Фатерлянд

Таково было собравшееся в зале общество. Сливки сливок, элита из элит — мужчины от сорока до пятидесяти, представители реформистской фракции, которым удалось устоять под давлением антиамериканского лобби. Взглянув на них, Пак почувствовал, как по его рукам вверх и вниз волной пробежали мурашки. Но эти мурашки сильно отличались от тех, что он ощущал до этого, — он как будто собственной кожей понял, для чего здесь собрались все эти люди. Пак Ёнсу, вероятно, лучше всех в Республике владел японским языком, и об этом знали все, кто был сейчас в зале. Паку показалось, что на него смотрят с одной только мыслью: «Япония!»
— Повстанческая группировка, не являющаяся повстанческой группировкой! — изрек Ким Квон Чоль со своего места подле экрана. — Отделом организации и управления одобрен план об отправке такой боевой группы в… некий отдаленный город.
Где-то послышалось чирканье спички. «Отдаленный город»… Это могло означать только Японию. Пак понял, что присутствует при начале планирования важной спецоперации. Это было несомненным. Его охватило волнение, какое испытывают отцы в ожидании рождения своего ребенка. Как сотрудник Пятого отдела Управления специальными операциями он участвовал в стольких спецоперациях, что вряд ли уже мог сосчитать их. Но те миссии планировались Народной армией, а не Комитетом по национальной консолидации.
«Повстанческая группировка, не являющаяся повстанческой группировкой». Эти слова глубоко взволновали присутствовавших — отовсюду слышались отрывистые реплики. Двенадцать собравшихся в этом помещении человек были теперь творцами великого замысла, одного из тех, что меняют установившийся миропорядок. Как мужчины, солдаты, члены Партии, которым выпала великая честь родиться в Республике, — все они сейчас чувствовали величайшее возбуждение.
Любая диверсионная операция, в теории, должна была согласовываться с ЦК Партии, но на практике всегда обходились без формальностей. Дело в том, что все службы, привлекавшиеся к участию к той или иной спецоперации, имели в своем распоряжении свои собственные вооруженные формирования и средства финансирования. Более того, формальные процедуры были даже вредны: ни в одной стране парламент или Кабинет министров никогда не обсуждают целесообразность спецопераций и никогда не подтверждают факт их проведения. Спецслужбы любят всё скрывать и терпеть не могут огласки. Их дела не являются делами государства как такового. Операция никогда не строится по принципу четкой и единой цепи, ибо постоянный риск провала требует отсутствия видимых причинно-следственных связей, отсутствия сложных структур. И в то же время здесь никак не обойтись без взаимодействия различных организаций, выполняющих боевую задачу.
Можно привести такой пример, как убийство Кеннеди. В его подготовке принимали участие, как полагалось некоторыми исследователями, праворадикальные группировки, консерваторы из правительства, Министерство обороны, ветераны, ЦРУ, ФБР, а также мафия, кубинские иммигранты, полиция и даже иностранные наемники. Таким образом, здесь не было единой организации, не было единой цепи. Все действовали порознь, каждая группа играла свою строго определенную роль и не знала, кто руководит другими группами и чем конкретно они занимаются. То же самое характерно и для исламских и иных экстремистских и террористических группировок. Одна группа занимается подготовительной работой, другая собирает информацию, третья конструирует адские машины, четвертая доставляет взрыватели, пятая «репетирует» теракт, шестая укрывает исполнителей до срока начала операции, седьмая изыскивает нужный транспорт, восьмая устанавливает на машину взрывчатку, и так далее… При этом задачи каждой из групп формулируются подробнейшим образом. Каждая группа делает только то, что изложено в ее задании, и ни в коем случае не контактирует с другими. В назначенный день на месте остаются лишь непосредственные исполнители, все же остальные участники операции должны покинуть страну.
— Итак, профессор, — произнес Ким Квон Чоль, — скажите, сколько людей из Сил специального назначения в совершенстве владеют японским языком?
  
На мгновение Пак задумался, что имеет в виду Ким, говоря о совершенном знании языка.
— Если вы говорите о том, чтобы сойти за натурального японца, то боюсь, что таких не найдется. Ну, разве что мы начнем обучать людей из Чхонрёна… Вы намереваетесь внедрить агента под прикрытием?
Чхонрён являлся ассоциацией корейцев, постоянно проживавших в Японии, и фактически являлся посольством КНДР. Ким объяснил, что требуется не способность бегло говорить, а способность нормально понимать. Речь идет не о внедрении агента, сказал он, коммандос будут действовать тайно до приземления, а далее должны полагаться на силу своего оружия. Иными словами, для выполнения миссии им не нужно маскироваться под японцев, а только лишь в достаточной степени говорить и понимать по-японски.
Первой кандидатурой, по мысли Пака, мог бы стать Хан Сон Чин. Хан был исключительно талантливым, причем не только относительно владения японским. Это был отличный солдат и, что самое главное, — превосходный лидер… Затем он припомнил еще восьмерых — все его бывшие студенты, неплохо знающие язык.
— Девять человек найдутся, — ответил Пак на первоначальный вопрос.
— Только девять? — криво улыбнулся Ким. — Ну, делать нечего. Придется обходиться тем, что имеем.
Офицер безопасности принес Киму карту в масштабе миллион к одному. Тот развернул ее и положил перед собой. На карте были изображены северная часть острова Кюсю и Корейский полуостров.
— Операция состоит из трех фаз, — начал объяснять Ким. — В первой девять коммандос проникают в Японию и занимают некоторые объекты. Спустя два часа начнется вторая фаза: силами четырех рот спецназа мы занимаем береговой плацдарм. Обойдемся без окопов и мешков с песком. Наша цель — кровь и жизнь японцев!
— Какой город должен оказаться под ударом? — спросил Ли Тон Хо.
Хван Пен Ку указал на краешек острова:
— Вероятно, Фукуока. Спецназ должен закрепиться в жилом районе и удерживать его до подхода основных сил. После этого начнется третья фаза операции: наши войска в количестве ста двадцати тысяч человек высаживаются с моря в заливе Хаката.
В зале вновь послышался гул возбужденных голосов. Почти все разминали в пальцах сигареты.
— Повстанческая группировка, не являющаяся таковой, — повторял сидящий рядом с Паком Ким Чан По, неспешно выдыхая сигаретный дым.
— Если это повстанцы, то ни Америка, ни Юг не смогут атаковать Республику, не нарушив норм международного права, — сказал он, кивая. — Республика объявит, что атака на Японию — дело рук террористов, а не Народной армии. Южанам и США придется воздержаться от применения силы. А поскольку Конституция Японии прямо говорит об отказе от всяких военных действий, то их Силы самообороны не смогут напасть на Республику. А если Пхеньян так или иначе окажется под ударом, то тогда начнется полноценная война, и Сеул через тридцать минут будет стерт с лица земли. Никто — ни Юг, ни США, ни Китай с Россией — не желают такого исхода.
Да, план был действительно хорош, и Пак Ёнсу не смог сдержать волнения. Их южный сосед не пострадает, Республике ничего не угрожает! Война будет вестись на чужой земле. Прольется кровь, и города будут обращены в руины, но в той стране, которая когда-то правила Кореей и насильно перемещала огромные массы людей, создав предпосылку к разделению Отечества, — на земле ненавистной Японии!
— Не потребуется ли нам помощь от тамошних соотечественников? — поинтересовался Квон Чан Су, который имел контакты с Ассоциацией японских корейцев.
Ким Квон Чоль мотнул головой:
— Даже если Чхонрён предложит свое содействие после того, как спецназ займет Фукуоку, мы им откажем. После этого всякая попытка выйти с нами на связь будет решительно пресекаться. Позвольте вам напомнить, что план уже одобрен Отделом организации и управления. Существует опасность утечки информации. Чхонрён находится под постоянным наблюдением японских спецслужб и буквально кишит их агентами. К тому же корейцы первого поколения почти все уже вымерли, и характер организации полностью изменился. У большей части молодого поколения уже сложился японский образ мышления. Вследствие общественного возмущения из-за похищения граждан Японии, а особенно после Пхеньянской декларации[4], они потеряли всякую лояльность по отношению к нашему Отечеству. Вождь всегда говорил: «Воспитанный собаками волк становится собакой». Следовательно, Чхонрён не будет иметь никаких преференций. Мы будем относиться к ним так же, как к японцам! Позже я переговорю об этом со всеми по отдельности. — Он обвел собравшихся взглядом. — Операция будет отличаться в каждой своей фазе. Будут назначены командиры, а также создана временная система управления войсками. С того момента, как наши войска высадятся в заливе Хаката, задачу можно считать выполненной. Важно запомнить одно: в Японию вторгается не Корея.