Город из воды и песка (ЛП)

— Я уже прослезился, слушай, — выдохнул Войнов. — Вся моя жизнь в миниатюре.
— Ну вот. А ты не верил.
— Я сомневался.
— Стопэ. Давай всё же закончим со вторым твоим… хм… словесным экзерсисом.
— Сеанс психоанализа номер два.
— Что-то вроде того. Не перебивай, пожалуйста. Итак, что-то там про рот. Это было устало. Знаешь, очень устало. Я бы сказал — обречённо. Это, как… ну… представим, что тебе светит вышка, но ты вдруг понимаешь, что капец как боишься, не хочешь туда раньше времени. Ну вот страшно до жопы стало. И дело даже не в том, что ты чертей боишься. А страшненько подыхать — физически. Мандраж, понимаешь? Но преступления твои не предполагают другого наказания. Убийства, расчленёнка — вот это вот всё. Дополни сам, если что, ладно? Я вот тут не спец совершенно. И говорят тебе: так, мол, и так, Вася, оу, то есть Джон, у нас же только пожизненное. Джон, мы твою жопу двадцатого поджарим, ясненько? Без всяких уже там обжалований и апелляций. Финита ля комедия. Баста. Двадцатого, и точка. Ты даже в Бога поверил, прикинь? Но толку? Не помогло ж. И ты такой: «Ёбаный же в рот». Обречённо, понимаешь? Со всей высоты твоей обречённости. Тебе терять нечего. Не каждому понравится, когда его в рот… и вообще… даже когда изрекают подобное, возвышенное — не каждому зайдёт, ага. Но тебе терять нечего. Такие пироги.
  
— Понял. Прочувствовал весь ужас момента.
— Рад, что тебе зашло. Честно. Я старался. А теперь можешь идти дальше работать… И звони своему Андрею Юрьевичу. Теперь по правильному номеру, лады? И взгрей его хорошенько.
— Хах! Думаешь, это так просто? Ты же про меня уже всё вычислил.
— Ну не всё. Я не задаюсь. Я скромный. Так — кое-что. Местами.
— И местами у меня?..
— Местами у тебя жопа, Никит. Режим: Халк — крушить!
— Ломать…
— Ломать: работку свою заебавшую, жизнь, ну и так — по мелочи. Но кто тебя спрашивает, верно?
— А вот это совсем безнадёгой попахивает.
— Да нет… С каждым бывает. Пройдёт. Зуб даю. Всё течёт, всё изменяется. И это тоже пройдёт.
— Соломон?
— Гераклит, ну.
— Облом…
— Придёшь домой — возьми пивка холодного. Включи какую-нить хрень несусветную. Малахова. В записи, если поздно будешь. Не, лучше «Давай поженимся». Отличное приворотное. Рвотное, я хотел сказать. Запивать пивом. Неделю подряд по вечерам. А потом баиньки. Через неделю пройдёт.
— Да ладно?
— Инфа сотка… Давай, что ль, Никит, закругляться. Прости ещё раз за Андрей Юрьича. Не держи зла, не поминай лихом.
— Да забыто уже. Весёлый ты…
— Обделаешься какой весёлый… Пока, Никит. Не хворай там, ладно?
— Эй, стой! — улетело уже в пустоту. Конец связи. — А про характер мой? — выдохнул Войнов. — Обещал же… Обещать — не значит жениться. Вот такие пироги…
На контрасте с голосом «Андрей Юрьича» тишина ощущалась странно. Хотелось самому пожать плечами — мол, не судьба. Что поделать?
Но всё же — откуда он взялся? С чего вдруг Войнов ошибся номером? Он взглянул на цветной стикер, прилепленный на монитор. Помощница босса сегодня вручила.
Войнов открыл последний набранный номер в смартфоне и сравнил цифры. Ну конечно! Тройка вместо девятки. Почерк у Галки — говно! Зато какой офигенный Андрей Юрьич попался! Любо-дорого.
Но Липатову всё равно звонить надо. Придётся. Бля-а-а! Сокрушённо, обречённо — как там ещё? Войнов ругнулся (про себя в этот раз), но постарался сделать это со всем трагизмом и болью, причитающимися моменту.
Войнов развернул наборную панель на экране смартфона, вздохнул, прочистил горло и быстро набрал номер. Теперь уже с правильной цифрой.
— Алло! Андрей Юрьевич? Здравствуйте!..
 Глава 2. Саша... Пусть будет Саша
Вечером босс отпустил в начале девятого. С Липатовым не срослось. Он оказался ещё тем говнюком.
Войнов о неудаче с Липатовым умолчал. Оставил неизбежное на завтра. Сегодня не хотелось. Мечталось — домой. Вот просто — домой. Затариться пивом в шайтан-магазине. Врубить какое-нибудь первостатейное говнецо по ящику и завалиться на диван, ни о чём не думая. До завтра хотя бы. Заказать какого-нибудь дерьма из Яндекс.Лавки с доставкой.
И это его жизнь?! Когда он до такого дошёл? Когда превратился в скучного, тупого дегенерата? С диваном, срачем в квартире, Яндекс.Лавкой, непотребством по ящику? Ни одной падле он не нужен. Ни одному, нахрен, бывшему. Которого, он, может, сейчас и нагнул бы, если б звёзды встали. Не раком. Но звёзды встали, именно что жопу отклячив. А у Войнова, кстати, не вставало ни разу за всю прошлую неделю! Вот те на! Ну а чего удивляться? Какая жизнь, такая и… сексуальная жизнь. Отлично! Заеби-ись!
Домой Войнов добрался только к половине десятого. По пробкам. Без пробок-то, ясное дело, ехать минут двадцать пять, а так — час пятнадцать. Он раньше пробовал в дороге слушать подкасты или какие-то книги полезные по работе, потом сдулся. Его и так-то от работы тошнило, ещё и в машине надо было, чтоб выворачивало? До отрыжки нажрался! Харэ.
Надо постоянно учиться, совершенствоваться, не стоять на месте, быть лучше, чем другие, больше знать, больше уметь, идти на шаг впереди. Ну вот он впереди, дождался. Вообще теперь света белого не видит. Лет через пять вдруг бац — инсульт. Или сопьётся. И нахера всё это было? Зачем? Боже, зачем? В чём смысл? Бежать. Бежать. Бежать. По кругу. Как крыска, хомячок или кто там ещё? Мерзко.
Припарковался Войнов не за два двора от своего, а всего за один. Удача! В шайтан-магазине взял пива. Оно, на удивление, оказалось холодным. Да он везучий сукин сын похоже! Заказал в Лавке плов, салат и гамбургер. Пожрал около ящика, поглощая какое-то зомби-кино по СТС. Было хреново. Хотя, впрочем, не так-то и плохо. С пивом. Терпимо.
Не стал мыть посуду. Не стал убирать даже пластик из-под жратвы и стекло из-под пиваса. А смысл? Дошёл только до унитаза, отлить, потом на диван обратно. Войнов слышал, ещё когда шёл из туалета, что дзынькнул Вотсап, но он его проигнорил. Не стал даже смотреть, от кого сообщение, вернувшись в комнату.
Телевизор по-прежнему что-то похрюкивал. Голова была тяжёлой. Того и гляди начнет болеть. Может, погода меняется? До изжоги не хотелось завтра идти на работу. И, напротив, до какого-то странно томительного, щекочущего чувства внутри хотелось думать о липовом Андрее Юрьиче. Хотелось вспоминать его голос (а Войнов запомнил, будьте покойны!) — мерный, успокаивающий, низкий. Приятно матерящийся. Приятно звучащий. Приятный, одним словом, во всех ипостасях.
Теперь он думает о голосе — дожил! Войнов покачал головой и хмыкнул. Придурок! У которого херову тучу времени секса не было. О-хо-хо…
А ещё не было сил. Вообще ни на что. А секса хотелось. Совершая телодвижений по минимуму. Вставить Стёпке или Митеньке. Да вообще фиолетово. Он бы даже Митеньке позвонил, если бы только смог забыть, какой Митенька падла. Хотя можно ж глаза закрыть и уши — берушами. Да ну нахрен! Совсем не по-людски. Да и не такой Войнов урод, чтобы с любым в койку кидаться. Перебесится. Перемелется — мука будет.
Он взял в руки телефон, лениво провёл по нему пальцем. На экране высветилось последнее пришедшее сообщение в Вотсапе. С номера не из записной книжки — просто набор цифр: «Удалось уломать настоящего Андрей Юрьича? А то чот волнуюсь. Из-за меня же всё».
Времени было почти двенадцать. Но Войнов мигом взбодрился. Даже поменял позу, усевшись на диване с ногами, по-турецки. Чёрт! Что ж он раньше не посмотрел? Час назад мог ответить.
Войнов собрался было что-нибудь написать, но вспомнил про голос — так его не услышишь. Хотя в двенадцать? В будний день? Да кто в Москве в полночь ложится?! Пф-ф! Дети? Пенсы? И то не факт.
  
Войнов взял в руки смартфон и нажал сегодняшний неправильно набранный номер.
— Андрей Юрьич, — бодро выдал он, услышав лаконичное: «Алло!» — простите великодушно! Не спите?
— В такое время, батенька? Бога побойтесь! Ещё на ногах.