Злая война

Из-за угла дома появился человек в сине-сером комбинезоне со штурмовой винтовкой в руках. За ним еще и еще. Мартин разглядел нашивки на рукавах — оскаленная собачья голова. Да не зеленая, как у «Свободы». Серая.
Сука! «Псы» Волкодава! Вот откуда у атакующих взялась воздушная поддержка. Вот на кого рассчитывают боевики Чехова.
FLACH! MIKE THIS IS GOOSE SIX, DO YOU READ ME, OVER? [15]
GOOSE SIX THIS IS MIKE, OVER! [16]
FLACH! MIKE THIS IS GOOSE SIX. CONDITION RED, WATCH YOU BACK, SAY AGAIN, WATCH YOU BACK! OVER! [17]
GOOSE SIX THIS IS MIKE, ROGER THAT, OVER. [18]
На ПДА пришло сообщение открытым текстом: «Не суетись, дружок, расслабься и получай удовольствие».
Торопишься, гандон штопаный. Ты меня еще не трахнул.
Мартин сбежал вниз к бойцам.
— Внимание, парни! Нас атакуют «Свобода» и щенки Волкодава. Слушай команду. Снайперы на крышу, валить всех, кого достанете. Остальные со мной. Патронов не жалеть, пленных не берем. Все. Выступаем!
Дрались, как когда-то русские в Сталинграде — за каждую улицу, каждый дом.
Враги одолели числом. К ночи уцелевших людей Мартина вытеснили к гаражам и попытались с ходу прихлопнуть. Тут и пригодилась заначка на черный день (обживая Мертвый город, «Серые гуси» обустроили небольшие схроны, один — в бетонной ремонтной яме под типовой железной коробкой убогого автоприюта) — ручная артиллерия пехоты, — реактивные огнеметы «Шмель-М». Взрыв термобарического заряда шайтан-трубы убивает все живое на пятидесяти квадратах площади (низкий поклон скромным труженикам Тульского «КБ приборостроения»), а если это живое по дурости еще и залезло в какое-нибудь замкнутое укрытие — и того пуще. Эх, было бы выстрелов не десяток, а побольше… Но, чем богаты, то и вам пошлем.
На повторный штурм последней линии обороны «Гусей» Волкодав — вне сомнения, именно он руководил действиями союзников — не решился. На потери свободовцев наемник, естественно, плевал, а вот своих берег. И так положил в уличных схватках немало «Псов». И еще Мартин подметил: с первыми признаками темноты сталкеры начали скоренько выходить из боя. Значит, и они почуяли: будет выброс.
Хреново карта легла. Шансов выиграть сражение не осталось, уцелело всего семеро бойцов. Все до предела вымотаны. Из них четверо раненых, один тяжелый. Вроде бы и путь к бегству открыт, да верхом хода нет.
Во время выброса Зона встает на дыбы, над ней бушует ураган аномальной энергии. Небо наливается нестерпимым белым светом. Землю сотрясают толчки. Меняют свое расположение известные аномалии, возникают новые смертельные ловушки, исчезают проверенные безопасные тропы. Мутанты, не говоря уже о людях, спешат укрыться от губительной ярости ноосферы. Судьба несчастных, которых угораздило попасть под выброс, ужасна. Правда, ходят слухи об уникумах-счастливчиках: дескать, выжили и даже ничего себе — бодрячком. Мартин сталкерскому фольклору не верил и проверять достоверность баек на себе не собирался. Перспектива исчезнуть без следа или вступить добровольцем в ряды кочевой армии зомби его не устраивала.
Переговоры тоже не светят, закусились намертво, утром будут добивать. Считай, отряд уничтожен. Разве что попытать счастья в канализационном коллекторе? От гаражей до станции очистки на берегу водоема всего ничего, метров четыреста. Там пересидеть ночь и уходить за Кордон. Легче сказать, чем сделать. Подземелья Зоны — место, куда человеку лучше не соваться. А и хрен бы с ним, два раза не умирать.
* * *
Мартин перевесился через край люка и посветил фонарем в темноту низких тоннелей с трубами по обе стороны от проходной камеры. Правый, по идее, заворачивает к пятиэтажкам. Левый идет в нужном направлении. Понюхал воздух. Затхлый, но и только. Прислушался к внутренним ощущениям, ничего особенного. Вспомнилась некстати табличка, которую когда-то в Чечне видел: «Мин почти нет».
Почему-то сталкеры считают наемников лохами во всем, что касается Зоны и ее проявлений. Ага. Вы себе представляете солдата, беззаботно рвущего ромашки на поле за табличкой: «Ахтунг. Минен»? Чушь это все, корпоративная ревность. Может, в чем-то Мартин и уступал матерому бродяге, но и отмычкой однозначно не был. На уровне.
Ладно, чего тянуть.
— Я спускаюсь первым. Следом — вы трое. Следим за тоннелями и принимаем Шведа.
Мартин внимательно посмотрел на наемников и твердо повторил:
— Принимаем Шведа. Что неясно?
«Да, знаю, не донесем. Хотя бы попробуем».
Бойцы молчали. Обычай известен: в плен не сдаемся, безнадежным помогаем уйти.
— Погоди, командир, — чуть слышно прошептал лежащий на земле тяжелораненый белобрысый парень и попросил: — Нагнись пониже. Говорить трудно.
Мартин опустился рядом с ним на колени.
— Первым спускайте меня, — потребовал Швед. — И дайте мне последний «шмель». Я так хочу. Удачи, командир!
— До встречи, брат.
Мартин поднялся и объявил:
— Первым идет Швед. Выполняйте.
Взрыв завалил задний тоннель, можно не опасаться за тыл и двигаться быстрее. На карачках — бетонные плиты не дают разогнуться, — зажав в зубах фонарик и выставив вперед пистолет. Ни дать ни взять «тоннельная крыса». Подземелья Вьетконга, наверное, повыше были, и в них не так воняло настоящим крысиным пометом. Даже через респиратор шибает. Что ж они такое жрут, если так ядовито гадят? Вопрос, понятно, риторический. Травоядных в Зоне нет. Да и растеньица некоторые очень любят свежее мясо. Было дело. Наблюдал один раз, когда только в Зону пришел, за трапезой невинного, на первый взгляд, дерева. Меню самое разнообразное — с одной стороны, чья-то отмычка уже и дергаться перестала, с другой — тушкан зазевавшийся трепыхался. От воспоминаний толпа мурашей пробежала вдоль хребтины.
По прикидкам Мартина, прошли уже треть дороги, и тут подземные обитатели наглядно продемонстрировали, что не трупом единым сыты бывают — свежатинке отдают явное предпочтение.
Наемник подстрелил бросившегося на него грызуна размером с добрую кошку, рывком ушел с линии огня и привалился спиной к осклизлой стене. «Хорошо хоть грибов-невидимок в этих тоннелях не бывает. А то был Мартин, да весь вышел», — торкнулась в голове запоздалая мысль. Сбоку затрещали выстрелы.
Мартин выцелил здоровенную зубастую тварь. Мутант, его по-хорошему и крысой-то не назовешь, гнал подчиненную орду вперед, сам же держался позади атакующего строя. Нормальная королевская тактика чернобыльских псов и крысиных волков. Живучий, гадина, угомонился лишь после второго попадания, а ведь пуля в медной рубашке с приплюснутой головкой от патрона калибра «.40» человека запросто останавливает.
Потеряв вожака, грызуны замешкались, и их быстро перебили. Мартин выщелкнул обойму и перезарядил пистолет. Кто-то из наемников зашвырнул далеко вперед «лайт стик», и тоннель осветился мертвенно-зеленоватым светом.
Мама дорогая! Говорила ты мне: «Иди работать библиотекарем!»
Мартин потянул из-за спины автомат, успел крикнуть: «Крысиных волков выбивайте!» И понеслась. Он стрелял с двух рук, не думая и не целясь, рефлекторно реагируя на движение. Может быть, это и спасло ему жизнь. Один особенно ретивый крысюк попытался в длинном прыжке дотянуться до горла, и был сбит влет.
Пальба стояла адская, дым — не продохнешь.
— Прекратить огонь! Прекратить огонь! Все целы?
Вроде, да. Только Капрал, он и правда служил раньше капралом в Легионе, матерился, пластая ножом намертво вцепившегося в берц дохлого грызуна. Качественный, к слову, башмак-то попался — до ноги зубы не достали. А может, просто повезло.
Перед наемниками громоздилась подергивающаяся, хрипящая, истекающая кровью насыпь из серых тушек. Фу! А ведь придется еще добивать и разгребать эту мерзость.