Не влюблены (ЛП)

 – Мне нравится... доминировать.
Она немного помолчала.
– Думаю, я уже знала это. – Эли не был удивлен, особенно после их разговора в лаборатории «Клайн». – Ты хорошо умеешь сдерживать себя, но иногда я вижу, что ты предпочел бы быть...
Он ждал, когда она закончит мысль, но не дождался и спросил:
– Главным?
Рута снова кивнула, и он ободряюще улыбнулся ей.
– Это то, что тебе нужно? Чтобы получать удовольствие от секса?
  
– Нет. Я не доминировал в лучшем сексе, что у меня был.
«С тобой», – подумал он, но не добавил.
– Твоей невесте это нравилось?
– Да. В этом смысле мы были хорошо совместимы.
– У тебя есть... секс-темница?
– Я живу в Техасе. У меня даже подвала нет.
Она спрятала улыбку и спросила:
– Ты причинял ей боль? Во время секса?
Он покачал головой.
– Нас такое не интересовало. Это больше связано с контролем.
– Ты берешь командование на себя?
– Более уместно сказать, что она отказалась от контроля. Как мы выяснили, такого рода отношения требуют доверия. Границ. Множество фальстартов и резких остановок. Немного проб и ошибок.
– Значит, боли не было, а что было?
– Я связывал ее, завязывал глаза, говорил, что ей делать. Ты знаешь, что такое отрицание оргазма?
– Думаешь, я книги не читаю? – Взгляд у Руты был слегка оскорбленным, и Эли рассмеялся.
Боже, чего бы он только не отдал, чтобы прижать ее к этому столу. Показать, что именно он имел в виду.
– Тогда, ты знаешь.
– Однажды, – задумчиво начала она, – парень, с которым я познакомилась в приложении, отшлепал меня.
Он тихо рассмеялся.
 – Посмотри на себя. Профессиональная извращенка.
– Я знаю, верно?
– Что ты об этом думаешь?
На нее, казалось, это шлепанье не произвело впечатления.
– По большей части, это было странно.
Эли захотелось протянуть руку и разгладить хмурые морщинки между бровей Руты. Хотелось сказать, что ей не стоит думать о придурке, который был полный ноль в постели и не сумел довести ее до оргазма. Хотел сказать, что он рядом и готов изучать ее, он поглощен ею. Однако он ничего не сказал, потому что это заставило бы Руту убежать.
Вопрос, который она хотела задать, был практически осязаем, он рос, растягивая тишину до предела.
Эли не нужно было, чтобы она это говорила. Но, черт возьми, он хотел.
– Давай, Рута. Не трусь сейчас. – Она сглотнула и не разомкнула губ, поэтому он прищелкнул языком. – Это на тебя не похоже.
Она, казалось, была согласна, потому что посмотрела ему прямо в глаза и спросила:
– Ты хочешь сделать это со мной?
Под столом его рука и член дернулись одновременно. Он подумал о том, чтобы посадить ее к себе на колени. Запереть ее в этом доме и выбросить ключ. О том, что мог с ней сделать. Выяснить ее пределы. Выяснить, что ей нравится. Иметь ее в своей власти и заставить наслаждаться этим. Она понятия не имела, как весело они могли бы провести время вдвоем.
– Если ты хочешь попробовать, то да. Кое-что из того, что я перечислял.
– Например?
– Ничего слишком серьезного. Просто ты позволишь мне тебя контролировать. Мы, конечно, все заранее обсудим. – Кровь громко застучала в венах. Из-за предвкушения. Или из-за беспокойства, что Рута может передумать. – Ты можешь остаться на день. Мы могли бы... поэкспериментировать.
Она моргнула.
– Я должна пойти домой.
– Зачем? – он попытался изобразить легкую улыбку. Не слишком нетерпеливую. – Непохоже, что у тебя есть домашние животные.
Она закатила глаза, но ее это позабавило.
– Мне нужно полить растения.
– Кактус, который ты купила в продуктовом магазине на прошлой неделе выживет.
Рута прикусила нижнюю губу.
Он изучал ее длинные изящные пальцы, барабанящие по столу, вспоминал, как они сжимали его член.
– А Майя разве не вернется?
– Не раньше сегодняшнего вечера. И я подслушал, как она говорила своей подруге Джейд, что я инце́л (прим. члены субкультуры, которые описывают себя как неспособных найти сексуального партнера, несмотря на желание это сделать). Я бы с удовольствием показал ей, что кое на что способен.
Рута тихо рассмеялась, и Эли понял, что выиграл.
 ГЛАВА 22. ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА
 РУТА
Когда мы вернулись наверх, у меня было три новых сообщения.
Ниота, отправила по электронной почте контактную информацию юриста по недвижимости, имеющего лицензию в Техасе и Индиане. У него были отличные рекомендации, но и стоили его услуги соответственно.
Тиш написала, что собирается на пару часов в «Клайн», чтобы закончить кое-что для «болезненных месячных», он же Мэтт, и спрашивала, не хочу ли я присоединиться к ней. Напоследок она добавила: «Можем вместе помочиться на его стол, когда будем уходить».
И Флоренс прислала фотографию шали моего любимого красного оттенка, которую вязала для меня.
– Все в порядке? – спросил Эли.
Моим первым побуждением было спрятать телефон, но я себя одернула. Прятать надо то, что я делала с Эли, а «Клайн», друзья и работа – это то, чем я гордилась.
– У меня есть история, – не поворачиваясь к нему, начала я.
Глаза защипало, но я не думала, что заплачу. Я перестала плакать, еще когда была ребенком.
– Продолжай.
– Я всем обязана Флоренс. Своей работой. Своей научной свободой. Своей финансовой стабильностью. Этой чертовой шалью, которую она вяжет для меня. А взамен я сейчас в спальне человека, который всеми силами портит ей жизнь. И я здесь, потому что… – я замолчала.
– Почему? Почему ты здесь, Рута?
В груди у меня стало тяжело. Я обернулась.
– Потому что я эгоистичная и беспечная. Потому что хочу быть здесь.
Эли кивнул и задумался. Казалось, он искал историю, которая могла бы соответствовать моей.
– В последний раз я разговаривал со своей матерью за несколько недель до ее смерти. Последнее, что я ей сказал: «Надеюсь, что для Майи ты не будешь такой дерьмовой матерью, какой была для меня».
Нас охватил странный катарсис, рожденный признанием своих недостатков, сожалений и ошибок.
Как бы Эли не стыдился того, что сделал, он никогда не убегал от этого. И я тоже.
– Тогда ладно, – сказала я, подходя на шаг ближе. – Давай начнем.
Эли снял рубашку. Он был красив по-своему, но что мне нравилось, так это история, которую рассказывало его тело. Широкие плечи – результат тяжелых тренировок в юности, как и сильные, длинные руки. Шрамы – результаты борьбы и падений, после которых он снова поднимался.
– Ты играл в защите?
Эли улыбнулся.
– Откуда ты знаешь?
– Удачная догадка. Нам нужно стоп-слово или что-то в этом роде?
– Может для начала обойдемся… просто словами? Я скажу, что хочу, чтобы ты сделала, а ты можешь сразу отказаться или позже попросить остановиться. Как тебе такое предложение?
– Это лучше, чем кричать: «Брокколи», потому что ты слишком сильно тянешь меня за волосы.
Он рассмеялся.
– Вот это настрой. Ты не против, что я буду удерживать тебя? – Он осторожно вытащил мои руки из задних карманов джинсовых шорт, с удивительной легкостью обхватил за запястья и прижал к пояснице. – Вот так.
Жар разлился внизу моего живота. Кровь прилила к щекам, но я кивнула.
– Если передумаешь, просто попроси отпустить.
– Я не буду.
Он внимательно изучил мое лицо.
– Я серьезно. Если тебе не нравится то, что я делаю, ты немедленно должна сказать.
– Я согласна на все.
– Серьезно?
Я кивнула.
– Значит, я могу прижать тебя к матрасу прямо сейчас и трахнуть в задницу без смазки?
Я замерла. Его бровь поползла вверх, и мне пришлось сдержаться, чтобы не ерзать.
– Я так и думал, – тихо сказал Эли. – Раздевайся и ложись на кровать. И если тебе что-то не понравится, что угодно, скажи мне.
  
Я скинула одежду за несколько мгновений, чувствуя, как Эли следит за каждым движением и остановилась перед кроватью.