ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ)
- Встать, встать, встать! - твердил сам себе Николай, пытаясь скинуть тяжелый занавес с разума, которым монстр накрыл его.
Все силы противника теперь были сконцентрированы на нем. Сержант видел, как капитан застонал, заворочался, получив слабину. Наверное, монстру не хватало сил контролировать всех сразу.
- Встать, встать, встать! – билась мысль о стенки черепа, постепенно теряя силу.
Сознание сворачивалось, ныряло во тьму, как тогда, в школе. Было страшно. Страшно от того, что он больше никогда не откроет глаза, не скажет важных слов, не доделает дел. Страшно от того, что его больше не будет, что его место займет другое существо. Похожее на него, имеющее его тело, но совсем другое. Монстр внутри заворочался, чувствуя приближающуюся свободу. Ему тоже было больно. Ему не нравилось то, что человек слишком слаб и не может, не хочет противостоять монстру, который словно ледокол наступает на них.
- Дай! – заурчал монстр в голове генетически измененного великана. – Дай! Мне! Жить! Да-а-а-ай!
Николай сжал зубы, потратив на это последние силы. Нельзя! Нельзя! Если монстр вырвется на свободу… Нет! Терпеть! Решетов только этого и добивается. Его холодные пальцы проникли в мозг и выловили оттуда все самые сокровенные страхи. А больше всего на свете Николай боялся именно этого – снова стать кровожадной тварью, питающейся человеческой плотью. Забыть друзей, забыть Алису.
- Дай! Дай мне жи-и-ить! – бился запертый в клетке разума зверь. – Да-а-а-а-ай! Ты слаб! Ты ничтожен! Дай! Дай мне! Дай нам!
Голос шуршал, заслоняя собой все звуки извне.
- Дай! Дай! Дай!
Ужас не отпускал. Еще немного и он порвет его изнутри. Сердце не выдержит, или мозг взорвется от неимоверного давления.
- Да-а-а-а-а-а-ай!
Ужас, страх - самое сильное чувство. Страх нельзя победить. Его можно лишь отодвинуть. Он всегда возвращается. Страх заставляет делать то, на что ты не способен. Лишь страх может заставить оцепенеть перед ликом смерти, не дав сбежать или рационально мыслить. Лишь он способен убить. И нет силы, способной победить его… Кроме одной. Злоба. Злость всегда была сильнее. Она важнее! Она может помочь отогнать страх! Злость! Ярость! Огонь!
- Страха нет! – едва слышно прошептал монстр, таившийся глубоко в душе, выудив из памяти своего человека странные воспоминания, запрятанные так далеко, что Решетов до них еще не добрался. – Страха нет! Страха нет! – шевельнулись губы, когда профессор навис сконцентрировав все свои силы на одной точке в мозге гиганта. - Нет страха! – рыкнул монстр вместе с человеческой оболочкой, заставляя противника отшатнуться.
- Есть злоба, что сжигает душу в прах! – уже тверже, ощущая слабину давления, продолжил Николай, вспомнив старые слова верного друга. - Нет правды - есть истинна, что на сердцах кровью написана! – он смог приподняться, встав на колени, а затем и медленно выгнуться, понимая, что над ним больше нет власти.
Существо, сидящее внутри него, набирало силу. Оно рычало, требовало крови, требовало сопротивляться.
- Нет страха! – уже в полный голос прорычал Кнехт, сжимая кулаки.
Решетов покачнулся, навалился ментальной волной в полную силу, пытаясь сломить волю, вогнать противника в ужас, но уже было поздно. Накачивая себя злобой, Кнехт поднял топор.
- Я не боюсь быть мёртвым! Нет страха! Воин жив, пока из памяти не стёрт он! – давно забытые слова сами собой всплывали в памяти, придавая сил. - С распростертыми руками на кресте – Спаситель наш. Мы проливаем вновь, кровь его спасительную! Люди кричат, в объятом пламенем городе – «спасите нас, мы сгорим на холоде»! Но нет страха! В душе их нет страха! Палач стучит в набат, готовя плаху! Но и перед ним у меня нет страха! Я посмотрел на небо, небо затянулось мраком. «Отец, не оставляй меня, мы все ждём знака»… Нет страха! Не-е-е-ет! – кричал он уже в полную мощь своих легких, сплевывая кровь и слюни. - Он умер вместе с болью! – топор зазвенел в руках, словно живой. - Я вытер кровь с клинка, я снова брошусь в бой! Я снова с головою брошусь, во тьму кромешную, ибо нет страха! Пусть нас вешают! Мятежный дух страха не ведает! Пусть мы поляжем все, но мы отметим смерть победою! Я слышу ветер! Он пророчит смерть, но смерть трусливо прячется в руинах краха! Она боится тех, в ком нету страха! А если страх вселился в душу твою - ты проиграл! Ты пал! Твой дом… разрушен!
Воздух загудел. Тело великана напряглось. Ноги согнулись, сжимая внутренние пружины, и разогнулись, бросив тело вперед словно снаряд. Пусть враг сильнее и больше, пусть он быстрее и может разорвать сердце страхом, но он не может сдаться! Топор врезался в голову Решетова. Тварь дернулась, но устояла. Вторым ударом прямо в мерзкую жирную плоть вонзилось колено. Руки схватили кожу на голове в месте рассечения, дернули в разные стороны, стараясь разорвать плоть, оголить кости черепа. Решетов забулькал, махнул конечностями, схватил здоровяка, обвив рукой-щупальцем, и попытался содрать с себя, но монстр, занявший место Николая за управлением его телом, сдаваться даже не планировал. Он бил, ломая собственные кости о броню адского создания, вырывал куски мышц из оплавленного адским пламенем и химией тела Решетова словно зверь, абсолютно не обращая внимания на собственные раны. Хрустнула кость левой руки. Плевать! Есть правая! Вот что-то стегануло по ноге. В двух местах кости не выдержали. Плевать! Хрустят ребра, словно пленка-пупырка в упаковке - «щелк, щелк, щелк»! Пле-ва-ть! Душить! Ломать! Рвать! Нельзя отпускать. Второго шанса не будет. И пусть он сам погибнет, но и эту тварь заберет с собой!
Адский вой, рык и мощнейшие удары содрогают научную базу, заставляя стены рушиться. Сыплется бетон. Вокруг кровь. Они утопают в ней, скользят, падают и оступаются, но бой продолжается.
- Нет страха! Нет страха! – рычит великан, не умолкая, до предела накачивая себя ненавистью, придавая сил, разжигая в душе гнев. – Страха нет! Я не боюсь быть мёртвым!..
Николай открыл глаза. Морок отступил. Решетов стоял перед ними изумленный. Глаз его выпучился.
- Хана тебе, - утер кровь, текущую из носа Кнехт. – Текай…
Руки подняли пулемет. В одно мгновение пропали реки крови, разрушенные стены, поломанные кости… Видение, наведенное существом, схлынуло, как волна, оставив в голове лишь неприятный туман.
Палец нащупал выведенную кнопку управления. Завыли, загудели сервоприводы, разгоняя стволы охлаждения. Тварь, забравшаяся ему в голову, дернулась. Она не понимала, как такое может быть. Еще никто не выходил из-под его контроля! Еще никто не имел сил противостоять ему!
Пулемет взорвался грохотом и огнем и в несуразное тело бывшего ученого полетели пули. Решетов завыл, бросился назад. Николай не отпускал спуска, ведя росчерки трассеров, стараясь не упасть. Голова гудела, словно мозг из нее вынули и, запихнув в стиральную машину, простирав, затрамбовали обратно, как попало. Но он стоял, вжимая спуск, а тварь все не умирала. Пули вырывали из его тела шматы жира, чешуи и кожи, но Решетов все еще был жив.
Свет в коридоре моргнул и все снова вернулось на исходную. Тварь уползала. Николай стоял на четвереньках, упершись ладонями в пол. Кровавая лужа, натекшая из носа отразила его перекошенную морду. Собрав силы, он поднялся. Решетов позорным червем уползал в свою конуру. За ним тянулся противный склизский след, по которому, оскальзываясь, Николай и пополз, не в силах подняться. Профессор был напуган. Он источал страх, но тот страх уже был его.
- Ну, теперь точно доигрался…
Разгоняя мрак в голове, сержант дернул ручку двери, отсекая коридор от просторного помещения с реактором. Дверь зашипела, покатилась обратно, встала в запоры и тут же адское давление на мозг пропало.
Пришел он в себя от шума в голове. Дернувшись всем телом, он махнул лапой в надежде схватить Решетова за горло. Опять морок! Опять эта тварь играется с ним!
- Тихо! Тихо! – отскочил от друга Петров в самый последний момент. – Зашибешь!