасающая сила, разрывающая его разум, не давала сделать даже этого.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍
– Даум. Дага. Бортош. Хум.
Древняя мантра на секунду вернула крупицы понимания ситуации. Ливий больше не пытался подняться – теперь он полз. Сантиметр за сантиметром парень приближался к шкафу, который стоял предательски далеко от кровати. Разум все больше выходил из строя, Ливий продолжал повторять мантру, но она почти не помогала. Фартах успокаивал разум, а его у парня почти не осталось.
Когда Ливий был у шкафа, то пришлось с силой тянуть на себя нижнюю полку. Многие зелья упали и разбились, но парню было плевать. Зрение уже не двоилось – картинка перед глазами разваливалась на десятки частей. Найти нужную таблетку было тяжело, но Ливий смог это сделать. Маленький синий шарик отправился в рот.
Это был наркотик. Ливий изготовил его когда-то, чтобы допрашивать людей в ходе заданий Сильнара. Это средство подавляло всю мысленную активность человека, делая его податливым и сговорчивым. Правда, ответы выбивать информацию все равно было тяжело – тот, кто принял этот наркотик, становился слишком уж…тупым на какое-то время.
Одна таблетка почти не помогла, но благодаря ей Ливий смог сфокусировать зрение. Он начал искать среди разбившихся лечебных средств больше синих шариков. Всего Ливий изготовил пятнадцать штук таких. Для допроса хватало одного. Если принять две – человек опускается до уровня четырехлетнего ребенка. Три – до уровня животного. Ливий нашел и проглотил десять таблеток.
Воля по-прежнему разрывала парню разум. Но теперь Ливий смотрел на это будто со стороны. Казалось, что это не его разум тускнеет с каждой секундой, да и в целом парню было плевать на то, что происходит. Но четыре слова продолжали звучать в голове.
Даум. Дага. Бортош. Хум.
«Я должен…».
Ливий сел в позу для медитации. Это было непросто: тело тоже казалось чужим. Когда парень это сделал, то начал вспоминать. Воспоминаний почти не осталось, но Ливий не сдавался.
Маленький пирог. Его парень получил на свой седьмой день рождения. Никто не знал, когда Ливий родился, но Сэнталия решила отмечать его в тот день, когда нашла мальчика. Пирог был с вишней. Ливию казалось, что никогда в жизни он больше не ел такого вкусного пирога, как в тот раз. Он был уверен в этом.
 
Маленькие кусочки прошлого выстраивались в цепь. Ливий не пытался вернуть контроль над разумом – он решил сменить поле боя. Цепь была направлена глубоко внутрь парня, туда, где повсюду царила тьма. А когда Воля хлынула в то место, Ливий закрыл глаза.
Он падал, падал, падал. В какой-то момент Ливий оказался на дне – это место было хорошо знакомо ему. Воля добралась и сюда, но здесь не властвовали эмоции и чувства. Поэтому Ливий спокойно сел в позу для медитации.
Воля с силой впивалась в парня. Приходилось напрягаться, чтобы не оказаться снаружи. Ливий знал: если его выкинет из глубин разума, то уже ничто не спасет. Там, в реальном мире, Воля уже победила. Сражаться можно было только здесь.
Когда-то Ливий учился ходить в этом месте. Он мог сопротивляться законам этого мира, в котором не должно быть движения, мыслей и чувств, и только поэтому держался под ударами Воли.
Прошла вечность.
В какой-то момент Ливий привык к Воле. Он свыкся с ней, свыкся с ее грубым норовом и вечным движением.
В какой-то момент Воли не стало. Она больше не донимала парня: это было бесполезно.
В какой-то момент Ливий понял, что Воля все еще здесь. Но теперь она не хотела вывести его из равновесия.
Ливий открыл глаза. Он сидел на небольшом островке растительности. Трава и цветы окружали парня, мирно сидящего в центре этого буйства.
– Божественная медитация.
О божественной медитации Ливий слышал на лекциях. Иногда он встречал упоминания об этом в книгах, но нигде не рассказывалось, как достичь этого состояния. До сегодняшнего дня это было тайной для Ливия.
Этому можно было обрадоваться, удивиться, но парень сдержал свои эмоции с необычайной легкостью. Казалось, что раньше разум хотел выкинуть Ливия из своих глубин при любом удобном случае, а теперь наоборот не хотел отпускать.
Островок растительности, на котором сидел парень, был маленьким. Примерно два на два метра, не больше. Ливий провел рукой по траве: она была совсем реальной. Будто бы в этот странный мир бесчувственной темноты кто-то вставил лоскут мира реального. Ливий ощущал зелень, он видел ее, он чувствовал ее запах. Все вокруг было реальным.
– Вокруг?
Ливий огляделся. За пределами зеленого островка все еще была темнота. Парень знал, что если он шагнет туда, то окажется в обычной глубокой медитации, которой привык.
Воля, которая раньше бушевала вокруг Ливия, теперь гудела где-то глубоко внутри. Она больше не хотела разрывать разум парня на части. Может, это еще не был мир, но перемирие – уж точно.
– Надо возвращаться.
Когда Ливий вынырнул обратно, то обнаружил прямо перед собой девушку с синей лентой. Вокруг был бардак. От действия таблетки Заката Ливий едва не распрощался с жизнью, поэтому не беспокоился о порядке, обрушивая полку с медикаментами.
– Ч-что случилось? – спросил парень. Горло пересохло, Ливий вспомнил, как он кричал от нестерпимого гула в голове.
– Меня попросили последить за вами, чтобы сообщить о том, когда вы проснетесь, – ответила девушка.
– Сообщить? Кому?
Шапур ушел на одиночное задание в тот же день, когда Ливий вернулся в Сильнар. Через три дня ушли Махус и Моро. Никто из них не мог вернуться так быстро, разве что только Рори Кромсатель, который отправился выполнять поручение Сильнара еще месяц назад.
 
– Ученику Махусу, – ответила девушка невозмутимо.
«Он не мог вернуться так рано», – подумал Ливий, а вслух сказал:
– Тогда сообщи.
Девушка ушла. Ливий попытался встать, но тело сильно затекло. Пришлось посидеть какое-то время на полу, восстанавливая работоспособность организма ярью. Хотелось есть и пить, поэтому парень уже думал о своем визите в столовую.