Любовный огонь

– Пришлось, и это все равно что отправиться в ад и вернуться живым. Холодный страшный ад, затянутый туманом. Вокруг бушует море, огромные волны захлестывают корабль, перекатываются по палубе от борта до борта и обдают тебя ледяной пеной, пока пальцы не потеряют чувствительность. Иногда людей смывает за борт. Я знаю суда, где целая вахта, а это половина команды, оказывалась за бортом всего за несколько минут.
Он продолжал рассказывать о путешествии в Китай, и Бренна слушала, широко раскрыв глаза.
– Чай, шелк, орехи личи, [8] кумкваты, [9] – о, это звучит почти как стихи, – вздохнула Бренна. – Я бы хотела когда-нибудь побывать в Кантоне, поесть перепелиных яиц… и все увидеть! Я так мечтаю посмотреть мир!
Кейн подозрительно взглянул на нее, но тут же рассмеялся.
– Да, я испытывал то же самое с тех пор, как тайком прокрался на корабль. В море есть что-то притягательное. Оно бурлит в твоей крови, и от этой болезни нет лечения.
Он стал вспоминать о том времени, когда сам был юнгой; о капитане Армитидже, обучавшем его навигации. Старик вдалбливал в его голову знания о ветрах и течениях, названия каждого паруса, каждой снасти, пока Кейн не смог бы повторить их даже во сне, что, по словам других членов команды, частенько проделывал. Не было той работы, которая ему не поручалась бы. Наравне со всеми сын хозяина компании взбирался по вантам на мачты, брасопил реи и драил палубу.
– Иногда и на Армитиджа находило шутливое настроение. Помню, мне как-то стало не по себе, то ли простуда, то ли просто лень. Так или иначе, я отправился к нему и объявил, что заболел. «И что у тебя болит? – осведомился он. – Ну что же, у меня есть прекрасное лекарство. Почистим тебя хорошенько. Беги на камбуз и попроси кока согреть воды». Я выполнил приказание, немного недоумевая, но в своей наивности с нетерпением предвкушал, что проведу день в покое и безделье. Вернувшись с водой, я увидел, что капитан привязывает веревку к проволочному ершику для чистки бутылок. Я в ужасе уставился на него и, набравшись храбрости, спросил, что он собирается делать. «Как что? Вычищу тебя изнутри и снаружи, – пояснил он. – Суну эту штуку тебе в глотку и вытащу из другого места! Вот увидишь, сразу поправишься!» Не стоит и говорить, что я вылетел из каюты, как ошпаренный, взобрался на фок-мачту и не слезал до самого вечера!
Бренна звонко расхохоталась.
– Не обижайся, но я никогда не слышала ничего забавнее!
Кейн свёл брови и мрачно нахмурился.
– Богу известно, так ли уж это смешно. Но при одной мысли о том, что придется вернуться домой, брала тоска. Капитан Армитидж погиб. Исчез вместе с кораблем недалеко от Чарлстоуна. Говорят, нападение капера. Не знаю, правда ли это, но часто вспоминаю о старике.
Кейн угрюмо замолчал, пока Бренна стояла рядом, погруженная в свои невеселые раздумья. После обеда она вновь столкнулась с Феланом, крутившимся возле капитанской каюты. Плотник словно прикидывал, может ли без опаски проникнуть внутрь.
– Ну, мисс, – прошипел он, – что там такого ценного, в этой каюте? Кроме вас, конечно?
И хрипло рассмеялся. Бренна поспешила в каюту, хлопнула дверью и заперлась на засов, впервые вспомнив о спрятанном под полом золоте. Неужели именно потому плотник с вечера тоже маячил у каюты? Но если она поделится с Кейном своими подозрениями, Фелана накажут кнутом. Она просто не сможет стоять и хладнокровно наблюдать, как его секут.
– Каперы, – задумчиво вздохнул Кейн. – Возможно, сегодня самый подходящий день, чтобы начать уроки стрельбы. Лишнее умение не помешает, и по крайней мере тебе будет чем занять время.
– Да, – согласилась Бренна. – Хотя море кажется таким пустым. Трудно представить, чтобы кто-то мог отыскать нас здесь, не говоря уж о пиратах.
– Не обольщайся. Этим головорезам ничего не стоит проникнуть в любую точку земного шара. Их корабли такие легкие и маленькие, что болтаются на поверхности, как сухие листья. И та добыча, которая интересует их больше всего, весит немного и почти не занимает места. Однако обычно им требуется большая команда, чтобы без труда захватить торговое судно.
 
Бренна почему-то представила себе полчище бурых крыс с блестящими глазками и острыми зубами, но попыталась улыбнуться.
– Таких гостей мы вряд ли захотим пригласить на борт.
– Ты права. Поэтому тебе лучше научиться стрелять как можно более метко, кошечка моя! Не то чтобы я ожидал неприятностей – отнюдь нет, просто на всякий случай.
– У тебя поразительные способности к стрельбе! – заметил Кейн два часа спустя за черным кофе, принесенным грузным коком. Джемми, которому поручили отскребать смолу с фок-мачты, устроился на головокружительной высоте около самой брам-стеньги и неохотно орудовал скребком. Противные воющие звуки потонули в общем шуме.
– Правда?
Бренна выдавила улыбку, скрывая отвращение, которое испытывала к тяжелому пистолету, свинцовым пулям, пороховнице и пистонам. Девушка старалась под его неотступным критическим взором. Но мысль о том, что из этого оружия можно убить человека, была невыносима. Она просто не способна на это!
– Ты не боишься прикасаться к пистолету, как большинство женщин, – удовлетворенно заявил Кейн. – Он не дрожит у тебя в руке, и целишься ты, как мужчина. Клянусь, когда настанет время, ты не подведешь.
– Я… я в этом не уверена.
– И не считай пиратов людьми. Они хуже, чем дикие звери – те хотя бы не убивают своих собратьев исключительно ради удовольствия.
Кейн внимательно рассматривал инкрустированный золотом пистолет.
– Но может, ты просто испугалась?
– Нет. Но… видеть, как умирает человек от твоих рук, это ужасно.
– Послушай. – Кейн повернул ее лицом к себе. – В этих морях пираты хладнокровно уничтожили уйму народа. Несчастных ждала ужасная смерть, и многих ни в чем не повинных людей подвергали зверским пыткам и мучениям.
– Но…
– Разве ты не понимаешь? В пирате нет ничего человеческого. Убив однажды, хладнокровно и безжалостно, он потерял право на собственную жизнь. И не пытайся меня разжалобить, девушка! Неужели еще не осознала, что мир не похож на волшебную сказку? Здесь царят не доброта и благородство, а смерть, злоба и насилие. И если мы позволим им захватить власть… – Кейн многозначительно пожал плечами.
– Наверное, ты прав. Но мне противно замечать подобные вещи. И я не желаю видеть мир таким.
– А кто хочет? Но выживают лишь сильные и смелые, а не слабаки, которые поднимают оружие дрожащей, потной от страха рукой и гадают, хватит ли у них смелости спустить курок.
Хватит ли смелости спустить курок.
Зловещие слова громом отдались в мозгу Бренны. О, она совершенно сбита с толку и больше не способна мыслить здраво. Она верит каждому слову Кейна, а от малейшего его прикосновения ее тело горит, как от огня, радость и желание быть с ним становятся все сильнее. Такой человек не может быть убийцей. Только позже, когда девушка оставалась одна, неотвязные сомнения вновь начинали разъедать душу…
– Спустись в каюту, – посоветовал Кейн. – Твое лицо сильно раскраснелось, и вечером ты будешь мучиться от ожога.
При мысли о маленькой, невыносимо душной каюте Бренну охватил гнев.
– Нет, я останусь на палубе, здесь прохладнее.
– Просто тебе еще не приходилось испытать, что такое настоящий солнечный ожог! Сама не знаешь, что говоришь.
Но девушка ощущала себя маленьким ребенком, которого бесцеремонно отправляют в детскую.
– Хочешь сказать, что теперь, когда занятия стрельбой закончены, можно от меня избавиться? Затолкать в каюту вместе с остальными вещами, пока не понадоблюсь?
Она нервно теребила ленты шляпки трясущимися пальцами.
– Ну так вот, я не кусок парусины, который прячут или достают при необходимости.
Кейн разглядывал ее с таким видом, словно крохотного жучка, ползущего по палубе.
– Бренна, что это с тобой? Будь ты матросом, я урезал бы твою норму воды за дерзость. Ты просто отказываешься подчиняться любым приказам, не так ли? Даже если приказывают для твоего же блага.