Усатый-полосатый, бедный и богатый (СИ)

— У меня хоть стоит, — затянулся дешёвой сигаретой, откинулся на сиденье и отпустил ситуацию. Акуна матата, ёпт.
Идите все лесом. И тачки ваши пусть лесом едут. И козлы с целыми зоопарками пусть отправляются туда же. И Олег со своей новой разбитой маздой.
— Дима? Дима! Ау! Всё в порядке? Ты сам не свой.
С трудом разлепил глаза. Кажется, меня вырубило стоило только присесть на скамейку.
— А вас, Наденька, я попрошу остаться, — хриплым спросонья голосом сказал я, отчего она удивлённо захлопала ресницами.
— С тобой всё хорошо? — опять растормошила меня мини-босс, не давая уйти в себя.
— Мм?
— Я спрашиваю, с тобой все хорошо?
— Со мной хорошо. Ты просто не пробовала.
— Ребята, скорее! Ну чего вы расселись, скорее же! — Мария материализовалась перед нами будто из воздуха. — Дьяволица наконец родила. Нужно скорее бежать к малышам!
Лицо Маши при этом выражало неописуемую радость и дикий восторг, меня же терзала одна единственная мысль:
“Писец, мне только для полного счастья антихристов не хватало”.
Дьяволица оказалась таковой в самом, что ни на есть, настоящем смысле этого слова. А ведь я до последнего надеялся на то, что у кого-то в парке больная фантазия по части придумывания кличек питомцам.
В ритме бешеной борзой мы за три минуты домчались до карантина, где в маленьком уютном вольере находилась молодая мама.
Взглянув на это счастливое семейство, в сознании всколыхнулись старые детские страхи, вызванные прежде всего просмотром "Щелкунчика" в раннем возрасте с отвратительной прорисовкой. Наверное, Гофману тоже встречался на пути этот сумчатый чёрт. Бедолага так вдохновился, что даже придумал мышиного короля.
Если верить табличке, то матёрая и коренастая крыса-переросток в вольере была тасманийский дьяволом. Размером с собаку, с тёмной шерстью и белыми полулунными пятнами на груди и крестце, отчего она становилась похожа на маленького медведя. Красавица. Хорошо, что днём сюда пришли.
— Представляешь, аж восемь малюток! — Глаза Маши лучились таким счастьем, словно она имела к их появлению на свет самое непосредственное участие.
— Мы-то тут зачем? — на меня чужая радость переходить не спешила, слишком уж сомнительной была её причина. — Поздравить с пополнением? Пожелать удачи?
— О, удача нам лишней не будет, — заговорщически шепнула мне Надя.
Ох, не к добру всё это. Чувствую всем тем, что у меня чувствительно.
— Так, я беру вон тех двоих крепышей. Надя, ты ещё двоих. А ты, Димон, держи мамку. Бегом.
По команде Маши в загоне начался лютейший хардкор. Что значит "держи мамку", я понял только, когда эта зубастая тварь кинулась на Надю. Накинув сеть на дьяволицу, что было сил потянул её назад. Тяжеленная тварь. Она шипела, рычала, орала, пока Маша и Надя отбирали у неё половину потомства. Вот тебе и добрые и пушистые девочки. Ну ладно Машка, но мелкая-то моя куда?!
— Ну наконец-то. Явился, не запылился, щегол недоделанный, — выругалась Мария на подоспевшего Синицына.
— Как всё прошло? — Михаил словно нарочно проигнорировал её и обратился к Степановой.
— Всё прошло бы намного лучше, если бы ты пришёл вовремя, — с укором произнесла Надя. — Без Димы пришлось бы туго.
И я поплыл. Расцвёл как кактус. Слыхал, Синица? Без меня тут было бы туго, а ты иди и дальше шляйся, где попало.
Зоотехник одарил меня скупой улыбкой и кивком. Наверное, именно таким жестом палачи давали команду вздёрнуть приговорённых.
— Она тебя поцарапала? — попытался проявить заботу щегол залётный.
— Ничего, пустяки. Обработаю перекисью.
— Я помогу, — тут же увязался я следом за Надей. Я был готов сделать всё, что в моих силах, чтобы не дать и шанса Синицына реабилитироваться в её глазах.
— А зачем надо было забирать детёнышей? — не мог не задать я интересующий меня вопрос. Увиденная жестокость никак не вязалась с положительным образом клиперов.
— Они бы умерли, а их и так осталось немного. В дикой природе самка может родить около двадцати детёнышей. Выживают только те четверо, что успевают прикрепиться к её соскам. Остальных ждёт незавидная участь: либо умирают с голода, либо их съедает мать.
— Да здравствует материнский инстинкт, — тихо присвистнул я.
— Больше ей не выкормить, увы. Но теперь малыши в надёжных Машинных руках и им мало что угрожает.
Малыши… Нет, к их размерам я никаких претензий не имел, но выглядят они раз в десять страшнее, чем их взрослые сотоварищи.
— Ай, — дёрнулась Надя от смоченной ватки.
— Терпи, казак, атаманом будешь, — строго ответил я, боясь признаться, что перепутал перекись с салициловой кислотой. Да я может аптечку второй раз в жизни вижу… — Какие дальше планы?
— Всё как всегда: покормить, помыть, убрать.
***
Впервые за эту непростую неделю мне не хотелось, чтобы рабочий день подходил к концу. Машину оттащили с дороги и естественно прямиком на стоянку. Не сказать, чтобы я горел желанием спать в машине, но это хоть какая-то определённость. На плечи давил груз неизвестности и Чиба, который почти весь день с меня не слезал.
— Вы прямо не разлей-вода, — в голосе Нади послышались нотки ревности. Надеюсь, ко мне, а не к мартышке. — Или лучше сказать два сапога пара?
Надя кивнула на тарелку в моих руках, из которой мы вместе с хвостатым товарищем ели орехи.
— Он сам поделился, — выпалил тут же, опережая предстоящую нотацию, что отбирать орехи у обезьян нельзя. Но мини-босс только улыбнулась в ответ, отчего дышать стало легче.
— Друг в беде не бросит, — пропела она строчку из детской песенки, одновременно поглаживая макушку Арчибальда.
— Просто он знает, кто тут главный, — приосанился я, пытаясь отвоевать немного внимания и для себя.
— Это вряд ли, — хмыкнула Надя. — Скорее он принимает тебя за младшего брата, о котором надо заботиться.
— Тоже неплохо, — не долго думая, заметил я.
Жаль, что у Чибы нет ещё свободной хаты, ну а в той что есть, я поселиться пока не готов. Надеюсь, такие времена вообще не настанут.
— Как закончишь кормёжку, можешь собираться, — бросила Степанова через плечо, уходя куда-то по своим неотложным зоопарковским делам.
— Угу, — Чиба подскочил на плече от моего протяжного выдоха, попутно перевернув тарелку со всем её содержимым. — Вот и закончили, — подытожил я.
Киперы, техники и другие сотрудники потихоньку разбредались по своим каморкам или двигались в сторону остановки. Для посетителей зоопарк был уже час как закрыт. Я плёлся в ту же сторону, едва переставляя ноги и виной этому была вовсе не усталость.
Олегу я всё же дозвонился во время обеденного перерыва и вкратце обрисовал ту дерьмовую ситуацию, в которую успел угодить. Ожидаемо, друг поржал, но предлагать помощь не спешил. Перевести мне деньги казалось самым простым решением проблем, но папаша об этом отлично позаботился, перекрыв кислород всем счетам. А возиться с банковскими переводами Олег не горел желанием за неимением времени. По крайней мере, он эту идею пресёк сразу. Лишь спустя пару часов, когда я совсем отчаялся, слушая гудки вместо ответа матери, он прислал мне смс.
“Ленинская, 4. Снял для тебя лучший номер в самом паршивом хостеле! Привыкай быть нищебродом:)”
Хостел, блин… Издевательство.
Народу на остановке было ещё совсем мало, автобус подъедет только через сорок минут, чтобы одним махом забрать всех сотрудников. Ждать тут не хотелось, пошарив по карманам, нашёл сигареты. Точнее их остатки. Закурил и пошёл пешком. Даже если не успею добраться до центра, автобус подхватит меня по пути. А если не подхватит, так может метеорит рухнет прямо на голову.
— Дима? — окликнули меня намного раньше, чем я планировал. — У тебя всё в порядке?
Рядом остановилась отечественная развалюха последней модели, а с пассажирского сиденья выскочила моя уменьшенная копия Терезы. На вопрос Нади я неопределённо повёл плечами.