Девять жизней (СИ)
Так что мне удалось уже к середине августа фундамент для нового дома выстроить. А всего у нас появилось два таких фундамента: эти ребята, пока еще русский язык только начавшие осваивать, осваивали и строительные специальности по принципу «покажи, как» – и просто рядом повторяли то, что я делал для себя. Неплохо повторяли, так, что у меня в отношении наших двух домов вообще новая идея родилась. Но это идея была про жилые дома, а вот «техническими помещениями» занимались наши «изначальные тетки» в основном, причем под руководством Дианы. Которая за весну и лето сумела «отбить» у проходящих мимо стад восемь молодых коровок и сколько-то лошадок. Просто коровок я все же считал: у младшей очень неплохо получалось их к ярму приучить, а вот лошадки… я где-то когда-то читал, что звери именно одомашниваются примерно в десятом поколении, и теперь с огромным уважением относился в древним людям: сколько им терпения пришлось приложить, чтобы лошадей в домашнюю (и очень полезную) скотину превратить! И как они вообще догадались, что этот буйный кусок мяса можно превратить в недорогое и неплохое транспортное средство!
А Гхы (при моей все же активной помощи) сделал две довольно неплохих косы, так что и прокормить скотину теперь было проще. Ну, если сено до снега накосить, конечно – но теперь в племени и этим было кому заняться. И все всем занимались, правда, периодически тетки из общего трудолюбия не некоторое время выпадали, но ведь и выпадали они ненадолго: в среднем, после рождения младенца тетка сачковала максимум неделю…
Я, конечно, старался им после рождения дитятки работенку попроще подыскать, в смысле, такую, чтобы далеко бегать им не приходилось. Но они чаще всего мои предложения игнорировали и по-прежнему шастали по лесу за грибами, по другим местам за корешками, да и рыбалкой теперь в основном именно молодые матери и промышляли. Вот только урожайность рыбных угодий заметно по сравнению с предыдущим годом снизилась: наверное, всю большую рыбу мы в прошлом году уже выловили. Но и небольшая добыча у нас лишней не считалась.
Зато не снизилась урожайность полей. То есть «в пересчете на гектар» снизилась, так как большие поля (уже чуть больше десяти гектаров) так же обильно, как раньше, поливать уже не выходило, но в целом урожаи порадовали. Ржи получилось собрать почти восемь тонн, и десять тонн мятлика… в пересчете на муку выходило (если зерно, на семена отложенное, исключить) тонны четыре ржаной муки и тонн семь мятликовой. Ну да, на полтораста рыл такое прибавку к рационам давало довольно слабенькую, но и это всяко было лучше, чем ничего. А вот с солью нужно было что-то делать – но у меня пока что рабочих предложений не возникало. Я уже подумал насчет того, чтобы сделать из веток и кожи что-то вроде большой байдары или каяка – однако проведенные «исследования» показали мне, что в наших условиях идея точно не взлетит. Потому что кожа коровки или оленя, даже будучи насквозь пропитанной жиром, очень быстро воду впитывала и начинала просто течь. И даже толстенная кожа местного зубра так же намокала (становясь при этом тяжелее кирпича), а с мамонтами и носорогами поэкспериментировать не удалось из-за отсутствия данных зверей поблизости в пригодном для разделки виде.
Я еще немного поэкспериментировал с дегтем (его теперь в больших количествах добывали из бурого угля), но результат получился даже хуже, чем с животным салом – так что идея была похоронена окончательно. А вот буроугольный деготь спросом запользовался огромным: я им пропитывал циновки, из которых делал «гидроизоляцию» для строящихся домов. И сами фундаменты гидроизолировал, и отдельно стены от фундамента отделил. Потому что, по моим прикидкам, то, чем я кирпичи скреплял, воду должно было впитывать как губка.
Не совсем, конечно, как губка, но воду получающийся у меня раствор впитывал неплохо. И если на стенах это было даже не очень страшно (дожди тут шли очень редко, воздух был очень сухой), то в земле-то вода точно была, иначе тут бы не степь получилась бы, а пустыня – а жить во влажной комнате для здоровья не особенно полезно: тут и плесень наверняка попрет, и вообще… А стены я клал на известковом растворе, причем в него добавлял больше угольной золы, чем извести: этой золы-то после изготовления кирпича (да и после готовки, и просто отопления) было завались, а известь мужикам возить нужно было километров за пять. А я не смог не заметить, что во дворе там, где народ насыпал песочек, перемешанный с глиной и этой золой, земля вообще в камень превратилась. В довольно прочный, но воду все же впитывающий, так что гидроизоляция – это наше всё. И с ней домик наверняка получится уютный… разве что получится он в любом случае не раньше следующего года: как я ни крутился, быстрее строить дом у меня не получалось. Просто потому, что раствор мой застывал как-то очень неспешно…
Но – застывал, и уже ближе к концу сентября я смело ходил по полу первого этажа моего дома… моего будущего дома: я все же, так как с бетонными перекрытиями у меня как-то не сложилось, в подвале выстроил арочные своды. А еще и укрепил их слегка коваными железными арматуринами (за что был жестоко обруган сразу тремя женами и дважды тещей). Но, мне кажется, они больше ругались из-за того, что зимовать предстояло в старых домах, а вот подвалы (и мой, и соседский) отапливать все же требовалось, чтобы земля под фундаментом не промерзла и все строение не развалилось нафиг. Впрочем, Диана и Рыш встали на мою защиту, так что до драки дело не дошло, а насчет отопления вопрос решался просто: пока что уголек, который теперь на тачках привозился, имелся в достатке, а зимой его и на санках перевезти будет совсем просто. А то, что трубы в «подвальных» печках просто из стен выходили, так это вообще не страшно: я с Дианой и Рыш очень быстро поставил над ними трубы уже глиняные, высотой под три метра и теперь дым их них не должен был раздражать обоняние шастающих по двору людей. Которых стало, на мой взгляд, несколько больше, чем могла прокормить деревня…
Сильно больше, по моим расчетам в деревне должно жить человек максимум сто двадцать, даже если их с младенцами считать. А уже тут собралось почти две сотни (младенцев даже не считая): в октябре еще одна семья к нам прибилась. И семья было уже не очень даже и неандертальская: из двенадцати взрослых в ней было минимум пятеро «близких родственников Чух». Причем родственниц: пятерых теток разного возраста можно было использовать для показа «прошлого и будущего облика моей третьей жены», а вот мужики там были все как раз очень неандертальского вида.
Эта семья к нам «сама пришла», то есть ей о нас вообще никто не сообщал. И пришли они следом за каким-то здоровенным стадом нынешних оленей. Я не совсем понял, почему эти олени поперлись на зиму глядя на север – но стадо действительно шло с юга, и на самом деле было очень большим. Настолько большим, что Диана за неделю, пока стадо мимо нас шло (вдоль реки как раз шло), оленей подстрелила больше двух десятков. Пришлось снова жечь дрова: хотя в леднике было еще холодно и там даже лед с весны растаял меньше чем наполовину, в нем мясо просто так долго бы не пролежало – и его пришлось коптить. А еще пришлось его варить (хотя для этого дрова уже и не требовались): Винни в прошлом еще году умудрился сделать парочку горшков объемом литров по двести пятьдесят – и я вспомнил про древний рецепт совершенно непортящегося мяса «по-новозеландски». Это там каторжники, у которых с холодильниками в семнадцатом-восемнадцатом веке был напряг, придумали, как мясо можно в теплом климате буквально месяцами от порчи предохранять: они его просто кидали в котел с водой и варили. Кидали в котел корову целиком (то есть все мясо одной коровы) и варили до тех пор, пока это мясо не съедали. А затем в бульон кидали новое мясо и продолжали его варить, причем без соли кидали, а просто так – но уже через пару-тройку коров бульон становился достаточно соленым, чтобы его есть без отвращения: в крови-то соль всяко присутствует… Я, собственно, про метод и вспомнил чтобы соль сэкономить – а тут разом столько мясца появилось…