Суда не будет (СИ)

Я то и дело слышал их голоса. Хотя ничего интересного так и не подслушал. Всё меньше обращал на обосновавшихся рядом со мной мужчин внимания. Всё больше следил за подступами к входам в их двор. Две сумки денег в прошлой жизни мне казались подходящим мотивом для убийства. Другие мотивы мы тогда и не рассматривали. Разве только предполагали месть со стороны Лёши Соколовского.
  
Но Соколовский тогда лишь усмехнулся в ответ на это предположение. Он всерьёз потребовал, чтобы я вернул ему похищенные двадцать пятого июля в его резиденции деньги — те самые, которые сейчас находились в доме на острове. «В пятницу утром этих денег там уже не будет, — подумал я. — Интересно, сумки с деньгами унесли убийцы? Или деньги забрал тот, кто явился сюда уже после них?»
* * *
На этот раз я не улёгся спать, когда стемнело. Поужинал в комнате на втором этаже (в темноте). За сутки я хорошо изучил маршрут от чердачного окна до двери — теперь уверенно ходил по чердаку без света. Вновь и вновь отмечал, что занявшие соседний дом гости из Белгородской области не скрывали своё присутствие на острове. Они даже не занавесили окна в комнатах, где расположились: я то и дело замечал из своего наблюдательного пункта мелькавшие там человеческие фигуры.
Зарево заката ещё не погасло, но я уже понял: лица бродивших по двору людей я в темноте не разгляжу даже в бинокль. Сообразил, что с чердака дома я ночью мало что увижу, даже если таинственный сообщник гастролёров всё же появится. Замерший во дворе автомобиль «Москвич-427» не походил на куст или на холм лишь потому, что в его окнах отражался лунный свет. Но марку этого автомобиля я бы сейчас точно не определил. Разве что сообразил бы: у него кузов «универсал».
Понял, что ночью в темноте и без помощи фонаря я вряд ли отличу «Москвич» от «Запорожца». На чём бы ни приехали убийцы илисообщник гастролёров, я с чердака рассмотрю лишь форму фар автомобиля. Пойму (быть может) количество приехавших в нём людей — да и то лишь по голосам и по хлопкам дверей. Поэтому я теперь смотрел не только во двор соседей. Я всё чаще рассматривал с высоты чердака и двор того дома, где притаился в засаде. Прикидывал, как проберусь ночью к забору.
Пришёл к выводу, что мне повезло: двор не захламлён и хорошо скрыт от взоров соседей густыми кустами малинника. Проблемой будет лишь быстро пройти внутри дома. Первый и второй этажи (как я помнил) заставлены мебелью — в спешке я могу устроить там настоящий погром. Поэтому уже в полночь я аккуратно поставил футляр с биноклем на деревянную балку. Спустился с чердака и отправился на разведку. Едва ли не на ощупь знакомился с преобразившимся во мраке маршрутом.
* * *
Обитатели соседнего дома всё не успокаивались.
Ближе к трём часам ночи я пришёл к выводу, что гастролёры точно не готовились к утреннему побегу из посёлка. Они не спали, то и дело выходили во двор. Я слышал их громкие голоса — мужчины вели себя шумно: перекрикивались, смеялись, ругались. Они разве что не запускали фейерверки, чтобы сообщить всему посёлку о своём присутствии.
Я в очередной раз подумал, что остров очень удачная локация для ночёвки таких шумных гостей. Здесь даже они в итоге не привлекли к себе внимание жителей Зареченска. Во время опроса местных жителей (тогда) ни один из них не пожаловался милиционерам на шум с острова и не сообщил, что видел или слышал ночью в посёлке посторонних людей.
* * *
Ночью я в очередной раз взглянул на циферблат наручных часов — в это время из-за облака выглянула луна. Я почувствовал, как вдруг развеялась моя сонливость. Потому что примерно десять минут назад неизвестный мужчина позвонил домой Жене Бакаеву и сообщил тому, где сейчас находились ограбившие Лёшу Соколовского гастролёры. Я улыбнулся, взглянул на окна соседнего дома. Те по-прежнему светились. Расположившиеся в том доме мужчины не спали: я пару минут назад видел всех троих — они выходили на крыльцо (теперь они уже ленились идти через весь двор до туалета).
Я снова приложил к глазам бинокль и посмотрел в темноту около соседского забора. Рассмотрел там очертания приоткрытых ворот. Подумал о том, что время моего ожидания подошло к концу. Напомнил себе, что веселившимся сейчас в доме по соседству мужчинам жить осталось недолго. Тот, кто их тогда убил… и убьёт теперь… появится с минуты на минуту: в течение ближайших сорока минут. Я опустил бинокль, потёр глаза. Беззвучно зевнул и посмотрел на небо. Отметил, что луна нырнула за очередную тучу (будто спряталась в засаду) — на улице вновь сгустилась ночная тьма.
* * *
Приближение автомобиля я не услышал. Я заметил свет фар — он разрезал темноту: будто выстрелила световая пушка со стороны ручья. Свет даже отразился в стекле чердачного окна. Я в очередной раз чихнул (теперь я делал это совершенно беззвучно). Сместился вправо, плечом прижался к стене. Пальцем прикоснулся к оконной створке, сдвинул её примерно на сантиметр. Прижал к глазам холодный бинокль. Взглядом сквозь линзы бинокля отыскал острые верхушки на штакетнике забора. Увидел, что свет за забором становился всё ярче: его источник приближался — я уже не сомневался, что на остров заехал автомобиль.
«Вот и всё, вот и кончилось тёплое лето…» — мысленно пропел я строки из песни Андрея Державина. Опустил бинокль, взглянул на окна соседнего дома. Там всё ещё горел свет. Судя по положению мёртвых тел, «тогда» гастролёры при встрече со своим убийцей не спали — сидели в одной из комнат за столом. Женька тогда предположил, что они кого-то ждали: кого-то, кто должен был явиться под утро. Уж очень странным ему показался тот факт, что гастролёры не улеглись спать, даже когда допили всё спиртное. Чёткого подтверждения этой его версии мы не нашли — поэтому она так и осталась лишь предположением.
Я расслышал шуршание, что издавали колёса приближавшегося автомобиля. Источник света проехал мимо забора дома, в котором я устроил свой наблюдательный пункт. Добрался до соседского. Замер около приоткрытых ворот, и… свет погас. Пространство за забором снова погрузилось во тьму. Я видел лишь верхушки штакетника, что выделялись на фоне тёмной поверхности реки. А теперь ещё и угадывал очертания замершего за забором автомобиля — легковушка с кузовом типа «седан». Услышал, как дважды хлопнули двери автомобиля. Скорее вообразил, а не рассмотрел две появившиеся из машины человеческие фигуры.
— Двое, — тихо произнёс я.
Опустил бесполезный пока бинокль. Заметил, как тёмные фигуры беззвучно вошли во двор через приоткрытые ворота. То ли представил, то ли действительно проследил за их передвижением до самого крыльца дома. С высоты чердака не определил рост и габариты вторгнувшихся на соседний двор людей. Даже не был пока уверен, что оба визитёра — мужчины. Заметил, как человеческие фигуры мелькнули под окнами около крыльца. В бинокль рассмотрел их со спины: прикрытые головными уборами головы, широкие плечи, обтянутые тёмной тканью одежды. Походка замыкавшего шествие человека мне показалась знакомой.
  
Глава 6
 
Я убрал бинокль от лица, удивлённо приподнял брови, как это делал мой младший брат Владимир. Скорее по привычке, чем из необходимости сунул бинокль в футляр и положил его на балку. Вход в соседний дом с этого чердака не просматривался. Крыльцо полностью его от меня заслоняло. Поэтому я лишь представил, как мужчины (теперь я в их половой принадлежности не сомневался) поднялись по ступеням к двери и вошли в дом. В моём воображении они плотно прикрыли за собой входную дверь. Но стук двери и скрип дверных петель я не услышал. Потому что уже шагал по чердаку в направлении выхода.
До лестницы я добрался быстро. Не свернул себе по пути шею и не врезался лбом в деревянные балки — сказались тренировки. По ступеням спустился стремительно, будто хорошо натренированный пожарный. Свет, что проникал через завешанные тюлевыми занавесками окна, выделял на стене сами оконные проёмы. Но он почти не освещал комнаты. По коридору на втором этаже я прошёл, ориентируясь по собственным воспоминаниям — зрение тут было почти бесполезным. Я без травм и промедлений спустился вниз. На первом этаже стало чуть светлее. Там я ускорился, за считанные секунды добрался до прихожей.