Пара лебедей на Рождество (СИ)
Глаза яростно блеснули. Плевать! Замахнулся, и со всех сил съездил сжатыми костяшками прямо подонку под нос! Он упал. Заверещал, как сопливая барышня! С ноздрей хлынул ручеёк крови.
— Ааааааа…. - оглушающий крик, замонтылявшего ногами Владимира. — Рой себе могилу, тварь!!!! Больше тебе по-человечески не жить!!!
Сам от себя не ждал!
— Дмитрий… — Первое слово после несколькоминутного тупика далось ей не без труда. Приоткрытые губки еле вспомнили, как пропускать воздух. И сам я замер, ожидая чего-то… Чего? Злата быстро подскочила… Ко мне. Зубами зацепилась за варежки, и стряхнула их по пути, прямо в снежный сугроб. Перехватила тёплыми ладошками мои сбитые костяшки, прислонила к лицу и обдала их жаром своего дыхания. Так нежно… Желая снять жжение.
Хриплые восклицания разодетого павлина поубавили звучание гласных, и стали походить на звериное злобное рычание.
— Так, значит?! Чертова соплячка! И ты, челядь! Я тебе это припомню… — Прошипел змеюкой поганец, неоковырно карабкаясь по снегу вверх, чтобы удержать равновесие, и наконец вернуться в стоячее положение. Скользя ботинками по заледеневшей земле, поднялся, и ускоренным шагом поковылял в противоположную сторону, бросив напоследок — Вечером ждите гостей! Отребье, можешь забыть о жизни в этих окрестностях! Не знаю, из какой дыры ты здесь появился, но, большой удачей для тебя станет хотя бы не утратить того, что имел раньше…
Выдохнул. Чем дальше скрывался силуэт аристократа, тем вольнее было дышать. И тем ощутимее становилась безысходность этой ситуации, когда потихоньку начал отступать адреналин.
— Всё будет хорошо! — Поглаживая мои дрожащие пальцы, девочка говорила, своим баюкающим голоском, глядя бездонными небесными глазами прямо в мои. Проникая в саму душу…
— Не будет хорошо! — на веках проступила влага, и я сцепил зубы, осознав, наконец, что только что произошло. — И ты прекрасно это знаешь! Он потопит меня… Одно слово — и ничего не будет, как хотелось! Ты знаешь это! Я это знаю! Что я?! Кто я против него?! Мусор под ногами господ! — тело бросило в дрожь, до костей пробил озноб. Какого это, собственными глазами увидеть, как в одну секунду поломалась твоя жизнь? Она не знает… Никто не знает! Никто, чья жизнь стоить дороже щепок!
Столько боли отразилось в омутах напротив…
— Прости… — и она в слёзы. И мне от самого себя тошно. — Я не хотела… Я не знала… — Плечи потряхивают, и золотавые кудри осыпаются на лицо.
— Глупая! — Себя не помня! Свое место и положение, я притянул девочку к себе близко-близко. Прижал к груди, хоть и прекрасно знал, что делать этого ни за что не должен! Она такая теплая… Светлая, как ангел… Как белокрылая лебедка, в объятиях гадкого утёнка… — Не говори ерунды! И не смей плакать! Я сам! Это я его ударил! И сделал бы это снова, чёрт побери! Если бы время отмотали вспять! Я…. Челядь. Он прав. Нет у меня ни прав, ни возможностей. Но, я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя защитить, если моя помощь однажды тебе понадобится…
Всхлипнула. И я провел рукавом по ее щекам, утирая прохладные капельки с румяной от мороза кожи. Никогда не знаешь, как повернется жизнь… А если в своей я имел возможность ощутить тепло нежной золотоволосой девочки с лебедями, то в ней не все так плохо, как могло показаться…
— Спасибо…
********************
— Постой, ты сейчас серьезно? Разве нам не возвращаться нужно? Ты же хотела с отцом поговорить!
Злата игриво хихикнула… Спустя час после случившегося дурные мысли поумерились. Мы немного выдохнули… Да я и сам решил, что, раз уж этот вечер может быть последним, то почему бы не взять от него больше, чем пересчет секунд до невозврата?!
— Отец все равно вернётся домой не раньше пяти. До этого времени… Хочу показать тебе кое-что…
Взяла меня за руку и за собой потащила. Бредем заснеженными улицами, наблюдая за ликующим снегопадом. Подошли к прилавку со сладостями. Девчушка выудила из кармана пару серебряных и вежливо попросила два травяных чая с медом и три яблока в карамели.
— Один для папы. — весело подмигнула, пряча лишнюю сладость в карман. — Надо бы его задобрить.
— Ну, желаю удачи. Даже если не получится, тебе то что? Ничего не будет. Можешь не беспокоиться. А мне… Как я жил раньше, теперь хоть будет с чем сравнить!
— Погоди… — Злата будто оцепенела. Посмотрела на меня с таким укором, и болью во взгляде, что я чуть не поперхнулся собственными словами! Хотел сказать что-то… Она уже чуть не плачет! Вижу, как веки повлажнели… — Ты действительно считаешь, что раз лично мне ничего не будет, то и не страшно?! А как же…. Наша дружба? Мы разве не друзья?!
— Друзья… — И почему я виноватым себя чувствую?! Кто мог знать, что несколько встреч и случайное стечение обстоятельств, что свело под одну крышу, сделает нас друзьями? Для неё… Я друг? Не мог представить, что девчонка голубых кровей в таком, как я, увидит друга! Мне казалось всегда, что так не бывает. Что нелюди они! И потому мне стыдно… Потому! Всех под одну гребёнку! Разве так можно?! Разве мало она доброты проявила?! Заботы?! — Извини, что расстроил. Я не хотел.
Почти невесомо провела пальчиками под глазами, собирая с длинных ресниц несколько капель выступивших слёз.
— Ничего…. Знаешь, в этой лавке самые вкусные карамельные яблоки из всех мест, где я их ела! Давай… Посидим вон там, на лавочке. Посидишь со мной… И поедим. А потом пойдем к папе. Хорошо?
Почему-то показалось, что она так одинока… Так одинока, как я. На сердце заскребло противно. Мерзко. А может ли быть такое, что она, как я, однажды стала жертвой предрассудков? У такого человека должны быть друзья! Много друзей! Светлая, жизнерадостная, красивая! От чего же мне так подумалось?
— Скажи. У тебя хорошие отношения с одноклассниками? — сказал, и только после подумал, насколько уместным был этот вопрос, когда она чуть не поперхнулась сахарной коркой! Нижняя губа дрогнула… И она… Так открыто на меня посмотрела! Словно маленький котенок. Нежный и пушистый, после того, как получил копняков от собратьев.
В этот момент во мне что-то дрогнуло… Перещелкнуло, можно сказать. Я увидел в той, кого считал такой недосягаемо далекой, даже в расстоянии полуметра, обычную девочку. Живую! Настоящую! И такую… Невероятно красивую.
Молчит. Не спешит отвечать. Видно, как забегала неловко глазами. Я все понял. Не нужно много слов…
— Пусть… Смотри, ты карамелью испачкалась! — Провел мягко подушечкой большого пальца по нижней губке. Она замерла. Наклонился… Что я творю? И быстро… На долю секунды… Прижался к ее щечке мягким поцелуем…
И гори оно все синим пламенем!
Неожиданное откровение
— Ты чего? — Спустя несколько минут резавшего сердце молчания, Злата накрыла щеку ладошкой, и уставилась неотрывно, будто только что на её глазах развалилась целая вселенная! Сцепил зубы, и упрямо сжал кулаки. Я всё понял. Не тот. Не я! Да что я вообще себе думал?! Кто челядь, кто сударыня?! Да я должен падать ей в ноги и благодарить хоть за то, что не позвала на помощь проходивших неподалеку местных! Быстро заморгал, чтобы она не увидела предательски выступившую влагу.
Эта тупая боль в районе солнечного сплетения прошибла буквально каждую клеточку тела. Я поступил неосознанно. Глупо! Губы будто сами потянулись к её щеке! Было бы думать, чем пережить этот ад!
Развернулся одним рывком на все девяносто, кутаясь холодным носом в шерстяной рукав. А по правде… Просто спрятаться хотел. От неё. От всего этого мира.
— Прости. — Холодно бросил через плечо, сделав шаг в сторону их имения. — Если хочешь, можешь просто рассказать о случившемся отцу. Он вышвырнет меня прежде, чем до него дойдет весточка от твоего приятеля.
Резко сжала пальчиками мой ворот, и со всех сил потянула на себя, чтобы остановить. А я не хочу! Ни останавливаться, ни взглядами с ней встречаться! Неловко, стыдно, горько…