Остров (СИ)

— Отвратная погода, — Лори, не обращая внимания на нацеленное оружие, посмотрел на небо, поёжился, включил подогрев, натянул перчатки, — этот город окончательно испортился.
— Никак старший приехал, — Корсаков кивнул на автомобиль, выруливающий на подъездную дорожку. Оттуда выскочил крепко сложенный молодой человек, ринулся в дом. — Это ведь он только что на Синей улице бордель чуть не разгромил? Опять на него жалобы с утра будут, и опять папаша его отмажет, вот увидишь. Подумаешь, пятый советник Гомеш, большая шишка. Девчонку жалко, но эти сволочи нас ни во что не ставят.
— Попридержи язык, а то тут долго не продержишься. Если сам захочешь перевестись в Нижний город, или на свободные территории, так лейтенанту и скажи, — Лори залез на свой байк, активировал шлем. — Поехали отсюда, это теперь не наше дело.
Парень в военной форме, которая подчёркивала бугрящиеся мускулы, вбежал в дом, чуть не вырвав двухсоткилограммовую дверь с корнем, бросился к отцу, но вовремя притормозил от замораживающего взгляда.
— Ты где был? — советник Гомеш отступил на шаг от маленького сына.
— Что с Ми? Она жива?
— Да. Я задал тебе вопрос.
— На службе задержался, подчинённые опять вместо дежурства по шлюхам пошли, пришлось наказать, — старший сын встал рядом с отцом, кивнул на брата. — Это он виноват? Узнали, кто напал?
— Внешние камеры не работали, их вырубили дистанционно, на внутренних всё есть, посмотришь потом.
— Это он виноват, я уверен. Это ты виноват, ублюдок! — изо рта старшего вылетела капелька слюны. — Мразь приблудная, если с Ми что-то случится, я тебя своими руками придушу, desgraçado.
Мальчик съёжился ещё больше, стараясь вжаться в дощатые панели.
— Оставь его, Эйтор, он не виноват, — холодно сказал советник. — Объясни, почему он говорит, что искали тебя?
— Чушь, — Эйтор негодующе махнул рукой. — Этот проклятый filho da puta выдумывает.
— Да? — Гомеш усмехнулся. — Ублюдок, как ты любишь его называть, спас твою сестру, если не он, убийцы бы с ней расправились. Фефо!
Эйтор испуганно вздрогнул, помощник советника появился как всегда — словно из ниоткуда.
— Выяснили, кто это?
— Уверенности нет, но скорее всего — со Свободных территорий, я уже запросил наших информаторов. Нападавшим помогал кто-то из прислуги, охранный периметр не нарушен, они вошли через заднюю дверь, знали код и настройки сканеров. На камерах стандартные подменные лица, голоса искажены, отпечатков нет, зато у нас есть образцы ДНК — тело выгорело изнутри, но частички кожи остались.
— Хорошо, занимайся, результаты мне нужны сегодня. И порасспроси Эйтора. Я разрешаю.
— Так и сделаю, — Рафаэль улыбнулся, его шрам собрался в уродливое бугристое пятно, а старший сын окончательно упал духом. — Служба контроля будет через минуту. Мы не можем им помешать.
— Закон един для всех, — Гомеш наклонился к мальчику. — Паулу, посмотри на меня. Всё хорошо. Ты вёл себя правильно.
Мальчик вздрогнул, отец настолько редко его хвалил, что можно было по пальцам пересчитать. На одной руке, и то остались бы лишние. И насчёт того, что всё хорошо, он был совершенно не уверен.
В холл не торопясь вошёл седой старик в очень дорогом костюме и не менее дорогих ботинках, с тускло-металлической тростью и кожаной папкой, сверкнул золотой оправой очков. Казалось, дождь снаружи специально обошёл его стороной, равно как и грязь на дорожке — идеально вычищенные ботинки сияли. Тонкий крючковатый нос чуть подрагивал, на кровь старик взглянул равнодушно и мельком, а на обожжённое тело — очень внимательно.
— Ola, Матеуш, — он протянул руку советнику, тот крепко её пожал. — Я решил приехать сам.
— Ценю это, Эл.
— Ещё как ценишь, — старик усмехнулся. — Ну что, где наш герой?
Не дожидаясь ответа, легко, словно ему было лет двадцать, присел рядом с Паулу на корточки, порылся в кармане.
— Протяни руку, сынок. Левую, ладошкой вверх. Сожми кулак. Вот так, молодец. Сколько лет?
— Шесть, почти семь, — Гомеш усмехнулся. — А то ты не знаешь.
— Я думал, уже восемь, так поджечь негодяя — не каждое пробуждение силы способно, — Элайя встал, увлекая мальчика за собой. — Утрясём формальности. Его мать не появлялась?
 
— Нет, — советник недовольно поморщился.
— Она ведь русская? Точное имя?
— Я знал её как Айрин. Небольшой посёлок на побережье километрах в сорока от Тихо, сомневаюсь, что у местных вообще есть ай-ди. Когда забирал ребёнка в приюте при местной церкви, её там уже не было.
— Родственники со стороны матери?
Гомеш покачал головой.
— Хорошо, будем считать, что с этого момента трёхлетний срок пошёл, если никто не объявится, значит сами отказались. Пробная модификация?
— В год и три — отрицательная, в пять — неясный прогноз. Доктор Шварц посоветовал пока ничего не делать, сказал, что лучше подождать до семи лет, а до этого только наблюдать. Отклонений не было, но мы всё равно надеялись, сам понимаешь, для нашей семьи это много значит.
— Врачи тоже ошибаются. Хоть шесть — оптимальный возраст для пробуждения, но иногда и раньше случается, важен импульс, толчок. Вот как у вас. Хорошо, фиксирую данные для протокола. Паулу Гомеш, шесть полных лет, мужского пола, величина выброса с учётом коррекции — восемь на двенадцать, состояние стабильное, в сознании, адекватное восприятие. Блокирующий браслет с номером 82745 на левую руку надел я, доктор Элайя Кавендиш, старший инспектор отделения Службы контроля Сидаже Алта. Родственники со стороны матери отсутствуют. Отец — Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, идентификация проведена. Родство подтверждено. Матеуш, решение за тобой. Процедуру ты знаешь, я бы рекомендовал пять лет наблюдений в приюте. Понимаю, что много, но восьмёрка в его возрасте…
Гомеш подошёл к сыну, встал за его спиной, положил руки на плечи.
— Я, Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, пятый советник Сидаже Алта, отрекаюсь от Паулу Гомеша, отказываю ему в родовом имени и изгоняю из семьи, говорю это от себя, моего отца, моей матери и их родителей. Навсегда.
— Уверен? — главный инспектор даже очки снял, недоверчиво вглядываясь в лицо старого знакомого.
— Абсолютно, — ответил советник.
Его старший сын не скрывал торжествующую улыбку.
— Это твоё окончательное решение? — Элайя казался расстроенным. — Ты ведь знаешь, что изменить его будет нельзя?
Гомеш решительно кивнул.
— Личные вещи?
Советник чуть качнул головой, двое бойцов поставили рядом с выходом ребристый ящик.
— Ну что же, нам пора, — советник взял мальчика за руку, тот не сопротивлялся. — Попрощаться хочешь?
Паулу с надеждой взглянул на отца, тот равнодушно покачал головой. Отворачиваться не стал, спокойно смотрел на мальчика. Кавендиш еле слышно вздохнул, сжал детскую ладошку.
— Ладно, идём, малыш. Таким, как ты, здесь не место.
  
Глава 2
 
2033 год от РХ. Сегунда.
Расставленные ровными рядами армейские палатки не спасали от дневного зноя — температура поднималась до тридцати пяти по Цельсию изо дня в день, держась на одном уровне уже много лет. Столько, сколько здесь существуют человеческие поселения.
Местные сорта древесины или были слишком плотными, вроде свитении или гевеи, или рыхлыми. Зато внизу, под плоскогорьем, давно уже обнаружили запасы глины, пригодной для изготовления кирпичей, и первое человеческое поселение, раскинувшееся в километре от портала, подставляло стены домов, выкрашенные белой краской, местному солнцу.
Звезда каждый день посылала по десять-двенадцать киловатт-час на квадратный метр, панели могли отдать потребителю только половину, но и этого хватало с лихвой. На площадке в семи километрах от портала солнечные батареи собирали энергию и отдавали аккумуляторам. Оттуда энергия шла на насосы, качающие воду, и на генератор водорода, установленный на безопасном расстоянии. Проложенный трубопровод литр за литром качал газ в латексные шары, военные, сменяя друг друга по двое, подцепляли к шарам метеоустройства, камеры, коротковолновые передатчики и прочее оборудование. В день удавалось запускать до тысячи штук. Не было такой точки на планете, куда бы за этот год не проникли зонды.