Чужие сны

– Почему он их прогнал?
– Пересохнут, – коротко пояснил явно огорченный Корлит. – Маленькие они, нельзя им долго на берегу быть.
– Ну что ж, – сказал Атошир. – Тогда идем, займемся своими делами.
…Почти всю ночь старый шаман просидел на камне возле фургона, в котором спокойно спали его ученики, о чем-то размышляя. Он невидящими глазами смотрел на луну, повисшую над самой водой, на затейливые черные облака, то и дело набегавшие на нее, он поднимал голову и поглядывал на рассыпанные в небе звезды, не замечая их… и в конце концов решил, что попробовать стоит.
И когда Корлит, снова услыхавший зов дарейтов, еще до рассвета вышел из фургона, чтобы направиться к морю, Атошир пошел с ним.
И все то время, пока малыши дарейты резвились на берегу под присмотром острозубого хищника, шаман говорил, говорил, говорил…
Он выбирал слова не спеша. Он заставил мальчика понять и почувствовать, что будет с его сородичами, если они и дальше будут рассчитывать на милость Кукса и не сумеют ни построить дома, ни научиться ловить рыбу. Он рассказывал о других племенах, живущих другой жизнью, и о том, что им, бывшим кочевникам, необходимо все начать заново, и узнать, как пашут землю, как торгуют… им нужно многому научиться. Но с чего начать?..
Корлит временами забывал о цепляющихся за него малышах, и на его блестящих карих глазах вскипали слезы. Ему было жаль родных, друзей, ему было жаль старого шамана, на душе которого лежал такой тяжкий груз… и он очень хотел помочь всем. Вот если бы он знал, как это сделать! Но ведь он был всего лишь маленьким мальчиком, он прожил на свете всего десять зим… И Корлит вдруг подумал, что дарейты, живущие в море, наверное, могли бы найти, например, те дорогие белые зерна, что зовутся жемчугом, и за которые можно купить все, что нужно его племени. Шаман несколько раз упоминал о них, и он сказал, что такие зерна очень ценятся во многих землях… Корлит мысленно обратился к малышам:
«Помогите нам, пожалуйста! Тогда все мы будем счастливы, и будем охранять вас, и молиться на вас, и благодарить вас…»
Но он не знал, услышали ли его дарейты.
Следующие несколько дней прошли для шамана в тревожном ожидании. Он тоже не знал, есть ли смысл надеяться. Если бы он мог сам объяснить чужеземным зверькам, что необходимо племени! Но, увы, пока что с дарейтами умел говорить один лишь Корлит. Точнее, он умел их слышать. А вот слышали они его просьбы – или нет?
И вот наступил тот день, который навсегда сохранился в легендах кочевников.
Шамана и Синтана разбудил радостный визг Кор-лита, с отчаянным топотом ворвавшегося в фургон.
– Атошир! Вставай! Вставай скорее! – вопил мальчик, захлебываясь от восторга. – Они поняли! Они услышали! Они столько всего принесли!!.
Шаман вскочил и, одеваясь на ходу, со всех ног помчался к морю. Синтан, спросонок запутавшийся в одеяле, отстал.
…На темном мокром песке лежали огромные груды темно-зеленых раковин, а вокруг них ползали и кувыркались уже заметно подросшие дарейты. Атошир уставился на раковины и тихо сказал:
– Неужели в них действительно жемчуг? Если так-мы спасены…
– А сейчас посмотрим! – заорал Корлит, вытаскивая из висящих на поясе кожаных ножен свой острый бронзовый нож. – А сейчас посмотрим!
Он ловко вскрыл одну из раковин – так, словно всю жизнь только этим и занимался, – и, выбросив в воду желтоватого противного моллюска, с торжествующим воем показал шаману крупную голубую жемчужину.
– Вот! Это то самое зерно, да? Да, Атошир?
– Да, это оно… – прошептал потрясенный шаман.
Он боялся приблизиться к горам раковин… Не прошло и получаса, как все племя собралось на берегу. Дарейты благоразумно сбежали в воду, но иногда высовывались из-за камней и поглядывали на суетящихся людей. Шаману казалось, что дарейты искренне веселятся, видя всеобщую суматоху. Но ему сейчас было не до них. Они с вождем тщательно подсчитывали жемчужины, горка которых все росла и росла на расстеленной перед ними шкуре.
– Теперь можно отправлять людей за припасами, – сказал наконец Вепрь Гирейт, глубоко вздохнув.
– Да, – согласился шаман. – И можно начинать строиться вон там, в долинке среди холмов, подальше от берега. Кажется, нам удастся начать новую жизнь…
– Конечно, – уверенно откликнулся вождь. – Теперь-то мы выживем.
…Корлит, забыв о жемчуге, с интересом наблюдал за маленькой девочкой, осторожно подошедшей к кромке воды. Она, вытаращив глазенки, смотрела на плещущихся в волнах дарейтов, и на ее темном круглом личике был написан такой восторг, что мальчик не выдержал и рассмеялся. Девочка оглянулась.
– А, ученик шамана, – сказала она серьезно. – Ты с ними знаком, с этими хорошенькими?
– Ты думаешь, они хорошенькие? – давясь от смеха, спросил Корлит. – Глупая ты! Зачем пришла сюда?
Но, услышав ответ девочки, он изумленно умолк.
– Они меня позвали…
 
Глава 4
Корлит, выйдя из дома, задержался на несколько мгновений на высоком крыльце, оглядывая двор, огород, молодой фруктовый сад… Конюх уже торопливо подводил оседланного коня в богатой, украшенной серебром и черным жемчугом сбруе.
Джела, с младенцем на руках, встала в распахнутых дверях, любуясь своим красивым и сильным мужем. Джела улыбалась, но в глубине ее души жила неумирающая тревога. Она была уже немолода, седьмой ребенок дался ей тяжело, и, скорее всего, больше у них с Кордитом детей не будет… а из тех, что у них родились, только третий, Анор, оказался способен говорить с дарейтами. Конечно, оставалась надежда еще и на ту малышку, что сейчас мирно посапывала на руках матери… но все-таки Джела боялась, что умение слышать море умрет вместе с их семьей. И что тогда будет с ларитами?..
За те сорок лет, что прошли после их изгнания из степей, лариты превратились в богатое оседлое племя. Их маленький поселок начал.понемногу превращаться в настоящий город, вокруг которого уже рос крепостной вал. Но до сих пор их богатство зависело только от дарейтов. И вряд ли потом будет по-другому. Да, лариты научились отлично торговать, но для продажи они имели только то, что приносили морские жители, – жемчуг и самородное золото, да еще красивые витые раковины, которые охотно покупали степные племена. Иногда лариты снаряжали караван в самые дальние из известных им краев, на запад, к подножию великих гор, и туда они везли самый дорогой черный жемчуг и отборный перламутр, а привозили домой удивительно острые и надежные мечи и ножи, большие, тщательно отполированные зеркала из неизвестного белого металла, каменные ярко-голубые бусы и затейливой работы перстни и серьги из красного горного золота, со сверкающими каменьями – зелеными, красными, фиолетовыми…
Но лариты так и не научились ни строить лодки, ни ловить рыбу, ни сами искать жемчуг на морском дне.
И Джела не раз уже думала о том, что племя, превращается в нахлебника, живущего милостью дарейтов.
Старшие внуки Джелы и Корлита от двух первых сыновей не обладали даром говорить с морем. Внуки от старших дочерей были пока что очень малы, тут оставалась надежда. Третья дочь сама еще почти ребенок, но все же она не настолько юная, чтобы можно было всерьез рассчитывать на то, что она услышит зов дарейтов – ей уже десять лет.
А ее третий сын, единственный из всех детей обладающий даром и доживающий на свете двадцать седьмой год, до сих пор не выбрал себе жену и даже слышать не хочет о том, чтобы обзаводиться семьей.
Ну, может быть, малышка, на рождение которой никто в общем-то и не рассчитывал, станет опорой племени?..
Джела, еще раз улыбнувшись на прощанье мужу, вздохнула и вернулась в дом. Пора было кормить крошку Анораль…
…Кордит не спеша ехал по улице, поглядывая на крепкие дома и размышляя о предстоящей встрече со старейшиной племени. Разговор предстоял нелегкий. Корлит – впрочем, не в первый уже раз, – собирался поговорить с Торидом о том, что нужно послать нескольких молодых людей на западное побережье, к рыбакам – чтобы научились и строить лодки, и добывать рыбу и жемчуг. Нельзя вечно рассчитывать на дарейтов. Нельзя вечно платить рыбакам и охотникам. И нужно учиться самим разводить скот и растить зерно. Ведь лариты в последние годы обленились настолько, что не хотят даже сажать возле домов огороды, не говоря уже о том, чтобы заводить сады, за которыми требуется немалый уход. Старый вождь, Вепрь Гирейт, умерший уже больше десяти лет назад, хотел все это сделать – но не нашел юношей, согласных отправиться надолго в чужие края. А Торид и не думает ни о чем таком. Он всем доволен…