Не влюблены (ЛП)

И во время вечеринок, подобных сегодняшней.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала мне Флоренс, когда я скользнула на заднее сиденье такси, теребя пальцами мерцающую ткань своего зеленого коктейльного платья с карманами.
– Ты тоже. Исходя из цветовой гаммы, рыжим не должен идти розовый, но к тебе это не относится.
Она рассмеялась.
– Вот почему ты лучшая пара для вечеринок, чем мой бывший.
  
– Потому что говорю тебе, что ты отвергаешь теорию цвета?
– Да, и, надеюсь, потому, что ты не спишь с моим бухгалтером.
Когда я впервые встретила Флоренс, она была замужем за Броком. Он был ее возлюбленным с детства, работал в банковской сфере и, по словам Тиш, был «уже не первой свежести извращенцем»: соблазнял женщин, выкладывая в соцсетях голые по пояс селфи.
Лично я всегда считала его огромным мешком дерьма, недостойным соскребать грязь с плитки в общественном туалете. Я ненавидела его тошнотворный юмор, как у продавца подержанных автомобилей, и то, что он осмеливался диктовать Флоренс, как управлять «Клайн», и то, как он смотрел на мою грудь и ноги Тиш, когда Флоренс приглашала нас в гости. Для него мы были немногим больше куриных крылышек, доставленных к его порогу для получения удовольствия. Я почувствовала облегчение, когда они развелись, потому что Флоренс заслуживала лучшего, чем он.
С другой стороны, из-за того, что у меня было очень мало друзей, я всегда чересчур их опекала. В выпускном классе, когда Кори Хассельблад изменил Тиш, потому что она не захотела с ним переспать, я через решетку вылила в его шкафчик бутылку кетчупа Heinz. А в колледже, узнав, что парень моей соседки ворует у нее деньги, я собрала все его шмотки в два мусорных пакета и выбросила на помойку. Мои немногочисленные друзья были лучшими людьми, которых я знала, и я была готова порезать их обидчиков, или, как в одном памятном случае, порезать им шины.
– Хочешь повторить? – я спросила Флоренс. Кондиционер в машине боролся с летней жарой. Солнце уже садилось, но в центре Остина кипела жизнь. Я понятия не имела, куда мы направляемся, просто знала, что там будет шикарно.
– Что именно?
– Встречаться с кем-то. Может быть, снова выйти замуж?
Она рассмеялась.
– После того, как с таким трудом избавилась от Брока? Нет, спасибо. Если мне станет одиноко, я заведу кота, как Тиш. Это с ним она сегодня вечером?
– Думаю, она с этим технарем, Диего. Но Брюс, возможно, присоединится.
– Уверена, он поддаст им жара. – Она искоса посмотрела на меня. – А что насчет тебя? Ты собираешься снова начать встречаться?
Воспоминания об Эли Киллгоре хлынули в мозг, и я отбросила их прочь со всей яростью, которую он заслуживал.
– Технически...
– Технически, это не будет снова, так как ты никогда ни с кем не встречалась?
– Да, – я пожала плечами.
Общение с другими людьми было испытанием не только для меня, но и для других.
 …Почему ты всегда такая тихая?
 Если бы ты чаще улыбалась, люди подумали бы, что они тебе нравятся, и тогда они действительно хотели бы проводить с тобой время.
 Хотела бы я быть такой же холодной, как ты. Мне нравится, что тебе просто наплевать на все…
Я была странным ребенком, странным подростком, и может, в результате этого или может, мне так было на роду написано, я стала странной взрослой. Но с Тиш мне было легко с самого начала. В первом классе она предложила попрыгать с ней через скакалку, и дальше все прошло, как по маслу. Но как бы я ни была благодарна своей лучшей подруге, она также была постоянным напоминанием о том, кем я никогда не смогу стать. Тиш была умной, общительной, необычной, ее недостатки все считали забавными. Я была странной. Закрытой. Слишком неловкой или слишком замкнутой. Отталкивающей. Обо мне шептались, надо мной хихикали те же самые люди, которые обожали мою подругу. Тиш никогда не ставила других выше меня. Она без колебаний говорила тем, кто был открыто груб со мной, чтобы они шли на хрен. Но мы обе знали правду: люди были для меня необъяснимо, бесконечно трудными. Итак, в то время как у Тиш были бойфренды, подруги, высокие оценки и многообещающее будущее, я занималась фигурным катанием и мечтала поскорее убраться к чертовой матери из Техаса.
И моя мечта осуществилась. И хотя в колледже общаться с людьми было ничуть не легче, я поняла, что есть один тип социального взаимодействия, который я могу вынести. Я могу изо всех сил пытаться поддерживать беседу, но не могу излучать ту теплоту, которая заставляла бы других хотеть быть на моей орбите. Таким образом, некоторые люди действительно подходили мне. Мужчины, по большей части, имеют в виду что-то очень конкретное, то, что, как я обнаружила, мне самой доставляет большое удовольствие. Я не возражала, если они хотели воспользоваться моим телом, но только в том случае, если я воспользуюсь их телом в ответ. Это было справедливо.
По мере того, как колледж превратился в аспирантуру, а аспирантура в стажировки, знакомиться с новыми людьми становилось все труднее. Вдобавок ко всему, многие мужчины моего возраста, казалось, искали чего-то большего. Вскоре после прихода в «Клайн» у меня случился довольно посредственный секс с руководителем другой исследовательской группы, и я была смущена, когда на следующий день он прислал мне электронное письмо с приглашением на ужин.
«Должно быть, я стала лучше скрывать свою суть», – подумала я тогда.
Я представила, что соглашаюсь на его приглашение, и сценарий того, что происходит дальше, прокрутился в голове, наподобие кино. Я отчаянно продолжаю притворяться привлекательной и добродушной, пока не дохожу до точки. Его разочарование после того, как с меня соскользнет маска, показывая, что на самом деле я просто ходячий невроз в лабораторном халате. Мне будет больно, а ведь мне даже не нравился этот парень.
Придерживаться приложений и избегать повторов казалось лучшим выбором.
– Это здесь? – спросила я, когда такси остановилось перед зданием, похожим на усадьбу.
– Да. Мы не задержимся надолго, просто отметимся. Он эгоистичен и заметил бы, если бы я не появилась.
– Я никуда не тороплюсь. Так что найду уютный уголок и подожду тебя.
Флоренс сжала мою руку поверх кожаного сиденья.
– Ты так хорошо заботишься обо мне.
– Взаимно.
Я никогда не была в этой части Лейк-Остина, но узнала название клуба: в детстве мама приводила нас сюда, чтобы взять одежду, которую отдавали на благотворительность, и школьные принадлежности. Это было модное местечко, которое часто посещали люди, которые любили брачные контракты и воздушные поцелуи. Таких как я сюда допускали только в исключительных случаях, связанных с благотворительностью. У входа я заметила мольберт, а на нем картину, которая могла бы сойти за обычную фотографию инвестиционного банкира. Под картиной была надпись: «С выходом на пенсию, Эрик!». Флоренс расписалась в гостевой книге, а я старалась держаться от нее подальше, насколько могла.
Зал был переполнен людьми в костюмах и вечерних платьях. Небольшой оркестр готовился играть, и официанты пробирались сквозь толпу, неся большие подносы с напитками и закусками. Мой желудок сжался при мысли о том, что я буду есть среди этих людей.
– Вот Эрик, – сказала Флоренс, указывая туда, где возле выставленного на показ виновника торжества собралась небольшая толпа. – Я тебя представлю. Он скажет: «Ты слишком молода и красива, чтобы весь день проводить в лаборатории», или что-нибудь в этом роде. Так что заранее извиняюсь.
Он этого не сказал. Н сказал другое: «Если бы знал, что у биоинженеров такие прекрасные формы, возможно, сменил бы специальность». Поскольку я любила Флоренс и «Клайн», я не упомянула, что без колебаний подала бы на него в суд за сексуальное домогательство, а просто дружелюбно улыбнулась, глядя на него сверху вниз. Благодаря высоким каблукам, я возвышалась над ним, и наслаждалась очевидным дискомфортом Соммерса, когда тому приходилось вытягивать шею, чтобы произнести свою чушь.