Любовный огонь

 
Джулия Грайс
Любовный огонь
Майку, с любовью
 
Пролог
Дублин, 1819 год
Бренна Лохлан пришпорила свою кобылу Порцию, и животное пустилось галопом. Волосы девушки цвета червонного золота, выбившись из-под ленты, струились по ветру, полные груди слегка вздрагивали при каждом прыжке лошади. Бренна скакала куда глаза глядят, с бездумным бесшабашным самозабвением, словно пытаясь выиграть время, ставшее ее самым беспощадным врагом.
Ибо сегодняшний день был днем ее свадьбы. Всего через несколько часов она станет замужней женщиной, обретя заодно все обязанности и заботы, отвечающие ее новому положению.
Слева в лощине среди холмов раскинулся Дублин. Шпили немногочисленных церквей остриями пронзали серый туман, окутавший молчаливые улицы. Еще минута-другая – и солнце растопит плотную завесу, обнажая яркую зелень холмов, усеянных овечьими отарами. Бренна любила эти холмы и успела исходить и изъездить их вдоль и поперек.
Все лето напролет она ухитрялась выбираться из дома на рассвете, одетая в старые бриджи брата, чтобы в бешеной скачке растратить накопившуюся энергию. Но сегодня настало последнее утро ее столь сладостной, хотя и тайной свободы. К часу дня она станет леди Бренной Эрхарт, и Нейл скорее всего не одобрит подобные прогулки спозаранку, а особенно езду верхом в мужском седле. Эрхарты были известной и влиятельной семьей и славились своей приверженностью к этикету и условностям.
Правда, сама Бренна считала, что обладает достаточно твердым характером. Разве не она сумела убедить отца подарить ей Порцию в день восемнадцатилетия? Даже ее грум Пэдди твердил, что резвая гнедая кобылка слишком упряма и норовиста. Но девушка много дней подряд объезжала лошадь, пока та не признала хозяйку, и теперь, грациозная и резвая, беспрекословно повиновалась Бренне.
Ближе к вершине одного из холмов высились развалины старого монастыря, уничтоженного еще в X веке. Теперь от них остались одни камни, если не считать величественной круглой башни, где монахи скрывались от набегов викингов, карабкаясь по веревочной лестнице.
Бренна направила Порцию к башне, гадая, что испытывали монахи в минуты смертельной опасности. Впрочем, вскоре ее вновь одолели неотступные мысли о будущей жизни. Хозяйке богатого замка надлежит целыми днями сидеть за пяльцами, обсуждать меню обедов и ужинов, сплетничать с приятельницами, а если уж садиться на лошадь, то исключительно в дамское седло. Правила поведения благородных дам в начале XIX века были весьма строгими и не допускали ни малейших вольностей.
Бренна невольно нахмурилась.
«Я ни за что не стану такой! – мятежно думала она. – Не буду! Не смогу!»
Но в глубине души девушка осознавала, что придется покориться. Ей уже восемнадцать – давно пора выйти замуж. Отец сказал, что она нуждается в заботе и присмотре настоящего мужчины. Кроме того, кто-то должен управлять се финансовыми делами и согревать в холодные зимние ночи. Говоря это, Брендан Лохлан улыбался, и Бренна поняла, что отец снова вспоминает Гвинет, покойную жену-американку.
Так или иначе, разве замужество – не удел женщины? И если уж приходится выходить замуж, то чем плох Нейл Эрхарт, высокий, стройный, с черными пронзительными глазами, от одного взгляда которых ее бросало в дрожь.
– Бренна, девочка моя, только Нейл сможет тебя укротить, – частенько твердил отец со странной улыбкой, словно пытался убедить себя в правоте собственных слов.
Бренна недоумевала, почему он так часто повторяет это. Нейлу уже исполнилось тридцать три года; он был уже юношей, когда она сама все еще играла с деревянными лошадками, которых вырезал для нее Пэдди. Нейл учился в Оксфорде, в Мертонском колледже, потом много путешествовал по Америке и Франции, помогая отцу управлять разбросанными по всему свету многочисленными предприятиями и заниматься финансовыми делами семьи.
Ходили слухи, что Эрхарты связаны с американскими торговцами живым товаром, что Нейл растратил юность в безумных оргиях с прелестными мулатками Нового Орлеана и Гаваны и что серебристо-белый шрам на левой скуле был получен на дуэли.
 
Дуэли. Мулатки. Работорговля. О подобных вещах не принято знать девушкам из хороших семей. Но Бренна с детства отличалась ненасытным любопытством, и иногда ей удавалось подслушать обрывки разговоров своего брата Квентина с приятелями. Представляя Нейла в объятиях темнокожей девушки, Бренна трепетала от странного необъяснимого чувства. Однако она знала, что люди сравнивают ее с норовистой кобылкой, которую следует лаской и уговорами заманить в загон, и считают, что как только Нейл наградит ее парочкой ребятишек, она смирится и станет такой же, как остальные.
Но девушка продолжала твердить себе, что это неправда. Она выйдет замуж за Нейла, но не позволит укротить себя, не станет часами просиживать в гостиной за вышиванием. И никаких детей! Ее же собственная мать умерла родами!
Она была уже почти рядом с развалинами; кобылка громко цокала подковами по камням. Но поглощенная невеселыми мыслями девушка ничего не замечала. Неожиданно из-под самых ног лошади выскочил кролик и серым клубочком метнулся под прикрытие разрушенной стены. Испуганная Порция рванулась в сторону и, споткнувшись, медленно повалилась на бок, беспомощно рассекая копытами воздух. В мгновение ока Бренна оказалась па земле. Боль обожгла правую щиколотку. Усилием воли подавив подступающую к горлу тошноту, она, пошатываясь, поднялась на ноги и заковыляла к кобылке. Порция уже успела подняться и теперь испуганно закатывала глаза и держала на весу переднюю ногу.
Почему она так сильно погоняла лошадь? О, если бы только можно было повернуть время вспять! Противный кролик!
Бренна захлебнулась рыданиями. Отсюда до Лохлана, большого дома, выстроенного двадцать лет назад отцом Бренны, более трех миль. Три мили, которые придется преодолеть пешком, с растянутой ногой, ведя в поводу хромую лошадь. Боже, сколько же это займет времени?!
Позже Бренна так и не смогла сказать, когда и как ей удалось появиться в Лохлане. И девушка, и лошадь едва ковыляли. Лицо Бренны было черным от грязи, смешанной со слезами. Бриджи Квентина порвались в том месте, где острый камень поцарапал бедро. Густые спутанные волосы разметались по плечам. Смешно, но разве сейчас имеет значение что-то, кроме Порции!
– Мисс Бренна! Мисс Бренна! Что с вами?! Первым ее возвращение заметил старый грум Пэдди, который, задыхаясь, бежал от конюшни прямо по аккуратно подстриженному газону.
– Что с Порцией? – пропыхтел он, сжимая руку Бренны.
– О Пэдди!
На миг Бренна вновь превратилась в маленькую девочку, готовую выплакать боль и обиду в объятиях Пэдди, как в тот день, когда она свалилась с пони.
– Пэдди… Порция… ее напугал кролик, и она сбросила меня, но сама повредила ногу.
– Бедная скотинка, я так и знал. Она слишком норовиста, прямо беда! Совсем как ее хозяйка, доложу я вам! Но не волнуйтесь, я пригляжу за кобылкой, и не успеете оглянуться, она будет как новенькая!
Послышался всполошенный топот, и Бренна, обернувшись, увидела бегущих по газону отца и Квентина. Брат, как всегда, был облачен в аккуратный желтовато-коричневый фрак, однако на пальцах виднелись несмываемые следы чернил – вероятно, он снова писал стихи, единственное занятие, увлекавшее его, помимо пирушек с приятелями. Квентин был на год старше Бренны, и в детстве она почти не оставляла брата в покое, следовала за ним по пятам, плавала, бегала, устраивала скачки, не давая роздыха своему пони.
– Бренна, Бренна, в чем дело? Что произошло? – встревожено осведомился отец.
Девушка взглянула на него. Удлиненное лицо отца казалось бледнее обычного, круги под глазами – еще чернее. Он был в темно-синем фраке с широким воротником, облегающих панталонах и белой полотняной сорочке с жабо. Но ослепительная белизна сорочки лишь подчеркивала нездоровый желтоватый цвет кожи. Он сразу отметил необычный наряд и перепачканное лицо дочери. В глазах Квентина, однако, сверкнули веселые искорки.