Башни Анисана (СИ)

– Но они же не были так глубоко задеты исчезновениями, как я! У них не пропадали родичи. Мне важно знать, что происходит, я хочу помочь мастеру Альтасу вернуться. Я помню те колебания волн, которые предупреждали его и меня. Наверное, потому эта весть открылась мне первому. Сам себе я объясняю это так.
Губы Гэрера тронула едва уловимая улыбка.
– Это мнение имеет право на то, чтобы быть правдой, – проговорил он, обращаясь к патрициям, – Сверхсущество Гаэ вольно избирать те пути для сообщений, о которых мы не в силах узнать или догадаться. Оно открывает правду через тончайшие события и не всегда тем, от кого мы ждём её слов. Потому я склонен верить Гиб Аянфалю. Но скажите, почему вы так отчаянно бросились к консулу? Редкий асай побежит навстречу опасности сам, понимая, что вероятнее всего окажется бессилен. Вы же могли сказать всё это мне, когда я встал на вашем пути. Почему вы не сделали этого?
Гиб Аянфаль поднял голову:
– Я должен был быть с ним! Он меня выбрал!
– Что значит «выбрал»? – резко вступил в разговор мастер Караган, слегка подаваясь вперёд.
Гиб Аянфаль, помедлив, взглянул на Ае. Старший родич, поймав его взгляд, твёрдо кивнул, призывая рассказать всё как было. Гиб Аянфаль опустил глаза, рассматривая очертания белого квадрата на гладкой поверхности голубой арены.
– Незадолго до конца строительства консул Сэле говорил со мной, – произнёс он в наступившей тишине, – и просил стать его воспреемником. Но я отказался.
Он ещё сильнее склонился, чувствуя, как внутри его больно укоряет вновь встревоженное чувство неясного долга. А волны вокруг в миг взметнулись от сотен голосов. Патриции на ступенях заговорили меж собой даже вслух, бросая на признавшегося Гиб Аянфаля взгляды, полные удивлённого изумления.
– Вот нам! Новый консул! – пробасил позади мастер Эйдэ, распрямляясь и тяжело облокачиваясь на верхнюю ступень, – не ждал!
– Сэле всегда делал необычный выбор, – снисходительно заметил ему в ответ Зелёный Бацу.
Зато мастер Караган не мог усидеть на месте. Взирая на строителя с колким недоверием, он громко спросил, прерывая шум, поднявшийся в зале:
– Вы уверены, что правильно его поняли?
– Да! – с нотками упорства в голосе ответил Гиб Аянфаль, – как я мог не так понять прямой вопрос? Он спрашивал меня даже трижды. Последний раз перед самым концом. Но я… Жаль на моем месте не оказался тот, другой асай! Может быть он согласился бы в тот последний момент и теперь всё было бы по-другому! Триада осталась бы целой.
– Какой ещё «другой асай»? – немедленно уточнил мастер стражей, – о ком вы говорите?
Гиб Аянфаль ощутил, что не желает говорить дальше – он всем нутром чувствовал, что разговор с Сэле должен остаться только между ними. Раскрытие подробностей перед публикой как будто оскорбляло отсутствовавшего консула, который был не в силах остановить это. К его облегчению, в разговор вновь вмешался Гэрер Гэнци.
– Думаю, Гиб Аянфаль имеет в виду того, кому Сэле предложил то же, что и ему. Выбор воспреемника – дело консула Сэле, и мы здесь не должны обсуждать это. Я же хочу спросить о причинах отказа. Нет, Гиб Аянфаль, не думайте, что кто-либо будет попрекать вас этим. Просто расскажите о причине вашего решения.
Гиб Аянфаль ответил не сразу, прежде оградив сознание от гула волн.
– Я не захотел покидать своих родичей, – произнёс он, – Когда консул поведал мне о четырёх условиях, я сразу подумал о них. Я не знал, что они скажут, узнав о пути, открывшемся передо мной. Я не могу сейчас оставить их! Мастер Альтас исчез, Ае занят обителью, а Гиеджи нужно оберегать. Я должен и хочу остаться с ними!
Он смолк, пытаясь догадаться о том, какое впечатление произвёл его ответ на патрициев, ибо в зале вновь воцарилась тишина. Но, прежде чем Гэрер обратился к нему, вновь заговорил мастер Караган:
– От кого вам потребовалось защищать одного из своих младших родичей? – требовательно спросил он, – полагаю, вы сами собираетесь это делать. А значит, рискну предположить, что вы сделаете это без должных умений. Так в чём же дело?
 
– Я бы предпочёл сохранить молчание, – ответил Гиб Аянфаль, изумлённый тем, что из всех его слов Караган уцепился именно за это, – у нас свои семейные дела, почему я должен их объяснять?
– Потому что вы говорите о защите, – непреклонно заявил мастер стражей, – значит, вашему родичу что-то угрожает. Труд чёрных стражей состоит как раз в том, чтобы давать защиту. А потому поясните свои слова, Гиб Аянфаль.
Юный асай ощутил, что допустил ошибку – вот его и поймали. Куда деваться? Голову охватывают перегруженные вниманием патрициев волны, а от взора мастера стражей пыль начинает беспокойно шуршать под кожей.
– Это всё консул Гейст! – твёрдо ответил он, прямо взглянув в серебристые глаза мастера Карагана.
В следующий миг со всех сторон вокруг него точно грянул раскатистый гром. Это смеялись глубинные. Они покачивали тяжёлыми головами и без лишней тактичности обсуждали между собой его заявление скупыми, но ёмкими словами, выражавшими насмешливый восторг от неожиданного поворота дела. Гиб Аянфаль, совершенно не ожидавший подобной реакции, недоумённо огляделся. Патриции, сидящие выше, отнеслись к его обвинению более спокойно, на их лицах отразилось лишь снисходительное сомнение. Ае прямо смотрит на него, подперев голову рукой, а Гиеджи совсем спряталась, скрываясь внутри его энергетического крыла от внимательных взоров, обратившихся к ней в сей миг. Похоже только родичи, Гэрер Гэнци, мастер Караган, да сама Гейст с мастером Куттой восприняли его ответ спокойно.
– И в чём же заключается эта угроза? – неумолимо вопрошал Караган, – что вы скажете против консула?
Гиб Аянфаль ощутил себя загнанным в угол. Голос вновь напомнил ему о недопустимости лжи, а волны над головой неспокойно клубились из-за грозящихся вот-вот атаковать голову информационных взоров. Всё это неожиданно подтолкнуло его на совершенно отчаянные слова:
– Она насылает на мою сестру разные непонятные видения! Гиеджи волнуется из-за этого, её мучают кошмары. Я не могу это просто так оставить! И потом… Консул! – прямо обратился он к Гейст, не чувствуя трепета перед ней из-за близкого присутствия Гэрера и потому не собираясь молчать, – Вы ведь что-то знаете об исчезновениях! Так почему вы молчите? Почему вы не объясните всем что произошло? Ведь сейчас это важно, как никогда!
– Откуда такая информация, Гиб Аянфаль? – негромко и даже как-то вкрадчиво спросил мастер Караган, – вы прекрасно всё излагаете, продолжайте! Но меня гораздо более интересует источник, из которого вы это узнали.
Гиб Аянфаль яростно взглянул на мастера стражей, вставая на ноги.
– Почему вы с меня это спрашиваете? – задал он встречный вопрос, – спросите у консула Гейст!
– Потому что я не нахожу нужным беспокоить госпожу без весомого повода. Если вы укажете на источник своих слов, то тогда это можно будет рассмотреть иначе. Так почему вы позволяете себе утверждать, что консул Гейст чем-то угрожает вашему родичу? И почему, по вашему мнению, она может знать что-либо об исчезновениях?
Гиб Аянфаль нахмурился, вновь замолкая и опускаясь на пол. Он чувствовал, что, как и в случае с Сэле, не вправе открывать то, что ему довелось увидеть, проникнув в сон сестры, и тем более пересказывать их сокровенную беседу в тайном саду. Он едва уже не решился на первую ложь, как вдруг ему на выручку пришла сама Гейст.
– Почему бы Карагану и правителю не вернуться к рассмотрению жизни Гиб Аянфаля? – её голос заполнил собой пространство всей залы, – Я не понимаю, зачем мастер стражей начинает поднимать здесь вопросы, которые следует обсуждать в другое время.
 
Зал вновь замер в тишине – все знали, что синий консул говорит далеко не на каждом соборе. Повод же, заставивший её потратить слова, нашли слишком мелочным и как будто в чём-то кощунственным. Многие патриции из-за этого теперь взирали на строителя с неодобрением, которое не предвещало ничего хорошего.