ПереКРЕСТок одиночества – 2
– Прямо до Бункера доползла?
– Куда там! До Антипия, – рассмеялась Милена. – Он меня заметил. Он и дотащил. А тут меня уже подлечили. Но кое-чего лишиться пришлось, – она глянула на ноги, чуть подвигала бедрами. – Но это малая цена, верно?
– Согласен.
– Хотя теперь ты у меня забрал лидерство – вообще целехоньким явился. Хотя лицо опухшее и в синяках.
– Синяки по всему телу. Мизинец сломан, – показал я обмотанный палец. – Пара серьезных ушибов. Но это ерунда. Все пройдет через неделю.
– Завидую, конечно! Ну… каждый платит свою цену за свободу, верно? У кого-то цена больше. У кого-то меньше. И в любом случае они, – Милена незаметно указала на играющих в лото стариков, – заплатили цену куда более серьезную. Они отдали молодость.
– Не поспоришь.
– Ты как в келью попал? – На стол бухнулась толстенная тетрадь в кожаном переплете. Старинная тетрадь, можно сказать. Я такие видел только у родителей и бабушки. Общая советская тетрадь в клеточку. Переплет, конечно, не кожаный, но сильно похож. Милена украсила тетрадь наклейками и рисунками, явно вставила дополнительные листы, отовсюду торчали закладки.
– В баре познакомился с неприметным мужичком, – пожал я плечами. – После разговора по душам получил толчок в спину и нырнул в телепорт. Очнулся в келье. А ты?
– В электричке познакомилась. С неприметной тетенькой. Полноватая, добродушная. При подъезде к одной из станции попросила меня помочь сумку вынести. Тяжелая больно. А у нее спина больная. Я и потащила. В тамбур вошла. А меня в спину ладошкой шлеп… вместе с этой сумкой и влетела в келью.
– И что в сумке?
– Кирпичи и старые журналы, – горько усмехнулась Милена, но тут же встряхнула головой. – Заманила меня тетенька. Заманила!
– Заманила, – согласился я. – И ведь не побоялась – прямо в электричке.
– Выгоны почти пустые были – вечер и за сотый километр от Москвы уже укатили. Так что тетенька безнаказанной осталась. Ну и ладно. Что уж теперь поделать.
– Взяла тяжелую сумку как повод попросить о помощи, – размышлял я вслух. – И ведь знала, что обрекает молодую женщину на сорок лет тюрьмы. Могла хотя бы десяток банок консервов в сумку бросить – пусть даже самых дешевых. Не обеднела бы. Но напихала только старых газет и кирпичей. Хм… а как она прошла досмотр на вокзале? Никто не удивился такому содержимому сумки?
– Кто удивляться будет на Павелецком? Там такая суматоха.
– Ну не знаю… куча кирпичей и макулатуры – тут по-любому подозрения какие-то должны возникнуть. И что она им скажет на логичный вопрос: а это что такое, тетенька? Что скажет? Кирпичики на постройку дачного туалета собираю и раз в месяц отвожу? Вряд ли. Скорей всего, зашла на одной из недосматриваемых платформ. Еще одно предположение – тетенька специализируется на женщинах и электричках. Раз так уверено сработала, идеально выбрав момент и способ.
– Да брось, – махнула ладошкой Милена. – Какая теперь разница? Нам обратно не попасть. И тетеньку ту не сыскать.
– Верно, – признал я. – Не попасть. Наверное.
– Шутишь? Веришь, что можешь попасть в домой?
– Не особо. Но не привык что-либо скидывать со счетов без доказательств.
– Выйди наружу, оглядись. Мы посреди снежной пустыни. И никаких приветливо мерцающих врат портала ведущего домой. А это, кстати, несправедливо! Могли бы и поставить! Для тех, кто освободился.
– Чтобы они начали болтать? – усмехнулся я.
– Кто бы поверил?
– Одиночке? Никто. Десятку? Тоже вряд ли. А вот целой сотне или двум сотням дряхлых стариков слово в слово талдычащих о жутком мире с ледяным Столпом… кто-то да прислушался бы. Тем более на их стороне весомейший козырь.
– Это какой?
– Они все были без вести пропавшими сорок лет, – ответил я. – Как и ты сейчас. Как и я. Сотни и тысячи людей считаются без вести пропавшими. И если они вдруг начнут возвращаться…
– Ну да… так… кофе мой пробовать будешь?
– Конечно. Секунду.
Допив чай, подставил кружку под горлышко оранжевого термоса, мимоходом подумав, что очень скоро предстоит совершить поход в туалет. Сделал небольшой глоток. Удивленно глянул на довольно улыбающуюся Милену. Это было… вкусно. Прямо вкусно. И очень необычно. Чувствовалось небольшое количество кофе. Присутствовали некоторые травы – из тех, которыми приправлялись тюремные блюда. Ощущались медовые нотки.
– У тебя в термосе настоящее богатство, – чистосердечно признал я. – Это вещь. На талоны не меняешь?
– Ни за что! Но! Вот тебе встречное предложение – ты приносишь мне все найденные приправы, а за это я пою тебя своим особым чайком. Что скажешь?
– По рукам! Но пока что такие находки мне не попадались.
– Попадутся, и не раз, – помрачнела Милена. – Тем дольше ты снаружи – тем ты богаче. Это единственная причина, почему я злюсь на свою беспомощность, – она опять указала на ноги. – Умей я ходить… и каждый день выходила бы из Бункера. А так приходится надеяться на охотников. И впервые у нас появился такой, как ты.
– Молодой, сильный и даже не тупой? – хмыкнул я.
– Точно. Молодой, сильный и даже не тупой. Ты вот смеешься, а про тебя в Замке сейчас только и говорят. Красный Арни так соловьем заливается. Хвалит и хвалит, хвалит и хвалит.
– Ну… особо я ничего не сделал. Просто рвался на свободу и старался выполнить данное слово.
– Вот за это и хвалит. Ты мог их бросить. Но не бросил.
– Не будем меня захваливать, – фыркнул я. – А чего ты так помрачнела, когда сказала, что мне не раз попадутся находки.
– Трупы, – коротко сказала Милена. – И снова трупы. И полупереваренные рюкзаки, выплюнутые медведями. Или вышедшие иным путем предметы. Не все освобожденные узники добираются до нашего или других бункеров. Многие гибнут в пути. Много ли холода и расстояния надо старикам, чтобы сдаться и просто умереть? И сколько узников во время почти бесконечной отсидки стараются поддерживать себя в нормальной физической форме? Знаешь, что примечательно?
– М?
– Большая часть сюда пришедших стариков страдала одышкой, полнотой, отсутствием какого-либо мышечного тонуса. Они дергали все три рычага, не отказывались от даруемых вина и кексов, не забывая налегать на колбаску и рыбу. Превращались в покорных толстяков. И если после освобождения им удавалось добраться до Бункера и поселиться в Центре или Холле… вот тогда они начинали быстро худеть.
– Люди любят заедать и запивать проблемы, – пожал я плечами.
– Именно. Я тебе так скажу – те, кто занимался собой во время заключения, следил за весом и тонусом мышц, собирал припасы и золото… те сейчас живут в Центре или Замке. Остальные же собрались в Холле. Там они и останутся.
– Прямо статистический показатель. Но… Каждый сам выбирает свою судьбу, – снова дернул я плечом. – Это их дело. Давай поговорим о более интересном. Если не торопишься никуда.
– Например? У меня примерно час свободного времени. Я ведь как-никак работаю, – отстегнув клапан закрепленного сбоку коляски саквояжа, Милена выудила оттуда гаечный ключ и какой-то прибор с парой длинных проводов. Потрясла инструментами и убрала обратно. – Я техник. Слежу за системами, ремонтирую, если требуется. И занимаюсь еще кучей дел. Потому что молодая, сильная и даже не тупая.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.