Кузнец (СИ)

Около часа я просидел в полной тишине, слушая, как за дверью время от времени проходят люди. Доносились обрывки разговоров, звон ключей, иногда — приглушённые крики из соседних камер.
Наконец, дверь со скрипом отворилась. В комнату вошёл высокий мужчина в богатом мундире, расшитом золотом. Его холёное лицо выражало брезгливость, словно он разглядывал особо мерзкое насекомое.
— Ну что, голубчик, — он медленно прошёлся по комнате, его начищенные сапоги поскрипывали при каждом шаге. — Думал, самый умный? Решил поиграть в азартные игры с благородными господами? А теперь ещё и на самого Захарова руку поднял?
Он резко развернулся и наотмашь ударил меня по лицу. Во рту появился металлический привкус крови.
— Отвечать, когда спрашивают!
Я медленно поднял голову, сплёвывая кровь: 
— Все бои были легальными. 
— Заткнись! — новый удар обрушился на моё лицо. Он рассмеялся, и этот смех эхом отразился от сырых стен — Я про нападение в переулке. 
— Так он сам на нас...
— Заткнись, — он перебил меня. — Думаешь, мне есть дело до твоих отговорок?
Он, выйдя в коридор, что-то приказал конвоиру и обратно вернулся.
— Так вот, умник, запомни — здесь правила устанавливаем мы. И либо ты сейчас во всём признаёшься и выплатишь компенсацию господину Златовласову и Захарову, либо... — он наклонился ко мне, обдавая запахом дорогого одеколона. — Либо тебя ждёт виселица. За нападение на дворянина пощады не будет.
— Молчишь? — старший схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. — Ничего, у нас есть методы разговорить таких умников. К утру ты нам всё расскажешь — и про бои, и про Захарова, и про своих дружков...
В его глазах я видел жестокую радость человека, привыкшего к власти и безнаказанности. 
— У меня есть что сказать, — в этот момент он заинтригованный наклонился ко мне. 
  
Глава 13
 
В воздухе стоял тяжёлый запах пота, крови и ненависти. Тусклый свет масляной лампы едва освещал помещение, отбрасывая жуткие тени на покрытые плесенью стены. Железные кандалы впивались в запястья, заставляя держать унизительную позу на коленях.
Наконец, я впервые услышал его имя — Владислав.
— Владислав, — я откашлялся. — У меня есть сообщение для Аркадия Златовласова.
— Для тебя Волков Владислав Сергеевич. — Его лицо исказилось от злости.
— Владислав Сергеевич. — я нехотя процедил.
— Ну наконец-то! Вот с этого и надо было начинать, голубчик, — он театрально развёл руками. — А то строил из себя героя. Все вы герои, пока вас как следует не прижмёшь.
Я медленно поднял голову, чувствуя, как саднит разбитая губа:
— Передайте ему, что я знаю про Лапшина. И если он не хочет это обсудить — пусть устроит встречу.
Волков расхохотался, запрокинув голову:
— Ты посмотри на этого наглеца! — он картинно обратился к пустому углу, — Мало того, что мы его с поличным взяли, так он ещё и бредовые условия ставит! — он наклонился ко мне, скривив губы в презрительной усмешке. — Ты кто такой, чтобы торговаться с самим Златовласовым? Петух, что возомнил себя орлом.
Он начал медленно закатывать рукава, явно готовясь продолжить экзекуцию:
— Сейчас я тебе объясню, как нужно разговаривать с благородными господами...
Внезапно в дверь раздался громкий, настойчивый стук. Волков раздражённо дёрнул головой:
— Не сейчас! — рявкнул он, занося руку для удара.
Три новых удара в дверь, ещё более настойчивых, заставили его побагроветь от злости.
— Да чтоб вас всех! — он резко развернулся и, чеканя каждый шаг, направился к двери. — Что за идиоты там собрались?! Я же ясно сказал...
Распахнув дверь, он вылетел в коридор, изрыгая отборные проклятия. Его гневный голос эхом разносился по коридору, постепенно затихая вдали.
Из коридора доносился приглушённый разговор, в котором гнев Волкова смешивался с плохо скрываемым замешательством:
— Какой ещё, к чёрту, аристократ?! За этого оборванца?! — его голос то срывался на крик, то падал до злобного шёпота, — Да кто вообще может... — он осёкся на полуслове, видимо, получив ответ, который его совсем не обрадовал.
  
Судя по удаляющимся шагам и затихающим проклятиям, старший всё-таки отправился на встречу с неожиданным заступником.
Я остался наедине со своими мыслями. Кто мог вмешаться? Моя предварительная подготовка не возымела должного действия, на которое я рассчитывал. 
Минуты тянулись как часы. Тишину нарушали только приглушённые крики из соседних камер да редкие шаги в коридоре. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге снова возник старший. Но что-то в нём изменилось — исчезла прежняя спесь, а в глазах появилось странное выражение, смесь удивления и настороженности.
— Кто же ты такой на самом деле, а? — он медленно прошёлся по камере, задумчиво потирая подбородок, — Простой драчун с улицы? — он хмыкнул. — За которого вдруг вписываются люди, чьи имена я даже произнести боюсь?
Он остановился прямо передо мной, склонив голову набок:
— За тобой стоит кто-то настолько влиятельный, что его слово против Златовласова уравновесило чашу весов, — он говорил будто сам с собой, пытаясь разгадать загадку, которая теперь не давала ему покоя. — Поэтому повторю вопрос, кто ты такой?
В полной тишине камеры я ощутил странную смесь замешательства и азарта. Сам не зная подробностей, но чувствуя внезапный шанс, я решил поддержать интригу.
— Не знаешь, с кем связался? — я усмехнулся, сплюнув кровь на пол. — Боюсь, тебе это аукнется, дружочек.
Смех становился всё громче, истеричный и надрывный. Старший попятился, не понимая моей реакции.
— Ты даже не представляешь, какие могут быть последствия, — продолжал я. — Твоя карьера, твоя репутация... Одно неосторожное движение — и ты спустишься ниже плинтуса.
Кровь стекала по подбородку, а глаза блестели лихорадочным весельем. Волков явно терялся, не зная, как реагировать.
— Снять кандалы! — рявкнул он конвоиру. — Немедленно!
Меня отвели отмыться, и я смыл кровь и грязь с лица и рук. Я рассматривал свою изодранную одежду:
— Эту одежду уже не спасти, господа. Придётся списать.
Конвоир вёл меня по коридору, когда навстречу попался сам Волкову. Его тон мгновенно изменился:
— Слушай меня внимательно, — процедил он сквозь зубы. — Если у меня появятся хоть какие-то проблемы, я превращу твою жизнь в настоящий ад. Это будет делом моей чести.
Делом чести? Эта шестёрка даже не имеет представления, что это значит. Я молча усмехнулся.
Когда я вошёл в кабинет, первое, что бросилось в глаза — напряжённая фигура отца, Сан Саныча. Его лицо моментально исказилось яростью при виде моих изуродованных побоями чёрт. Мышцы шеи и скул напряглись, превращая его черты в жёсткую, режущую маску.
Рядом с ним сидел его старый друг — Дмитрий Архипов. Расслабленная поза, хладнокровное лицо которого не выдавало ни единой эмоции.
Сан Саныч стиснул рукоятки деревянного стула с такой силой, что массивный стул начал протяжно, угрожающе скрипеть. Взгляд был такой, что казалось — ещё мгновение, и он готов разорвать обидчика голыми руками. Владислав Волковым невольно попятился, почувствовав исходящую от отца леденящую ярость.
— Недоразумение, — тут же начал Волков, явно пытаясь спрятаться за служебное положение, — простое недоразумение. Нельзя поддаваться эмоциям. Тем более за нападение на представителя власти полагается... — он многозначительно замолчал.
Архипов мягко положил руку на предплечье Сан Саныча:
— Не сейчас, — негромко, но твёрдо произнёс он. — Не здесь.
Отец медленно разжал пальцы, но гнев не исчезал, а только затаился, подобно готовому сорваться с цепи зверю.
Архипов повернулся к Волкову:
— Расскажите мне об официальном заявлении от Захарова, на основании которого был произведён арест.
Волков заметно занервничал. Его уверенность моментально испарилась, он переминался с ноги на ногу, глаза бегали.