ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ)
- Ну, давай, - склонился он над дырой. – Попробуем… Пуля вроде вышла, но мясо тебе тут порвало изрядно…
- Давай уже, - поморщился капитан. – Балабол хрено-о-о-о-о-о-о-ов…
Игла коснулась кожи, подцепив и кусочек мяса. Петров едва не вылез из собственной шкуры. Горевшая огнем конечность и так-то доставляла боль при каждом неосторожном движении, а сейчас и вовсе показалось, что ее попытались варварским способом отделить от туловища. Бабай старался шить аккуратно. Он, конечно, не то, чтобы хирургом не был, даже фельдшер – для него слово чужое, дикое, инородное, но базовую школу оказания первой помощи за плечами имел. Правда, было это давно, но все же, кое-как он смог стянуть края некрасивой раны. Надо же! Вроде маленькая пулька, а столько дел наделала! Хотя не только пулька… Вон, видно, что кожа разорвана, видать командиру досталось. Судя по морде, он не сам себе эти синяки наставил.
- Кто тебя?
- Куль, - простонал Петров и поморщился. – Самострел, точнее, но он, сука… Из-за него… Еще этот… - Данил сжал зубы, терпя боль. – Ученый этот… Шпиль… Ногами… По… го-ло-ве…
- Не Шпиль это, - затянув первую петлю, нахмурил бровь над уцелевшим глазом Бабай. – Это Решетов… - Байкал ничего не сказал, но по его лицу и так все было понятно. – Когда на нас твари поперли, козел этот нескольких ученых отбил и в какой-то комнате зашухерился. Мы отбиться не смогли. Тварь эта крокодиловая приползла. Я чудом смог, хотя… - Бабай печально хмыкнул. – Хакас собой закрыл, толкнул в сторону… А сам там остался. В общем, я слышал потом разговор… Куль про какой-то проект выспрашивал. Одного вроде как из ученых грохнул. Второй ему все рассказал. Точно ничего не скажу, но этот Шпиль на самом деле Решетов и есть.
- Понятно, - простонал Байкал, хрустя зубами. – Тварь, а я ему верил…
- С меня пример бери, - снова хмыкнул одноглазый. – Я вот никому не верю.
- И мне?
Бабай затянул очередной стежок, поднял взгляд, внимательно посмотрел на командира.
- Даже тебе… Ты уж извини, но после этого, - он дернул глазом. – Я больше никому не верю…
Данил кивнул. Он слышал историю, что глаза парня лишил его собственный командир. Мутная какая-то история вышла, не до конца понятная. Одни говорят, что это случайность, другие, что командир его тогдашний с местными бармалеями екшался и хотел слить свидетеля… Сам Бабай ничего о том случае особо не распространялся, и, потому, ни одну из сторон не подтверждал и не опровергал. Что ж, судя по словам, случился как раз второй случай.
- Готово, - закончив шить в дальнейшей тишине, через пару минут негромко проговорил Бабай. – Но надо будет перешивать. Это так, полумера. Сам видел, там все в кашу… Долго срастаться будет. Как бы рука совсем не отказала. Ты ей как, шевелить можешь?
Данил попытался сжать кулак и понял, что не может этого сделать. Пальцы едва-едва шевельнулись. По лицу командира пробежала тень.
- Бывает, - вздохнул одноглазый. – Может от обезбола еще… Я, когда глаз потерял, тоже долго не мог привыкнуть, но, видишь, в строю… Хорошо, хоть левая…
Петров снова попытался сжать кулак. Ладонь дернулась. Он сдавил челюсти. Это действительно, еще не приговор. Все болит, организм устал, обезболивающее в крови, нервы воспалены…
- Давай я тебе промедольчику вколю?
Петров отрицательно покачал головой, и едва смог сдержать стон боли.
- Давай, давай. Поспишь чутка, отдохнешь… нам из города валить надо, а эта херня трясется, что вибратор… растрясем тебя еще больше. Так хоть немного сил наберешься…
- Да, капитан, - донесся сверху тяжелый голос Николая. – Плохо совсем выглядишь!
- На себя посмотри! – поднял взгляд на друга Данил. – Харя вон какая…
Гигант вздохнул, кашлянул. Действительно. Внутри у него все горело. Кишки крутило, голова гудела как колокол. Гребаный звонарь снова проснулся и приступил к своей излюбленной работе. В ушах стучала кровь, в горле царапало. По всем признакам - гриппозное состояние, но Николай ощущал, что с ним что-то не то. Конечно! «Так» быть не могло! Радиации нахватался, в голове твари всякие мозги перетряхнули, столько раз подряд активировал свои силы, да и люлей выхватил! Холод этот еще чертов! Вон как знобит!.. Все это влияло на организм не лучшим способом. Нужно было как можно скорее добраться до Афалины, чтобы получить квалифицированную медицинскую помощь или хотя бы просто передохнуть. Они сутки на ногах. Да какой там! Уже больше! А это тоже очков здоровью не добавляет.
Петров откинулся. Зажмурился. Бабай убрал шприц, посмотрел на гиганта, вопросительно кивнул. Николай кивнул в ответ. Одноглазый уселся за рычаги. Танк взревел, огласив округу, дернулся, начал разворот и пополз прочь, в сторону окраины погибшего города.
***
Ветер завывал, заглушая все звуки; снежинки налипали на очки, снижая видимость до нуля. Холод пробирался под одежду. Николай перебрался ближе к моторному отсеку. Здесь было теплее и голые руки не так сильно обжигались о заиндевевшую броню танка. По ощущениям, температура сегодня опустилась далеко за тридцать, приближаясь к сорока градусам. Что поделать? Север! Здесь лето короткое и, как шутят местные - хорошо, если выпадет на выходные.
Машина остановилась минут через тридцать. Они уже давно покинули окраины города и теперь находились посреди обширного заснеженного поля. Ни о каком намеке на дорогу тут и речи уже не шло, хотя на выезде они какой-то КПП случайно смяли.
- Приехали? – спросил великан, приподнимаясь.
- Капитан в себя приходит, - отозвался одноглазый по рации. – Надо перекур сделать. Соляра не вечная.
Действительно. К величайшему горю, как бы ни было удобно ехать на броне танка, но топливные баки, увы, были заполнены меньше, чем на половину. Это Бабай сразу сказал, обрушив надежды пусть так, стуча зубищами от мороза, но, все же, с куда большей скоростью добраться до самой Афалины. Хотя Николай и понимал, что даже будь они заправлены под горлышко, топлива все равно б не хватило на весь путь. Слишком далеко они забрались! Да, к тому же, обширные нефтяные болота, которые он помнил из описания местности на брифинге, раскинувшиеся где-то севернее «Улья», вряд ли смогли бы выдержать вес их машины.
- Доброго утра, - сунул он свою морду в люк, глядя на помятого командира. – Как самочувствие?
Петров бросил косой взгляд, оттопырил средний палец правой руки. Левая все еще с трудом шевелилась. После принудительного беспокойного… даже не сна, нет, скорее забытья, сил в организме не прибавилось. Да и откуда им взяться, если наркотическая химия наносила вреда организму чуть ли не больше, чем общее состояние их дел. Тело-то не расслабляется.
- Где мы? – разлепил Данил пересохшие губы.
Бабай тут же протянул фляжку. Сделав короткий глоток, Байкал покатал по рту холодную влагу, медленно проглотил. Он знал, что пока наркотик не покинет организм, сколько не пей, все равно не напьешься. Так к чему переводить жидкость в мочу просто так?
- Километра на три от города отъехали, - принял баклажку одноглазый после второго осторожного глотка командира. – Точнее сказать не могу, приборы не работают.
- Понятно… - Петров попытался усесться удобнее, но в тесном нутре танка проще было съесть ежа, чем найти комфорт.
Тута вам не «Мерседес»! Тута вам боевая техника! А в ней все угловатое, металлическое. Даже можно сказать, угловато-металлическое и металлическо-угловатое, стремящееся этим самым угловатым то в ребро тебе угодить, то в локоть, а то и вовсе по башке со всей силы трахнуть! Практичное тут все, короче, простое, мать его! Капитан стиснул зубы, сдерживая боль, злость и раздражительность.
В чреве стальной машины повисла тишина. Было слышно, как заглохший двигатель слегка потрескивает и чем-то поскрипывает. Данил пытался думать, но выходило это туго. «Что дальше?» - этот вопрос мучает всех, но именно он, как командир, должен дать четкий ответ! На то он и командир! У него всегда должен быть план, стратегия, идея! Но голова! Голова словно желе наполнена! Даже не желе, жилём! Вот им самым. Серым, густым, тягучим и пахучим. Она отказывается думать. А думать надо. И много.