Короткий триллер

— А как именно? — спросил высокий и тощий Фэрнесс, ведущий колонку криминального репортажа в газете «Экспресс». Брэдли объяснил.
— Мне это не нравится, — покачал головой Фэрнесс. — Оставь старика в покое.
Но Брэдли не так-то легко было урезонить. Он слыл заядлым шутником, автором оригинальных розыгрышей. Шутка для него являлась самоцелью, объект же не представлял особого интереса.
Он принялся уговаривать приятелей, и в конце концов Фэрнесс, не любивший препираться, сдался. Морган, покладистый парень из «Кроникл», уже пропустивший пару стаканчиков, согласился сразу. Итак, они втроем цепочкой спустились вниз, в большой и мрачный морг, где в крошечной конторе сидел в ожидании конца смены Поп Хендерсон. Из-за близорукости он не коротал время за чтением. И не слушал радио. Просто сидел и ждал конца смены.
Вдоль одной из стен главного помещения располагались двадцать ячеек, размером в поперечнике восемнадцать на двадцать четыре дюйма — как раз, чтобы вместить взрослого человека, не намеревающегося ворочаться. Но никто из их обитателей вовсе и не собирался этим заниматься. В ячейках поддерживалась достаточно низкая температура, а поскольку число несчастных случаев и неопознанных жертв в большом городе почти всегда было близким к норме, часть ячеек обычно была занята.
— Поп, — позвал Брэдли, — мы хотели бы взглянуть на номер одиннадцать. Есть информация, что это тот самый пропавший банкир из Нью-Йорка.
— Одиннадцатый? — Хендерсон медленно поднялся и повел их вдоль ячеек. Щелкнув маленькой дверцей под номером одиннадцать, он выдвинул скользящий поддон на полную длину. На нем покоилось покрытое простыней тело. Брэдли отогнул краешек и притворился, будто изучает лицо.
— Вроде бы он, — кивнул репортер. — Все приметы совпадают. Ты не принесешь нам формуляр на этого парня, Поп?
— Хорошо, мистер Брэдли. — Ночной служитель побрел прочь. Брэдли подмигнул Фэрнессу, и тот последовал за Хендерсоном в конторку. Едва они исчезли из виду, Брэдли и бывший чуть навеселе Морган занялись подготовкой розыгрыша.
Фэрнесс задержал служителя в конторе, изучая приемный бланк на номер одиннадцать, пока не пришел Морган.
— Не стоит беспокоиться, Поп, — сказал тот, подавляя смешок. — Кажется, мы ошиблись. Можешь уложить одиннадцатого на место. Пойдем-ка, Фэрнесс, мы успеем сыграть кон-другой в карты.
Оба газетчика удалились за поворот и принялись ждать. Поп терпеливо и педантично вернул бумаги в соответствующие папки. Затем с медлительностью, присущей человеку, проведшему на этой работе полжизни, зашлепал назад, в главное помещение, где у открытой секции виднелась укрытая простыней фигура.
Едва он приблизился к ней на дюжину ярдов, простыня зашевелилась. Из-под нее донесся театральный стон, затем укутанная фигура медленно поднялась, и ткань соскользнула с лица, в котором близорукий старец в тусклом свете морга не смог распознать Брэдли.
— Где я? — глухо произнес репортер. — Что-вы-со-мной-сделали?
Поп Хендерсон боязливо остановился и уставился на указующую на него, обернутую простыней руку Брэдли.
— Ты! Что ты со мной сделал? Ты-пытался-убить-меня.
Все звучало грубо, как и большинство шуток Брэдли, но задача была лишь в том, чтобы подействовать на притупившийся с возрастом разум старика. С точки зрения Брэдли эффект был удовлетворительным. На миг Хендерсон точно прирос к полу, задыхаясь, будто от нехватки воздуха. Затем повернулся и шаркающей трусцой бросился к лестнице, так быстро, как не бегал уже лет двадцать.
— Господь всемогущий, он жив, — вопил старик. — Жив! Он ожил! Сержант Робертс! Быстрее сюда! Один из покойников ожил!
Задыхаясь, он прошаркал мимо Фэрнесса и Моргана вверх по лестнице к дежурному сержанту. Дэйв Брэдли, посмеиваясь, спрыгнул с поддона двенадцатой секции, забросил внутрь простыню и захлопнул дверцу.
— Живо, ребята! — пробулькал он, давясь от смеха. — Бегом по другой лестнице, пока не появился сержант. Его настолько замучила язва, что он непременно отыграется на нас!
Уже из комнаты для прессы они услышали, как служитель вместе с грузным сержантом направляется по коридору к лестнице. Хендерсон несвязно бормотал:
 
— Он сел, серж… Говорю вам, сел и уставился на меня, и…
Оба исчезли за поворотом, и голоса замерли. Брэдли откинулся на стуле и расхохотался. Морган стеснительно хихикнул и смолк. Фэрнесс, уже поругивая себя за то, что согласился участвовать во всем этом, закурил и тут же погасил сигарету.
Через три минуты жирный дежурный сержант появился в коридоре, подошел к репортерской и сердито уставился на них.
— Поиграли в покойничка? — проворчал он. — Забава в духе деток из «Городка чудес»! [4]
И зная, насколько именно можно выражать недовольство прессой, он грузно зашагал к своему столу.
— Видели его физиономию? — выдавил Брэдли, корчась от смеха и, как обычно, восторгаясь собственной шуткой. — Покраснела, словно чирей на горбу у верблюда… Да что с вами, ребята? — Бредли запнулся, не дождавшись одобрения от приятелей. — Вы что, не понимаете шуток?
— Я ухожу, — объявил Фэрнесс и потянулся за шляпой. — Если позвонят из конторы, скажите, что я занят проверкой по материалу.
И он вышел.
— Хлюпик, — проворчал Брэдли.
Морган, уже трезвея, пожал плечами.
— Может, сама идея не столь уж хороша, — заметил он. — Думаю пойти пропустить стаканчик и катиться домой. Редакция наверняка уже дрыхнет.
Он тоже ушел, а Брэдли скорчил гримасу, извлек сигару и, откусив кончик, выплюнул его на пол.
— Ненавижу людей, не воспринимающих шутки, — проворчал он, раскуривая сигару.
К двери, шаркая, подошел Поп Хендерсон и заглянул в репортерскую.
— Вам не следовало делать этого, мистер Брэдли, — скорее утвердительно, чем укоризненно произнес служитель. — Мне было плохо, но я не обижаюсь. Хуже то, что вы впутали меня в неприятности с сержантом Робертсом. Он и раньше часто жаловался на меня, а уж из-за этого случая рассердился, как никогда… Едва мы спустились в морг и обнаружили, что все трупы на месте, он сказал, что я — фантазер, а когда я рассказал про вас, он сразу понял, что это один из ваших розыгрышей.
Хендерсон перевел дыхание, пристально, но беззлобно глядя на Брэдли. Тот с нарочитой неторопливостью занялся сигарой.
— Сержант сказал, что если я еще раз попадусь на розыгрыш или совершу какой-то другой промах, он непременно обеспечит мне уход на пенсию, мне, мол, давно пора отдыхать. Так что, пожалуйста, перестаньте шутить, мистер Брэдли…
Он постоял еще минутку и, шаркая, ушел прочь. Репортер пожал плечами, выдохнул колечко дыма и потянулся к телефону.
— Редакцию новостей «Экспресса»… Брэдли. Здесь все спокойно. Пайпер уже ушел? Порядок. Я отправляюсь домой и прошу не искать меня до завтра.
Он повесил трубку, выдохнул очередное колечко и ушел.
Оказавшись на темной, холодной улице, Брэдли заколебался: настроение было испорчено, и сейчас ему хотелось в большей степени, нежели спиртного или женщин, окунуться в атмосферу веселой, бесшабашной шутки. Пожалуй, выпью, решил он. Идти туда, где могли оказаться Морган или Фэрнесс, ему не хотелось, поэтому он направился в маленький бар возле доков, куда не заглядывала репортерская братия.
Помещение было маленьким и грязным, но спиртное подействовало согревающе. После третьей порции настроение поднялось, и Брэдли повеселел. Еще порция — и его охватила прежняя жажда розыгрыша, он тут же принялся обдумывать очередную шутку. Что за вечер без доброго розыгрыша и разделенного с приятелями веселья? К черту Фэрнесса и Моргана. Жалкие зануды.
Газетчик огляделся. Шел третий час ночи, и бар почти опустел: кроме него, лишь бармен и какой-то мелкий высушенный тип, упирающийся ботинком в латунные перила для ног и пьющий пиво. Похоже, бармен относился к людям, способным посмеяться, ну а малышу ничего другого не останется — уж слишком он тощий.
Сдерживая улыбку, Брэдли нагнулся, словно завязывая шнурок, и проворно всунул спичку между подметкой и верхом ботинка пьянчужки. Зажег ее, выпрямился и заказал еще одну порцию.