Одна Зима на двоих (СИ)

Широким взмахом крыльев майтикор взвил в воздух, сделал круг над убегающей девушкой и камнем упал вниз, обрушиваясь на ее спину. Он мог бы играючи насквозь разодрать меховую дубленку и впиться когтями в хрупкое тело, но не стал. Убить бродяжку из долины несложно. Даже скучно. Она слабая, бледная, как моль и беззащитная, даже несмотря на белую молнию, полыхнувшую, когда он пытался раскрыть ее память. Ее можно придавить одной лапой, перекусить пополам…
Вместо этого он подхватил ее и снова взмыл в воздух, сделав круг над надежно укрытым монастырем Россы. Ким визжала во весь голос, когда он протащил ее над самыми верхушками заснеженных елей:
— Отпусти меня! Пожалуйста.
Зверь с ухмылкой разжал когти. Только тогда Ким поняла абсурдность своего требования. Земля стремительно приближалась, но удара так и не произошло.
Майтикор поймал ее возле самой поверхности, взмахнул тяжелыми крыльями, поднимая снежные облака и опять поднялся в воздух, небрежно удерживая свою ношу в могучих лапах. Играть с ней он не собирался и, заложив крутой вираж, развернулся в сторону гор.
Ким болталась головой вниз, чувствуя, как когти чудовища безжалостно сдавливают ее ноги. Где-то далеко внизу стремительно проносилась знакомая долина, а потом ей на смену пришли серые зубья Драконьей гряды, окутанные снежными вихрями. Тяжело взмахивая крыльями, майтикор пробивался сквозь них, как таран. Его не сбивали ни яростные порывы ветра, ни мгла, застилающая глаза.
Он проскользил над узким перевалом, обогнул слева сломанный пик и начал спускаться к вытоптанной площадке, раскинувшейся на краю безмолвной пропасти.
Там были люди. Мужчины. Не меньше десятка. Они были одеты так же, как и ее похититель — звериные шкуры на плечах, темные штаны и широкие унты, в которых не проваливаешься на снегу. Кто-то готовил над костром еду, кто-то чистил низких мохноногих лошадей, кто-то чинил одежду, но все они оторвались от своих занятий, когда заметили зверя, спускающегося с гор и несущего в когтях притихшую добычу.
***
Он обернулся еще в воздухе, когда до земли оставалось несколько метров, и легко приземлился на ноги. Ким только успела охнуть, когда ее подкинуло, а потом сильные руки подхватили, не дав упасть.
— Хасс! — к ним подошел крепкий мужчина. Его иссине черные волосы были заплетены в десятки косичек, и каждую из них украшал маленький костяной амулет в форме звериного когтя, — где ты ее откопал?
— Нашел, в долине, — похититель небрежно поставил девушку и подтолкнул, вынуждая выйти вперед. Ким поскользнулась, но удержала равновесие и с вызовом расправила плечи.
— О, какая, — ухмыльнулся косматый, — царица что ли?
От чужого настороженного внимания волосы вставали дыбом на затылке. Мужские взгляды щупали ее, оценивали, безжалостно раздевали.
Ким насчитала двенадцать человек, включая того, кто украл ее из долины. Хотя, какие это люди? Чудовища из Андракиса. Все они были рослыми, широкоплечими и выглядели гораздо крупнее мужчин из долины. И сильнее. В каждом их движении скрывалась мощь, уверенность и какая-то дикая грация. Одним словом звери.
Ким пробежала быстрым взглядом по их лицам. Старше, моложе, с бородами и без — они были по-своему красивы, но больше ни у кого из них не было янтарных глаз.
— Бродяга, — пренебрежительно ответил Хасс, — выползла из какой-то дыры.
Как же она его ненавидела. До дрожи в руках.
— Что планируешь с ней делать?
— Отвезу в Андер, подарю императору. Пусть развлекается.
— Слишком невзрачный подарок, ты не находишь? — усмехнулся косматый, — бледная, как моль. Наверняка, тощая и слабая.
Кто-то потянул ее за ворот дубленки, пытаясь увидеть, что она прячет под одеждой:
— Так и есть, Верн. Подержаться не за что.
Со всех сторон раздался мужской смех. Ким рванула в сторону, вырываясь из чужих лап, но снова поскользнулась и, нелепо взмахнув руками, начала падать. И тут же почувствовала, как ее хватают за шкирку, и вздергивают наверх словно беспомощного котенка.
Испуганно обернувшись, она снова увидела жуткие звериные глаза. В отличие от остальных, Хасс не улыбался:
 
— Ему есть на кого любоваться, а эта на другие цели пойдет, — произнес он, спихивая ее на руки одному из воинов.
О том, что это за цели, Ким боялась даже думать. В старых книгах, хранившихся в монастыре, были те, которые рассказывали и про Андракис, и про Императора, сидящего на троне из черных костей, и про его верных воинов, умеющих принимать звериное обличие. Но вот чего не было в этих книгах, так это историй о том, как обитатели долины, попав в лапы к завоевателям, жили долго и счастливо. Никто оттуда не возвращался, никто не слагал красивых легенд о счастливом освобождении. И что-то подсказывало ей, что никто не выживал.
— Куда ее?
— В пещеру, чтобы не мешалась, — Хасс отдал распоряжение, даже не взглянув на нее, — если дернется — связать. Начнет вопить — кляп в рот. Через час выдвигаемся. Нам пора возвращаться.
Его указания выполнялись беспрекословно. Ким даже опомниться не успела, как ее без особых церемоний подхватили на руки и потащили к узкому пролому в скале.
Внутри неспешно тлел костер, и дым от него поднимался высоко под темный свод пещеры, на каменном полу лежали свернутые спальники.
— Сиди здесь, — Верн силой усадил ее на один из них, — встанешь — пеняй на себя, бродяжка. Церемониться никто не будет.
Только сейчас Ким до конца осознала, чем обернулось ее глупое любопытство. Одна, в логове врагов. Некуда бежать и не от кого ждать помощи.
Хотя воины на нее в открытую не смотрели, она все равно чувствовала их интерес. В пещеру постоянно кто-то заглядывал, будто по делу: то косматый Верн, то молодой шумный Войс, то кто-то еще.
Единственным, кто ни разу не пришел на нее посмотреть, был Хасс. Он приволок ее в лагерь, сбросил на своих людей, как ненужную поклажу, и ушел, не понимая, что своим появлением разрушил все. А может, и понимал, только плевать ему было на то, что она трясется от страха и отчаяния, и все силы уходят на то, чтобы не зареветь.
Ким ненавидела Андракис и тех, кто из него приходил. Каждый год, по их вине она была вынуждена проводить всю зиму в глубоком сне, пряталась, чтобы выжить, пока они как стая голодных волков рыскали по долине, а теперь еще и это.
Закусив губы до крови, Ким пыталась успокоиться, взять себя в руки. Еще ничего не закончено. Еще есть шанс сбежать обратно в долину. Воспользовавшись тем, что в пещере кроме нее никого не было, девушка достала из-за пазухи брегет. Он показывал шестьдесят пять дней до прихода весны. У нее было достаточно времени, чтобы вернуться.
Жизнь в приюте, а потом в монастыре Россы приучила ее к сложностям, закалила характер, давно избавив от излишней нежности. Ким умела прятать ненужные эмоции. Глубоко внутри она заковала свой страх в цепи и пообещала себе, что никто из завоевателей не увидит ее слез. Никогда.
Чтобы хоть как-то отвлечься она представляла, как ее похититель срывается со скалы вниз и падает на острые камни, как его сносит лавиной и придавливает гигантской, сорвавшейся с уступа льдиной. Видела, как наяву, его сломанные крылья и разорванные золотые цепи. И улыбалась.
Испугавшись своих кровожадных фантазий, Ким украдкой обернулась ко входу и чуть не закричала. Хасс стоял в проходе и смотрел на нее. Хмуро, с хищным прищуром, не отрываясь. Будто понимал, о чем она думает, читал ее мысли, как раскрытую книгу.
Ким поспешила отвернуться. Из них из всех только он своим присутствием, заставлял сжиматься и трепетать. Она его боялась. Сколько бы ни убеждала себя, что надо быть сильной и храброй — все равно боялась.
— Сколько у нас времени до прихода Сеп-хатти? — голос Хасса раздался уже где-то на улице.
— Часов семь, может чуть больше, — ответил Верн.
— Нам надо перебраться через этот перевал и укрыться на той стороне.
— Мы задержались, можем не успеть.
— Значит, шевелитесь. Выходим, через три минуты.