Запределье (ЛП)

— «Чарли и шоколадная фабрика» [32], — сказал Гэвин. — Если кто-то попытается провести вас по шоколадному туннелю, откажитесь.
Мы уставились на него.
— Скажите, что я неправ.
— Ешь, — произнес Лиам и взял вилку с двумя зубьями, прикрепленную к держателю на краю тарелки. — Вероятно, это твой единственный шанс перекусить в потустороннем мире.
— И это очень хороший олень, — сказал Малахи, прожевывая кусок мяса.
Мы пристально посмотрели на блюдо, и я представила себе, как на меня смотрят большие глаза.
— Шутка, — произнес он. — Я развиваю чувство юмора.
— Недостаточно быстро, — сказал Гэвин, отодвигая тарелку. — Недостаточно быстро.
* * *
Словно волна за волной, Пара приносили, казалось бы, бесконечный запас подносов и еды. Мы ели и смотрели, и были окружены шумом разговоров Пара, их смехом, перемещениями от стола к столу, позволяющими все видеть и быть увиденными. Никто из них с нами не разговаривал.
Неприятно было отличаться. Быть уязвимыми. И быть окруженными таким изобилием, тогда как Зона была пронизана нуждой. Один поднос с едой мог бы обеспечить семью с Острова Дьявола едой на неделю.
— Это потому, что мы иностранцы, или потому, что нам не хватает одобренной магии? — гадал Лиам, потягивая пряное вино из золотого кубка.
— И то, и другое, — ответил Малахи. — Думаю, вы оскорбляете их единение. Их концепцию только им принадлежащей магии.
Его тон был не неприятным, а сухим.
— Вот зачем мы здесь? — спросила я. Он перевел взгляд на меня, и, хотя он не улыбался, в его глазах было что-то вроде одобрения.
— Отчасти, — признал он.
Он съел не больше нескольких кусочков, проведя большую часть обеда, глядя на танцоров, на их очевидное удовлетворение жизнью.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Рэйчел с явным беспокойством в глазах.
— Странно находиться здесь, в обстановке, которая должна быть мне так знакома, но при этом чувствовать себя таким неуместным.
— Ты давно не был дома, — сказала я. — Думаю, все начинает казаться незнакомым после того, как прошло столько времени.
— Возможно, — произнес Малахи. — Или, может быть, я изменился. Я слишком Паранормален для человеческого мира и недостаточно Паранормален для этого.
Рэйчел отпила из кубка, затем снова поставила его на стол, играя с его ножкой.
— На Земле есть поговорка «Ты никогда не сможешь вновь вернуться домой». Я думаю, это то, о чем ты говоришь. — Она подняла глаза. — Я из Портленда. Война его не коснулась, и я не уверена, после столь долгого пребывания здесь, смогу ли когда-нибудь снова вернуться домой. Смогла бы я что-нибудь придумать, чтобы вписаться.
— Это одна из частей взросления, — сказал Гэвин. — И старения. Места меняются. Люди меняются. Но воспоминания — нет. Трудно отпустить воспоминания.
— Кстати, — произнес он, наклоняясь ближе, — что нам делать с Абетилом? Есть план? Что-то, типа кражи и триумфального возвращение в наш родной мир?
Я подняла руку.
— Никаких планов Б и Е, пожалуйста. Я только перестала находиться в розыске, и мне очень нравится, что не надо ни от кого бегать.
— Если ты убежишь, я верну тебя, — сказал Лиам. Хотя его улыбка была открытой, а тон поддразнивающим, в его лице было что-то очень серьезное. И мне это понравилось.
— Мы выспимся, — сказал Малахи. — А завтра я снова буду говорить с Постулатами.
Гэвин приподнял брови.
— Это все? Мы поспим, а ты выдашь им суровую лекцию. Думаешь, Постулаты действительно изменят свое мнение?
Малахи потребовалось время, чтобы ответить.
— Думаю, они найдут разговор со мной поучительным.
Я считала Малахи не просто союзником, а другом. И учитывая холод в его глазах и угрозу, заключенную в словах, я была действительно рада, что он был на нашей стороне.
* * *
За обедом на нас никто не напал, и когда толпа начала расходиться, а усталость от путешествия пропитала нас от макушки до пят, мы встали из-за стола и направились обратно в свои комнаты.
 
Мы вошли на первый этаж Цитадели, когда услышали суматоху и шум с городской площади за ней.
Пройдя в ту сторону, мы выглянули наружу и увидели толпу людей, наблюдающих за женщиной, которая забралась на широкое основание статуи рычащего льва.
Малахи двинулся ближе. Мы с Лиамом обменялись взглядами и последовали за ним в сторону площади и толпы, которая там собралась.
Женщина выглядела молодой, с золотой кожей, бледно-лиловыми глазами и длинными волосами, такими светлыми и тонкими, что они развевались позади нее на легком ветру. Носик у нее был маленький, уши узкие и заостренные, пальцы длинные и тонкие.
— Мы предлагаем назвать площадь в честь Батальона Минотавров, — говорила она, — в честь их жертвы Элизиуму во время Восстания. Это небольшой жест, но такой важный для нашего сообщества.
Послышался звук марширующих шагов, несколько мужчин и женщин в длинных туниках и сапогах с золотыми посохами двигались по площади, пытаясь разогнать толпу.
— Охрана? — спросил Лиам, и Малахи кивнул.
Мы подошли ближе, наблюдая, как группы встречаются.
— К нам присоединились представители Цитадели, — сказала женщина, улыбаясь и указывая на охранников. — Мы рады, что вы пришли, чтобы обсудить с вами эти вопросы.
— Расходитесь, — произнес один из них, используя золотой рог, чтобы распространить слово по местности. — Вы нарушаете Закон о мирных собраниях.
Лицо говорящей помрачнело.
— Закон о мирных собраниях запрещает нам собираться.
«Иронично», — подумала я.
— Обеты должны соблюдаться, — сказал охранник. — Те, кто нарушает законы — несогласные. Они стремятся нанести ущерб миру, гражданам.
— Я лишь предлагаю воздать должное тем, кто пожертвовал собой, — сказала она, глядя на толпу, пытаясь отстоять свое дело. — Как это может быть неправильным? Как это может быть чем-то иным, кроме хорошего, правильного?
Но окружающие просто смотрели, как охранники берут ее под руки и снимают с пьедестала.
— Мы чтим всех, — сказал один из охранников. — Поэтому, не упоминаем никого.
Женщина, сохраняя улыбку на лице, попыталась вырваться у охранников, которые ее держали.
— Мы должны упоминать их. Это наша история. Это часть того, кто мы есть.
— Мы Элизиум, — произнес стражник с рогом. — Расходитесь.
На мгновение толпа выглядела неуверенной, стоит ли им оставаться и смотреть, или помогать девушке, или просто продолжать движение. Или сохранять спокойствие и наслаждаться вечером.
Женщина наступила на ногу охраннику, затем повернулась, чтобы вырваться из хватки. Но другой стражник ударил ее, а толпа начала расходиться по краям, словно растворяясь. Они бы слушали ее, если бы не было последствий. Но вмешиваться бы не стали.
Рэйчел сделала шаг вперед, но Малахи схватил ее за руку.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мы должны что-то делать. Эта женщина не делала ничего плохого.
— Она нарушила закон. Согласны мы с законом или нет, это закон этого места. Это их закон.
— Это неправильно, — сказала она, глядя на нас в поисках поддержки. — И это несправедливо.
— Может быть, — произнес Малахи. — Но сейчас мы ничего не можем поделать. Даже если бы захотели, мы в меньшинстве, и у нас нет сил противостоять всему Элизиуму. И еще, здесь у вас нет прав. Нам повезет, если они просто отправят вас обратно на Землю. Если мы это сделаем, то упустим шанс получить Абетил и спасти ваш мир.
 
— Значит, мы позволили ей стать жертвой? — Рэйчел покачала головой, пытаясь настоять на своем. — Это отвратительный расклад.
— Так и есть, — согласился Малахи.
— Что с ней будет? — спросил Лиам.
— Магия, — ответил Малахи, и в его голосе прозвучала нотка отвращения. — Ее неправильное поведение будет обработано магией, инакомыслие растворится в ней, так что она снова будет аккуратно вписана в структуру. Так, чтобы их покой не нарушался. Потому что они ничему так и не научились.