Отверженный 追放者 Часть IV (СИ)

Кои, несмотря на свои габариты, нажрался быстрее всех и спал на диванчике, прямо под разрывающейся колонкой, которая, впрочем, ему совершенно не мешала. Принц и Сэра дурачились, хлопая в ладоши и пританцовывая, пока Ягами пытался спасти песню в моём исполнении бэк-вокалом. Сэру скрутило от выпитого, и он застрял в туалете, — его невезение вновь играло ему на руку, ведь похмелье поутру настигнет нас, но не его. Был ещё этот парень — Дайчи Никияма, ему повезло выжить в резне по счастливой случайности. Он не был в нашей банде, всегда держался особняком, но после произошедшего у него никого не осталось. Его последний друг умер у него на руках от ножевого в живот тем холодным утром, когда мы скрывались от масок в лесу.
Я не знал Дайчи, и пока приглядывался, но сейчас мне было на это плевать.
Сейчас я хотел всего и сразу…
* * *
Я упал на подушку и уставился в потолок, тяжело дыша. Попытался нащупать сигареты на полке дрожащими пальцами. Да чего там пальцы, у меня даже колени дрожали после того, что Муза и Асура учинили друг с другом и со мной.
Они как с ума сошли обе.
Муза перегнулась через меня и первой завладела пачкой, вставила мне сигарету в рот и прикурила, после чего заняла место между мной и девчонкой. Она была мокрой от пота, даже волосы выглядели как после душа, красные глаза устало закатились от удовольствия.
— О, малыш, ты был прав…– заявила она чуть ли мурча. — Эта девка просто огонь. Она как Люцифер в стрингах, до того горячая. Хорошо, что ты не дал ей умереть…
Я осторожно занял полусидячее положение, опершись спиной на стенку и глядя на Асуру. Девушка устало потянулась и перевернулась на живот, обняв одеяло и закинув одну ногу на него. Татуировка на спине блестела от мягкого света из окна, глаза закрыты, дыхание становится все спокойнее. Она была без сил, вырубалась, даже не подумав о том, чтобы прикрыться. Я полюбовался округлостями её попки и вернул взгляд Музе.
— Не волнуйся, она вышла из игры, — повела плечом спутница.
— Спит?
— Почти. А вот теперь, да, — спит. Сам понимаешь, долгая ночь, да ещё и такое активное утро.
— Ты завладела моим телом, опять, — недовольно покачал я головой.
— Не говори, что тебе не понравилось. Я управляюсь твоим инструментом получше тебя самого, — усмехнулась она, — да и губами тоже.
— Дело не в этом, — я затянулся и устало выдохнул. — Ты делаешь это слишком часто, практически неосознанно. Раньше, даже моей рукой повести для тебя было тяжело, а теперь ты резвишься в теле Икари, как в своем.
— Это потому что мы делаем это вместе, малыш…– зевнула она. — Я не могу делать того, чего ты не хотел бы — подсознательно, или нет. Ты желал поиметь Мико-чан и делал все сам, я лишь помогала вам встретить рассвет. Черт, спать хочется…
Муза нагло зевнула и отвернулась от меня, завалившись на Асуру. Она обняла её сзади и прижалась всем телом, словно стараясь согреться. Милота какая.
Я выдохнул дым и хмыкнул.
Уже утро… Я придвинулся к окну, наблюдая как по стеклу медленно ползут толстые капли. Серая улица внизу заполнялась куполами зонтов, народ спешил в метро, на работу и учебу. Открывались магазины и кафетерии. Часть воспоминаний о прошедшей ночи куда-то запропастились, размывались туманной призмой. Что там было?
Часов до пяти мы нещадно пили и орали песни, некоторые по нескольку раз. Затем вывалились из заведения на мокрые улицы Сидзюку, в Кабуки-Тё. Мы отмечали в районе баров, и в этих каменных кишках каждый квадратный метр и каждая заплесневелая комнатушка выделена под питейное заведение, караоке или идзакая. По ночам этот муравейник кишит бродячими алкашами, отдыхающими от работы менеджерами, проститутками, мошенниками и другими членами высшего общества того же рода. Отличное место для банды новоявленных якудза.
Насколько помню Ягами и Принц отправились в банный салон, (и не для того, чтобы помыться), а остальные загрузились в такси и разъехались по домам отсыпаться. У нас с Асурой были другие планы. Мы отправились к ней, в её новое логово.
  
Мико поселилась в том же районе, буквально в квартале от территории баров. Четырехэтажный старый дом (нет в Японии четвертых этажей), первые два уровня которого занимали игровой клуб, адвокатская контора и магазин трав. Третий этаж был сдан под квартиры, а маленькую мансарду Мико умудрилась заграбастать себе, воспользовавшись старыми знакомствами. Кабуки Тё — это Токио внутри Токио, собственный мирок со своими правилами и тесным сообществом. Улицы знают тех, кто в них плавает, они шепчут и переговариваются между собой. Асура была кровь от крови этой системы, она родилась и росла здесь, на дне.
Её убежище мне нравилось, маленькая квартирка с видом на оживленную улицу. Внизу всегда шумно, крики и музыка слышны даже ночью, но это лишь часть антуража. Ей шум не мешал, но успокаивал, она специально поставила кровать поближе к окну.
Как же у неё… опрятно. Вон, даже комод уже поставила, вещи сложила, цветок откуда-то притащила, будто не три дня назад въехала, а всю жизнь тут жила. Не то что мы с Ягами — даже сумки разобрать не успели… Да что там, вчера полчаса разбирались как входную дверь закрыть перед уходом, чертов замок.
Лежа в её постели, я почувствовал, что между нами, как будто, все опять хорошо.
Но это не так. Уверен, что когда она проснется, все вернется в колею. Асура сильно изменилась после произошедшего. Она почти не разговаривала ни со мной, ни с остальными. Не командовала и не старалась везде вставить слово. Она будто… замкнулась в себе, стала холодной и задумчивой.
Мы продолжали отношения, но они казались натянутыми, ненужными нам обоим. Словно после Габутай мы оба больше не нуждались в том партнерстве, что заключили, и несли этот груз по привычке. Если бы я был более человечен, я бы, конечно, вывел её на разговор, послушал и позволил поплакаться, узнал причину столь кардинальной смены характера, но…
Но… я не столь хорош в этих делах.
Ягами сказал мне, что хандра должна пройти сама, как и у остальных, вот я и ждал. Оставалось определиться нужна мне эта девочка или нет, ведь нас больше ничего не связывало.
Я развернулся, чтобы потушить окурок в пепельнице, и скривился от зудящей боли. Вот черт, опять забыл про татуировку. Она ещё заживала, мастер посоветовал нам не пить, чтобы кожа восстановилась быстрее. Да кто их вообще слушает, этих мастеров. Я вернулся на подушку и расслабленно выдохнул. Ну хоть с этим покончено, — 7 сеансов по десять часов. Бесконечно стучащие палочки, пленка, что прилипает к рубашке между лопатками, желание почесать и содрать рисунок вместе с кожей. Да, в прошлом я тоже любил разукрасить тело, но никогда ещё это не было так трудно.
Ну… зато на моей спине, наконец, красовался кровавый Они', яркий и броский, словно вывеска XXX в ночном переулке. Заняло это почти месяц…
И почти месяц прошел с ночи, когда Каин напал на Габутай. Странно, но казалось, будто та резня была давным-давно, почти в прошлой жизни.
Сначала нас привезли в корпоративное убежище семьи, всех без исключения. Асура оставалась в больнице, а вот Кои и Принцу пришлось зализывать раны кустарно, с приездом медиков на дом. Жили как в общежитии, по двое в комнатушках, без возможности покинуть дом. Еду нам приносили, за выходом приглядывали, время от времени вызывали на допрос. Якудза все пытались разобраться в том, что произошло в Габутай, искали зацепки, нити ведущие к заказчику. Дайго-сан был упорным японцем, и, хоть он и хранил молчание, я верил, что он что-то да нароет.
Дни сменялись, как и погода за окном. В общей комнате был телевизор, но от скуки он нас спасал не особо. Через форточку мы вдыхали запах свободы, — расцветающих деревьев и свежескошенной травы, дым от углей, на которых готовили якитори и запах кальянной, что располагалась выше по улице. Ночами вернулся стрекот цикад, и он становился громче и назойливей чем прежде. Дате ещё две недели после приезда плохо спал и иногда вскакивал с кровати, а потом стыдливо опускал глаза, извинялся, и шел в уборную умыть лицо. Эти ночи я запомню надолго, а как я его не придушил тогда и сам не знаю.