Чужие сны

Найта посмотрела на него как-то странно и отвернулась.
– Что случилось, девочка? Почему ты молчишь? Найта что-то буркнула под нос и, отойдя к небольшому комоду, выдвинула верхний ящик.
– Тебе там абсолютно ничего не нужно, – строго сказал Даниил Петрович. – И не делай вид, будто ты только что потеряла бриллиантовое колье. Отвечай, когда тебя спрашивают, слышишь?
Девушка фыркнула и принялась копаться в ящике.
Тогда инспектор, закряхтев не хуже мадам Арсин, выбрался из кресла и, подойдя к Найте, крепко взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Не заставляй старого человека делать лишних движений, – жалобно произнес он. – Ты что, не знаешь, что старость нужно уважать?
Найта, не выдержав, хихикнула, но по-прежнему смотрела в сторону, не желая встречаться с Ольшесом взглядом. Даниилу Петровичу пришлось зацепить пальцем ее подбородок, чтобы заставить девушку поднять голову.
– Ну? – серьезно сказал он. Неожиданно карие глаза наполнились слезами. Найта тихонько всхлипнула.
– Это еще что такое? – ужаснулся инспектор. – Дождя не хватало! Прекрати! И немедленно объясни, что случилось?!
Найта разревелась в голос. Ольшес растерялся.
Усадив девушку на небольшую кушетку, он побежал в ванную, намочил полотенце холодной водой и, вернувшись в комнату, принялся обтирать личико Найты. Через несколько минут девушка успокоилась так же неожиданно, как и расплакалась. И, посмотрев на Ольшеса, вдруг сказала коротко и резко:
? Мадам Арсин ведунья. И она говорит, что ты снова принесешь нам беду.
А я-то тебе поверила!
– Рекомендую и впредь мне верить, – заявил Ольшес. – Что касается «снова»… что значит – «снова»?
– Она сказала, что из-за тебя умерла одна девушка здесь, в Столице-пояснила Найта, шмыгая носом. – Наверное, она имела в виду Ласкья-ри… мне так кажется.
– Казаться тебе может все, что угодно, – отрезал Даниил Петрович. – А вот слушать всяких старых дур – это на тебя не похоже. Мне лично кажется совсем другое.
– А что? – тут же спросила Найта.
– А то, что эта мартышка положила на тебя глаз. Ты слишком хорошенькая, вот в чем беда. И у нее наверняка есть на примете какой-нибудь любитель клубнички…
– Нет! – перебила его Найта. – Нет, ты не то говоришь! Наоборот, она меня предостерегала…
– Ага, предостерегала. Против меня. А потом скажет, что есть люди куда более достойные твоего внимания.
– Нет, – уверенно произнесла Найта. – Не то. Я бы почувствовала. У нее нет грязных мыслей насчет меня. Она может ошибаться, но она не замышляет зла… такого, какое ты имеешь в виду.
– Ты бы почувствовала? – уцепился за слово Ольшес. – Ты уверена? Найта кивнула:
– Да, я уверена. Она настоящая ведунья. Она не знает, что ты с другой планеты, но ощущает в тебе нечто чужое. И…
– И?..
– Она тоже говорит с дарейтами.
– Почему же они ей не сказали, что я не совсем подонок?
– Понимаешь… – замялась'Найта. – Я не совсем ее поняла… то есть она, кажется, слышит дарейтов, но они ее – нет. Она не может задать им вопрос. А поскольку в последние дни они ни с кем не общаются, она и не может…
– Подслушать? – вдруг понял Ольшес. – Она умеет подслушивать разговоры дарейтов с другими людьми?
– Кажется, так, – неуверенно сказала девушка. – Она как-то очень уклончиво об этом говорила.
– А почему она вдруг с тобой разоткровенничалась?
– Она меня узнала.
– Узнала?
– Она видела мое лицо, – пояснила Найта. – Ну, когда подслушивала.
– Ну и ну… – протянул Ольшес, усаживаясь напротив продавщицы. – На вашей планетке не соскучишься, это точно. Я тут в прошлый раз прожил полгода, но мне и в голову не приходило, что у вас чуть ли не каждый второй болтает с морскими жителями… и чуть ли не каждый третий знает, когда явятся инопланетяне и где их ловить. Ну и ну!..
Найта улыбнулась. Даниил Петрович увидел – девушка снова верит ему.
– Так почему же ей показалось, что я несу зло? – спросил он. – Мне это непонятно. Ласкьяри погибла совсем не из-за меня. Хотя, конечно, и я тут приложил руку. Но меня просто вынудили обстоятельства. Послушай-ка… а она не связана с кочевниками?
– Нет, мадам их боится.
– Почему боится?
– Если они узнают, что она подслушивает…
– Ну и что? – И тут Ольшеса осенило. – Найта! А она, часом, не продает информацию? Ну, скажем, о том, где и когда состоится передача золотых или платиновых самородков? Как ты думаешь?
Найта испуганно уставилась на него. Конечно, Ольшес не предполагал, что откровенность мадам Могла зайти так далеко, но бывает ведь, что у человека срывается случайное слово…
– Перескажи мне ваш разговор. Как можно подробнее.
…Закрывшись на задвижку, чтобы избежать вторжения посторонних, Ольшес растянулся на кровати и, уставясь в потолок, принялся обдумывать все, что узнал за последние дни, а в особенности – за день сегодняшний. Подумать было над чем.
В Тофете происходило слишком много странных событий.
И все эти события были связаны с дарейтами. Похоже, ситуация созрела. Дарейты стали проблемой, требовавшей немедленного решения. От жителей моря зависела, как ни странно, судьба целого государства, но в этом государстве нашлось немало людей, которых не устраивала подобная зависимость. Они хотели добиться свободы. Но при том абсолютно никого не интересовало мнение самих морских жителей относительно их судьбы.: Ольшесу это было не по нраву.
Впрочем, он ведь и прибыл сюда именно для того, чтобы встать на сторону дарейтов, чтобы сделать для них все возможное.
Однако, хотелось ему того или нет, он был вынужден тратить время на ожидание. Потому что сейчас дарейты не могли ответить на его вопросы.
Ну что ж, не могут дарейты – сможет кто-нибудь другой. Вопросов много. Правда, из-за того, что Даниил Петрович задавал их направо и налево, количество темных мест лишь возрастало. Например, рассказ Найты о ее разговоре со старой мадам…
Мадам знала чрезвычайно много.
И о дарейтах, и о людях, связанных с ними. И она явно имела со всего этого какую-то выгоду, вот только Ольшес пока что не понимал, какую именно. А ему необходимо было это понять, потому что мадам Арсин вполне могла ему пригодиться в недалеком будущем.
Да, мадам подслушивала разговоры дарейтов с людьми. Это был ее личный дар, размеров которого старуха, похоже, и сама не осознавала. Она занималась подслушиванием, насколько мог сообразить Ольшес, лет с тридцати. А значит; в голове старой дамы накопилось такое количество тайн, что и представить трудно. И некоторые из этих тайн представляли собой смертельную угрозу для самой же мадам. Впрочем, это-то она как раз прекрасно понимала. И потому была крайне осторожна.
…Ольшесу хватило трех с половиной суток, чтобы узнать о жизни мадам Арсин все, что вообще стоило знать.
Мадам была очень богатой женщиной. Но, страдая патологической скупостью, она не тратила денег. На ее счетах в восьми банках лежали астрономические суммы, а она работала, как простая прислуга, в собственном пансионе и неустанно пересчитывала гроши, получаемые за убогие комнатки с жильцов. Впрочем, Ольшес не исключал и того, что мадам Арсин, будучи женщиной весьма и весьма неглупой, просто боялась обнаружить свое богатство. Ведь у кого-нибудь мог возникнуть вопрос: откуда оно?
А оно и в самом деле было результатом продажи информации.
И одним из покупателей мадам оказался некий состоятельный молодой человек, любитель автомобильных гонок по имени Собти…
Круг замкнулся.
И замкнулся он вокруг инспектора Ольшеса.
А потому, закрывшись вечером в своей комнате, инспектор принялся вспоминать во всех подробностях – как и почему он очутился именно в этом пансионе? Что предопределило его выбор? Даниил Петрович не верил в случайные совпадения. Он слишком хорошо знал, что их просто не бывает.
Довольно долго он не мог отыскать ни в одном из закоулков своего мозга ничего похожего на объяснение. Но наконец что-то забрезжило в его памяти… и это что-то почти испугало инспектора.