Не влюблены (ЛП)

– Фак, – сказал он, а затем разочарованно добавил: – Не могла бы ты, черт побери… – и, наконец, унизительно взмолился: – Пожалуйста.
Она не кивнула, не улыбнулась, ничего не сказала, и не выполнила его просьбу, а просто посмотрела на Эли своими прекрасными, голубыми, спокойными глазами. И именно это подтолкнуло его к краю.
Он кончил так сильно, как никогда в жизни, даже когда только начинал трахаться, будучи подростком. Удовольствие, казалось разорвет его по швам, заставив беззвучно задыхаться и лишив дара речи, как будто его тело было слишком поглощено происходящим, чтобы издавать даже самые нечленораздельные звуки.
  
«Значит, мне нравится ее рот, и у нее феноменальные сиськи, и она потрясающе дрочит, – сказал он себе, более-менее приходя в себя, но все еще чувствуя слабость в коленях. – Поэтому мне хочется улыбаться всякий раз, когда она рядом, и хочется знать, что у нее в голове».
Когда Эли увидел, как его сперма просачивается между сжатых пальцев Руты, то испытал что-то близкое к экстазу.
«Подумаешь, больше дело отдрочить кому-то», – заставил он себя подумать, но это оставило кислый привкус на языке, такой же, как когда он лгал самому себе.
Рута наблюдала за ним. Ее безмятежное лицо всегда так резко контрастировало с хаосом, который она провоцировала внутри него. Когда Эли больше не мог выносить ее молчания, то обхватил ее щеки и спросил:
– Ты все еще устала? – Его голос был хриплым. Он не был удивлен.
Она кивнула.
– Хорошо. Вот что должно произойти. Сейчас мы будем спать в моей постели. Вместе. И когда проснемся, снова займемся сексом. И мы перестанем морочить голову по поводу того, что это в последний раз, что мы остановимся и будем контролировать, как сильно хотим друг друга.
К ее чести, Рута колебалась всего пару секунд. Когда она кивнула, волна облегчения захлестнула Эли.
– Нет, Рута, скажи это. Скажи, что это не в последний раз. Обещай мне.
На это у нее ушло больше времени, но она все же прошептала:
 – Я не хочу, чтобы это было в последний раз.
Эли поднял ее, вытер полотенцем и отнес в постель.
 ГЛАВА 21. ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО СО МНОЙ?
 ЭЛИ
Эли не мог спать днем. В колледже, когда отдых перед игрой был обязательным, это было проблемой, а теперь, когда он уже не подчинялся требованиям Национальной ассоциации студенческого спорта, это означало лишь, что если он не доспал прошлой ночью, то доспит только следующей.
У Руты таких проблем не было. Ее дыхание стало ровным через минуту после того, как он уложил ее в кровать. Эли сел на край постели и долго смотрел на нее. Он словно подглядывал за ней, как какой-то подросток, и при этом был не в силах не чувствовать эйфорию и обожание. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал что-либо подобное, а значит, ему следует действовать осторожно; значит, Рута может быть опасна.
Он заправил прядь влажных волос ей за ухо и пошел вниз.
Сорок пять минут спустя, когда летняя гроза была в самом разгаре, на кухню вошла Рута, одетая во вчерашнюю одежду, а не в футболку, которую он оставил для нее на кровати, вместе со спортивными штанами Майи.
Никогда еще он не был так удивлен.
Рута скользнула взглядом по Тини, блаженно дремлющему на одной из его собачьих кроватей, переместила его на вазочки со взбитыми сливками и фруктами на кухонном столе, и остановила на сковороде возле плиты.
– Что ты делаешь?
– Выполняю обещание, которым заманил тебя сюда.
– Ты уже выполнил.
Она выглядела сонной, красивой и смущенной. Эли пришлось сдерживаться, чтобы не притянуть ее к себе.
– Другое обещание. Я сказал, что накормлю тебя, помнишь?
– Тебе и не нужно этого делать.
«Не обнимай ее. Не целуй кончик ее носа. Не проводи рукой вверх и вниз по ее спине. Тебе не нужно запускать пальцы в ее волосы, и тебе совершенно определенно не нужно, черт возьми, нюхать ее шею. Это просто заставит ее бежать быстрее, чем напоминание о том, что ты все еще владеешь кредитом «Клайн».
– Да ладно тебе, – он укоризненно поглядел на нее. – Я не могу просто трахать тебя без остановки, не чувствуя себя большим мудаком, чем уже есть. Мне придется кормить тебя, просто чтобы ты оставалась живой и отзывчивой. Без обид, но альтернатива мне не нравится.
Рута отвела взгляд и опустила глаза, что было очень нетипично для нее, а затем сказала:
– Я странно отношусь к еде.
Эли сохранил невозмутимое выражение лица, не шевельнулся, чтобы ее не вспугнуть.
Рута дважды сглотнула и добавила:
– Я изо всех сил борюсь со всеми видами перекусов, – она посмотрела ему в глаза. – Я бы предпочла не есть совсем, чем есть в спешке или на ходу.
– В этом нет ничего странного, – сказал Эли, однако на душе у него стало холодно и тяжело.
Рута упоминала, что Алекс кормил ее на катке. И плюс к этому она была инженером по пищевой промышленности, которая сосредоточилась на решении проблемы продовольственной безопасности. Он не собирался расставлять все точки над «i», пока она не попросит его об этом, но оставил за собой право подавить холодный, бесцельный гнев, который начал бурлить внизу его живота.
– Я тоже не большой любитель есть на ходу, – он открыл ящик стола и небрежно достал две салфетки. – Стаканы и тарелки в том буфете. Будь полезной, доктор Зиберт.
По ее лицу ничего нельзя было прочесть, но плечи заметно расслабились.
– Это французские тосты? – спросила Рута, когда они сели за стол.
Он налил кофе в ее чашку.
– Да.
– И это то самое модное блюдо, которое тебя научила готовить бывшая-повар? – в ее голосе звучал скептицизм.
– Никогда не говорил, что блюдо должно быть изысканным. И я рекомендую попробовать, прежде чем ты скажешь еще одно слово, о котором потом будешь сожалеть.
Она прищурилась, но все же полила тост сиропом, добавила свежие сливки, ягоды и поднесла кусочек к губам с видом человека, делающего Эли большое одолжение. Пожевав несколько секунд, Рута прикрыла рот рукой и сказала:
– Черт побери!
«Я же тебе говорил», – сказал он ей взглядом.
– Какого черта? – она казалась оскорбленной. – Как?
– Секретный рецепт.
– Это просто французский тост.
– Как ты теперь знаешь, не все французские тосты одинаковы.
– Ты не собираешься сказать мне, что в нем?
– Может быть, позже, – он сделал глоток кофе. – Если будешь хорошо себя вести.
Она ела медленно, не спеша, аккуратно и методично, точно так же, как работала в своей лаборатории. Эли наблюдал за ней с ничем не оправданным чувством выполненного долга.
 «Что, блядь, она со мной делает?»
– У меня есть просьба, – сказала она, прикладывая салфетку ко рту.
– Я же сказал тебе, это секрет.
– Я не об этом.
– Тогда, о чем?
– Ты не обязан... Мне не нужны ужасные подробности, если не хочешь ими делиться. Я просто хочу узнать о твоей бывшей невесте.
О…
– Что именно?
Она несколько секунд раздумывала, словно подыскивала идеальный вопрос, прежде чем спросила:
– Кто разорвал помолвку?
– Она.
Пауза.
– Почему?
– Потому что я не любил ее так, как она хотела, чтобы ее любили.
Рута склонила голову набок.
– Что это значит?
Прошло уже достаточно времени, и теперь, когда Эли думал о Маккензи, то чувствовал только привязанность и благодарность. Но сейчас ему припомнился их последний разговор:
 «…Ты успешный взрослый мужчина, и все же ты вкладываешь больше усилий в какую-то безрассудную вендетту, которую ведешь со своими созависимыми друзьями, чем в то, чтобы быть по-настоящему счастливым. Ты в любой момент предпочтешь свой глупый план мести мне, и мы оба это знаем.
  
 Ты хочешь влюбиться в меня. Ты хочешь просыпаться утром и думать обо мне. Ты хочешь хотеть меня, но не можешь, потому что дело не в том, что ты хочешь, а в том, что ты чувствуешь. Любовь, что я ищу, ты не можешь мне дать. Не все способны так любить, Эли..».