Фатерлянд
Тензан умолк, почесал подбородок и выпрямился на стуле, расправив плечи. Йокогава тоже слышал о том, как некоторые сотрудники мэрии отправлялись в корейский лагерь с видом мучеников первых веков христианства, но спустя некоторое время вовсю улыбались боевикам, словно старинные друзья. Вероятно, это классическое проявление стокгольмского синдрома. Впрочем, у Йокогавы не было сейчас времени размышлять на эту тему, и он нетерпеливо посмотрел на часы. Но Тензан, похоже, не спешил. В углу что-то зажужжало — вероятно, муха. В помещении стоял запах табачного дыма, из кондиционера капало. Все выглядело так, словно не ремонтировалось годами. Снаружи здание мэрии выглядело настоящим дворцом, но внутри налицо были все последствия бюджетного кризиса. В зале не было особенно жарко, но на лбу мэра блестели капельки пота. Йокогава обратил внимание, что с потом смешивалось что-то черное, вероятно, потекла краска для волос. Тензан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его руки, упиравшиеся в колени, дрожали. Мэр несколько раз моргнул, словно у него были воспалены глаза. Йокогава понял, что у Тензана было нечто большее, чем просто желание рассказать ему о неважных, в сущности, вещах, и мэр делал над собой форменное усилие, хотя находился уже на грани нервного срыва.
— Проблема заключается в том, — начал он еще более хриплым голосом, — что среди работников мэрии падает дисциплина. Кажется, что все катится под откос. Муниципальная власть больше не работает, а многие служащие словно ждут вызова от Экспедиционного корпуса, как я вам уже говорил. Те, кто работает непосредственно с ними, уже не исполняют указания своего непосредственного начальства и работают фактически от имени Корпуса Корё. Некоторые служащие уже начали приискивать участок для размещения прибывающих ста двадцати тысяч новых корейцев. Надо отдать должное, что многие наши сотрудники относятся к такому поведению негативно. Возможно, из зависти или ревности, если можно так выразиться. Но, как мне кажется, те, кто сейчас пытаются прогнуться под корейцев, в конце концов жестоко ошибутся. Вряд ли их нынешнее поведение гарантирует им безопасность. Самое страшное, что может случиться в нашем положении, это раскол среди тех, кому доверено управление городом. И это, похоже, уже случилось. Но больше всего меня беспокоит то, что подобное происходит и на уровне правительства Японии.
Тензан взглянул на часы на стене. Затем облизнул губы, кашлянул, прочищая горло, и, глубоко вздохнув, сказал:
— Позавчера Осака направила сюда два полицейских подразделения SAT. Аббревиатура расшифровывается как…
Йокогава прервал его, сказав, что знает, как расшифровывается название полицейского спецподразделения.
— Объединенная команда — шестьдесят бойцов — поступает под начало командира SAT из Осаки в чине капитана. Полиция префектуры негодует, поскольку наш командир старше по званию, но при этом остается не у дел. Это никуда не годится. SAT отправлена по приказу из Осаки, а в Осаку, вероятно, поступил приказ из Национального полицейского агентства, решения которого поддерживает ряд министров. Мне сообщил об этом один из членов кризисного штаба, которому небезразлично, что происходит. Он не стал уточнять, кто из министров за использование SAT.
Беда заключается в том, — продолжил мэр, — что официально SAT не получила никакого приказа от правительства, а это значит, что министры не понесут ответственности в случае провала операции. Судя по всему, они планируют захватить кого-нибудь из людей Экспедиционного корпуса. Но в отделении SAT нашей префектуры едва ли наберется двадцать человек, и их уровень подготовки сильно отличается от людей из Осаки. Те получили подготовку в США и Европе, имеют более совершенное оружие и смотрят на полицию префектуры сверху вниз. Мне только что доложили об их прибытии, и я ума не приложу, что они тут затевают. Если они действительно планируют захватить кого-то из ЭКК, то это неизбежно повлечет огромный риск для местного населения, и я не хочу брать на себя ответственность. И, черт возьми, совершенно не ясно, кто на самом деле будет за это отвечать!
«Так вот оно что, — подумал Йокогава. — Разумеется, SAT не станет атаковать лагерь террористов, чтобы захватить пленных. Они обучены задержанию преступников и спасению заложников, а не военным действиям. Это подразделение попросту не способно вступать в противодействие с войсками, вооруженными гранатометами и пулеметами. Значит, они будут организовывать засады на отдельных представителей Корпуса во время проведения арестов».
— Что я могу сделать? — спросил Йокогава мэра.
— Будьте добры, сообщите нам, как будут проходить аресты, — сказал Тензан. — Понимаете, у меня вряд ли появится возможность связаться с вами, если дела примут дурной оборот.
На случай возможной перестрелки Йокогава все же решил взять с собой полицейский бронежилет.
Рассвет еще не наступил. Вдоль дороги № 202 сквозь мрак проступали очертания зданий. Сотрудники полиции поливали дорожное покрытие и убирали осколки стекла возле закрытой станции Нисиецу. Прошедшей ночью толпа в количестве приблизительно ста молодых людей закидала полицейский кордон камнями, бутылками и пакетами с дерьмом и краской. Несколько человек удалось арестовать; некоторые из задержанных получили серьезные травмы, после того как их опрокинули на землю и отделали резиновыми дубинками. Среди полицейских также оказались раненые. Станция располагалась всего в трех километрах от лагеря боевиков. Она обслуживала частную железнодорожную линию, и на ее охрану отрядили куда меньше полицейских сил, чем, скажем, на станцию Хаката или в порт. Хотя полицейские находились почти под носом у северных корейцев, из вооружения они имели лишь резиновые дубинки, щиты и водяные пушки для разгона манифестантов. Скорее всего, когда к полицейским подступила толпа людей, почувствовавших себя запертыми в городе, с требованием открыть станцию и вновь организовать движение поездов, и начала швырять камни, те пришли в ярость. Помимо этого, в городе отмечались и другие эксцессы. Блокада только началась, и поставки продовольствия и топлива пока что не прекратились, но местные жители уже начали спешно закупать в магазинах еду и наполнять канистры на автозаправках. Камнями закидали также офис Чхонрён, нападениям подверглись салоны с автоматами «патинко», которыми владели люди из корейской диаспоры. Некая культовая группа, желавшая покинуть Фукуоку, потеряла несколько человек убитыми и ранеными, напав на полицейский блокпост.
Когда Йокогава проезжал посты, полицейские подходили к автомобилю и заглядывали внутрь салона. Выражение лиц служителей закона свидетельствовало о полном отсутствии у них энтузиазма. В последние годы люди в Японии почти перестали выходить на манифестации и иные массовые акции, и полиция отвыкла от агрессивных толп. Один из полицейский на вопрос журналиста, что он будет делать, если в страну вторгнутся силы северокорейской армии, ответил, что пока не знает. Йокогава боролся с собой, чтобы не посоветовать бежать в таком случае прочь со всех ног.
Чтобы добраться рано утром от Тендзина до Дзигёхамы потребовалось меньше десяти минут. Времени оставалось еще достаточно. Йокогава попросил редакционного водителя сбавить скорость и не сильно торопиться, а сам попытался найти хоть какую-то информацию о подразделениях SAT.
«Штурмовая группа полицейского департамента. Состоит из специально отобранных бойцов, вооруженных высокоточными снайперскими винтовками, автоматическим оружием и приборами ночного видения. Основное назначение — освобождение заложников и противодействие угону воздушных судов. Подразделение создано полицейскими департаментами Токио и Осаки после инцидента в Дакке в 1977 году, когда "Японская Красная армия" захватила борт японских авиалиний. Об существовании SAT стало известно в 1996 году. К тому времени подразделения были созданы в префектурах Хоккайдо, Чиба, Канагава, Аичи и Фукуока. Штат состоит из двухсот оперативников. Подразделения способны выполнять задачи за пределами своей дислокации по чрезвычайному запросу. В 1979 году SAT участвовала в операции по освобождению заложника в банке "Мицубиси" в Осаке, район Сумиёси. Террорист был уничтожен. Информационное агентство "Киодо", май 2000».