Сенешаль Ла-Рошели (СИ)

— Батарея, по арбалетчикам целься! — скомандовал я, а после паузы, когда наводчики прицелились: — Огонь!
Залп пушек отодвинул бригантину от причала еще на пару метров. Легкий теплый юго-западный ветерок отнес густой черный пороховой дым. Расстояние между бригантиной и брюггцами было слишком маленьким, картечь разлетелась широко и поразила многих, но стоявших спереди нашпиговали основательно. Щиты их не спасли. Залп шести орудий буквально выкосил всех арбалетчиков и ближний к ним фланг годендагамцев. На причале лежал слой окровавленных тел. Некоторые еще копошились, стоная, вопя, ругаясь. Уцелевшие и легкораненые какое-то время смотрели на них, осмысливая произошедшее. Затем, как по команде, развернулись и, побросав щиты, толпой понеслись к воротам. Мои арбалетчики послали им вдогонку несколько болтов, которые добавили трупов на причале, а матросы засвистели и заулюлюкали, показывая разные замысловатые жесты. Как только последний брюггец забежал в город, ворота сразу закрылись.
В это время на реке прогрохотал еще один залп. Стреляли пушки бригантины под командованием Анри де Халле. Били по лодкам, заполненным вооруженными людьми, которые плыли к гавани сверху. После залпа судно начало поворачивать вправо, на выход в море. Через несколько минут бригантина под командованием Мишеля де Велькура тоже выстрелила из пушек и пошла в море. Следом вывел корабль Ламбер де Грэ. Этот не стал переводить понапрасну порох и свинец. Только его арбалетчики постреляли немного вдогонку уплывающим лодкам. Когда моя бригантина вышла из гавани, мимо нас медленно проплыла, влекомая недавно начавшимся отливным течением, перевернутая вверх дном плоскодонка длиной метра три с половиной. К черному днищу были прибиты два параллельные, светлые сверху бруска, напоминающие полозья. Остальные лодки, большие, средние и малые, заполненные вооруженными людьми, быстро удалялись вглубь материка.
Выйдя в море, мы легли в дрейф рядом со стоявшими на якорях судами нашего каравана. К моей бригантине сразу устремились шлюпки с купцами и капитанами. Они по звуку пушечных выстрелов догадались, какой прием нам оказали в Брюгге. Поскольку места в моей каюте на всех не хватало, совещание провели на главной палубе. Шарль Оффре сообщил, какие изменения произошли во внешней политике за то время, пока мы добирались до Брюгге. Точнее, изменения произошли раньше, но не успели добраться в Ла-Рошели до нашего отплытия.
— Что будем делать, мессиры? — закончил свою речь Шарль Оффре.
Купцы и капитаны загомонили, обсуждая варианты. Основных было три. Самый плохой — вернуться в ЛаРошель. Второй чуть лучше — плыть в Шотландию. Только вот народ там бедный и везти оттуда по большому счету нечего. Самым лучшим сочли порты, расположенные восточнее, в герцогстве Нижняя Лотарингия или графстве Голландия. Там тоже народ не самый богатый, но и не такой бедный, как шотландцы.
— А может, отправимся в Гамбург? — предложил я, вспомнив, как гонялся за английскими купцами в тех краях. — Доведу вас туда.
Никто из собравшихся на совещание не бывал в Гамбурге, но многие покупали в Брюгге товары оттуда и продавали немцам вино. Из герцогства Саксония поставляли изделия из разных металлов: железа, меди, бронзы и серебра. После короткого совещания купцы приняли мое предложение. В его пользу было то, что цены на вино в Гамбурге выше, чем даже в Брюгге, и на металлических изделиях можно неплохо заработать.
С рекой Эльбой у меня связаны приятные воспоминания. В Северном море, особенно зимой, шторма случаются часто. Качка, удары волн и прочий дискомфорт в больших дозах раздражают. Но вот ты приближаешься к устью Эльбы — и узнаешь, что между адом и раем всего несколько миль. На реке ни волн, ни качки, и даже ветер вроде бы не дует. Эльба широка и глубока, на многих участках можно идти на авторулевом. А можно нанять матроса-рулевого. В двадцать первом веке экипажи были сокращены до минимума, только офицеры и кок, поэтому некоторые нанимали для прохода по Эльбе рулевых. Чаще заходил в нее, чтобы пройти Кильским каналом в Балтийское море. Вход в канал ниже Гамбурга. Запомнился канал речными трамвайчиками, которые пересекают его поперек у тебя под носом, и лебедями и дикими гусями и утками, которые как бы нехотя, делая большое одолжение, отплывали с пути судов, абсолютно не боясь их. Прется. понимаешь, какой-то гусь лапчатый непомерных размеров! Так и быть, уступлю ему дорогу. Бывал и в самом Гамбурге. Тогда он располагался на обоих берегах реки и на островах, застроенных закопченными, краснокирпичными, пяти-шестиэтажными складами. Мостов в нем было, говорят, больше, чем в Венеции и Лондоне вместе взятых. Так ли это — сказать не могу, но что много — подтверждаю.
 
Сейчас Гамбург располагается только на правом берегу, возле впадения в Эльбу притока Альстер. Видимо, именно эта часть будущего Гамбурга будет называться Старый город. Мостов в нем пока что мало. Зато есть крепостные стены высотой метров восемь с круглыми башнями. Над всеми воротами изображена дева Мария — покровительница города и герб — кусок стены с тремя башнями, средняя из которых увенчана крестом, потому что город епископский, а над крайними — шестиугольные звезды покровительницы. Улицы в городе вымощены, широкие и чистые. Дома в основном каменно-деревянные, крытые черепицей или даже медью, но на окраинах попадаются деревянные с камышовыми крышами.
Шарль Оффре арендовал склад для хранения привезенных нами товаров. Сразу приступили к выгрузке.
— Придется надолго задержаться здесь. Вторую ходку в этом году не успеем сделать, — пожаловался купец. — Местные всё не заберут, если цену не скидывать. Придется ждать, когда о нас узнают купцы из городов выше по течению и приплывут за товаром.
— Что ж, подождем, — сказал я.
Мы договорились о предполагаемой дате возвращения в ЛаРошель, после чего, выгрузившись, вывел бригантины в море. Вышли и сразу вернулись на реку, потому что на море штормило. Возвращаться — дурная примета. Если бы были возле Ла-Рошели, я бы отменил поход. Постояли шесть дней на якорях, ожидая у моря погоды. Наловили сетями рыбы речной. Чужим запрещают ловить рыбу сетями, но нам никто не отважился сделать замечание. Даже на двух военных галерах, которые стояли у пристани неподалеку, делали вид, что не замечают браконьерство. Оно им надо — связываться с нами?! Не их собственную рыбу ловим, а епископ, которому принадлежал этот участок Эльбы, не обеднеет.
Поскольку фламандцы объявили нас своими врагами, я повел эскадру к Брюгге. Каждый наш заход в этот порт у меня появлялась мысль, что в Брюгге можно взять очень хорошую добычу. Теперь был шанс проверить это. На рейд пришли вечером. На ночь встали на якоря. Поутру снялись. Дрейфовали, ожидаю добычу или нападение фламандского флота. У графства большой торговый флот. С Францией они сейчас не торговали, значит, многие остались без дела.
Добыча пришла со стороны Англии. Караван из четырнадцати коггов медленно приближался к нам, не подозревая об опасности. Они приняли нас за купцов, ожидающих, когда освободится место у причала в гавани. Пока англичане приближались, я успел собрать капитанов бригантин и обсудить с ними план нападения.
Дул свежий западный ветер. Мы были на подветренной стороне. Когда до флагмана английского каравана оставалось с полмили, я приказал ставить и поднимать паруса. Остальные бригантины последовали моему примеру. Двумя парами пошли на сближение с коггами. Поравнявшись с передним, я обстрелял его картечью и пошел дальше. Вторая бригантина из моей пары обстреляла этот когг картечью с другого борта. Так мы и шли. Рядом то же самое делала вторая пара. «Причесав» все четырнадцать коггов, сделали поворот фордевинд и легли на обратный курс. Теперь уже действовали поодиночке. Поравнявшись с жертвой, обстреливали ее, если сопротивлялась, после чего абордажная партия на шлюпках добиралась до него и расправлялась с уцелевшими. Экипажи наши были опытны, поэтому действовали быстро и слажено. Часа через три весь английский караван был захвачен. Вез он традиционный груз: шерсть, овчины, шкуры. Вести добычу в Гамбург далеко, да и товар этот им не особо-то и нужен, поэтому пошли в порт Булонь.