Конец света для одной души (СИ)
Маловато осталось!
Я растолкала Алиску. Больше она меня не пугала. Глаза у неё были обычные, зелёные виноградинки. Рот не открывала, зубы не показывала, но и не мяукала. Вообще голоса не подавала, была полуживая и меня не замечала. Она тоже много лакала жидкости и еде, пока что, не притронулась.
Домой к себе не отправилась, не набралась смелости. Скоро вечер, а влачиться предстояло на другой конец города. Живу в другом районе. Замкнулась на все затворы, запоры и щеколду. Впритык к порогу пододвинула пуфик, поставила на него керамический напольный вазон, который повязала с ручкой входной двери. Сверху водрузила стопку книг Мориса Дрюона и нефритовый колокольчик.
Определенно, моя черепушка немного отъехала!
Конечно, возвышенная конструкция не датчики движения, однако лучше, чем ничего. Получилась кривенькая Пизанская башня. Как и было задумано. Если все "Проклятые короли" не усидят на престоле, отрекутся от самих себя, покачнутся на высоте своего превосходства, то должно всё дружно завалиться и возможно разноголосо звякнуть предостережением. Тогда услышу неурочный грохоток даже через шлемофон соснувшего астронавта.
Смотрела как наступают сумерки, как смеркалось, темнело. Просто плавно чернело, без бордовых оттенков. Холодное, чистое небо, блистательные звёзды, которые вдруг резко и кучно обозначились без иллюминации уличных фонарей, божественно-обожаемый лик луны-всё обычно. Все они на своём месте и так же за тридевять неизведанных земель. Постоянно выходила на лоджию, нюхала и пригубляла свежий воздух, напрягала слух, всматривалась в отдалённые окна. Ничего такого, что вызывало бы подозрение на опасность. Стояла долго, до посинения с дрожью, до сопливых дорожек под носом.
Тем не менее, ведь что-то стряслось и разразилось, причём, глобальное, кардинальное!
Зависала всем телом на подоконниках в разных комнатах. В городе никакого оживления. Нигде нет света, нет даже намёка на отблеск лампионов и слабых лучиков свечей. Сплошная темень, и до сих пор стоит полная тишина. Эгегейкнуть или залихватски гаркнуть озорное словцо с балкона, скажем, "полундра" или "свистать всех наверх", знобко и мужества не хватает. Не известно, кто ко мне может свистануть, взбежать или вскарабкаться наверх на соблазнительный, многообещающий ночлег. Отбивайся потом от возбужденных, прошенных посетителей с убойными мыслями и фантазиями.
А может стоит рискнуть, открыть рот и проблеять какую-нибудь глупость?
Хватило только на тихое полоскание одного длиннющего звука:
— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э…
Лучше ничего не придумав, я враз обесславила родной язык.
Но мне сейчас простительно всё!
Кисуня умостилась в кресле, расстелилась на боку, откинув назад голову. Хвост и лапы с выпущенными крючковатыми когтями вытянулись в струнку, кончик языка торчит между зубов, один глаз открыт.
Испустила дух?
Нет, только не это.
Пожалуйста!
Я поводила свечой, потрясла рукой перед её зорким оком, оно было неактивно. Потрогала пальцем ввалившееся пузико, с прилипшей к нему, длинной безжизненной шерстью. Впалый животик мягкий и тёплый, едва вздымается от дыхания. Значит она цела и невредима.
Лисёнок, даже если ты реинкарнация чупакабры-кровопийцы, не уходи в отставку. Не утекай от меня! Договорились? Приму тебя любую: ходящую на задних лапах, облезлую, красно-лупоглазую, безусую, остро-клыкастую. Любую.
Только не уходи.
Сделай одолжение! Как буду одна, без тебя? Не справлюсь!
Батареи ледяные и в квартире холодина. Ранняя весна. Пришлось лечь в одежде и укрыться тремя одеялами. Я завела таймер на семь часов. Спала плохо, постоянно вздрагивала всем телом, поднимала голову, часто вставала. Алиска мерзлячка ко мне так и не приползла. Утром проснулась раньше будильника и когда открывала глаза, надеялась, что всё-таки это сон.
К великому сожалению…
Надо собираться. Кошка поела совсем немного, заторможенно умывается, на меня совершенно не реагирует. Может меня, вообще, здесь нет? Все есть, живут-поживают, продолжают фигурировать, присутствовать у себя, бытовать, мирно процветать в семейной согласованности или проседать в лютой ненависти друг к другу. А я, в отличие от некоторых, вероятно фантом, невидимый, бестелесный, аннулированный асоматический сгусток непонятной субстанции.
Проверим. Сейчас тебя растормошу, мохнатая цигейка. Взяв трёхцветную зазнайку на руки, начала тискать и жулькать ломаку. Вырывается, морду воротит. А когда она буйно вцепилась в волосы и укусила за плечо, поняла, нет, с нами обеими всё нормально. Это её обычное, озверелое отношение ко мне и к моим свойским, любовным приставаниям, потому что ласково, сердечно и мурчательно она вздыхает только по маме и больше ни по кому. Другие для неё не существуют. Освидетельствование показало, что мы с Алиской заметны друг для друга, тельно осязаемы, весомы своими настоящими килограммами и восприимчивы симпатически, как и прежде.
Кусь…
Принцесса осатанелая, больно же!
Ой! Захлопни пасть, пума недоделанная! Отвянь! Расцепись всеми остро-хваткими прищепками! Тест на распознавание иллюзорности и подлинной физичности завершен. Я больше не буду тебя донимать. Сегодня точно!
Кусь, кусь…
О-о-ой!
Плохо, что кошачью переноску не купили и что чемодан на колёсиках, который мама одолжила в поездку своему племяннику, не вернули. В обычной сумке из полиэстера Алисе слишком неудобно, она начала извиваться и выгибаться, отталкиваясь раскоряченными лапами.
Пушистая задница!
Так мне её не донести. На балконе взяла небольшую картонную коробку, проделала в ней несколько дырок, обвязала шпагатом и скотчем. Теперь в самый раз. С собой забрала кошачий туалетный лоток, весь корм, миску, кое-какие продукты из холодильника, бутылку воды, спички, батарейки, один фонарик и пользительно-незаменимые часы с точным календарным временем.
Самого необходимого набралось достаточно, чтобы устать уже минут через десять спокойной ходьбы. Вся данная кладь крайне нужна. Если ничего не измениться, я просто не смогу так часто сюда приходить. Написала маме записку:
— У меня всё хорошо. Уехала к себе домой вместе с Алисой. Обязательно перезвоню.
Ага! Чем? Телепатией?
То, что произошло, конечно, описывать не стала. Не поймет. Надеюсь, при встрече сама ей объясню небывалый вздор, если будет кому рассказывать и с кем беседовать. Ну, пора отправляться, путь не близкий.
Лиска, ты готова ступить из родного дома в неведомо куда и на собственном опыте проверить как действует всепланетно-знаменитое "до" и "после"?
Молчание-знак согласия.
Подались!
И мы с кошаком шагнули за порог в ненадеванное нами житиё-бытиё, в наш обнуленный земной миллениум. Выйдя на улицу, в глубине души я ещё надеялась на какие-либо изменения в окружающей ведовской обстановке.
Увы…
Коллапс продолжается.
До моего дома километров шестнадцать, может немного меньше, возможно и больше. Кто когда высчитывал дальность расстояния? Выбрала, как мне кажется, более короткий по протяженности маршрут. На улицах тихо, спокойно, только очень неуютно и мрачно. Вещи и мусор не валяются точно при срочных отправке и вывозе смятенных горожан.
Нет никаких серо-зеленых энэлонавтов, нет бескровных зомбарей, нет пришлых, мифических многообразных тварей Стефана Койдля и трупов тоже нет. Уже плюсик! Но палку, больше похожую на дубину, всё-таки подобрала и несмотря на её приличный вес волокла с собой. Собаки. Могут повстречаться пытливые псины. Если бы только пытливо-любознательные.
Сильно пожалела, что лично у меня нет машины. Автомобиль имеется, он стоит в гараже и муж, с царского плеча, дал начинающему извозчику несколько уроков вождения. Тогда у нас была старенькая иномарка. Я доблестно и зажигательно пошоферила немного по пыльной, просёлочной дороге, сделав несколько энергичных кругов. Раза три, с удальством и бравадой, проехалась и по асфальту около одной заброшенной деревни, пока нас не тормознул зеброидный жезл, непонятно откуда здесь взявшийся, и не конфисковал налом на свои, неотложные ментовские нужды, несколько тыщёнок. А именно, пять непахнущих штучек.