Reflection (СИ)

Когда Чонгук заканчивает с росписью его ног сзади, Тэхён уже почти засыпает, но его выдёргивает из сладкой дрёмы ощущение лёгкого давления на плечи, он сильнее заваливается на живот и чувствует после, как его ягодицы накрывают липкие, покрытые краской ладони, оставляя следы.
— Охуенно, боже, — горячий шёпот в шею. — Просто охуенно, Тэхён, это лучший подарок.
Тэхён из-за плеча оглядывает своё тело. Даже ругать его за маты не хочется. Потому что да, охуенно. Оно всё пестрит красными размашистыми «люблю», и Тэхён чертовски сейчас чувствительный и почему-то уверен, что каждое из них правда. Ягодицы украшают два красочных отпечатка чонгуковых ладоней, а сам он, зачарованно разглядывая плоды своих стараний, постепенно начинает делать то, что изначально собирался — пачкает Тэхёна, размазывая краску по рёбрам. Губами прижимается туда, где краска отсутствует. Тэхён понимает, что пора, когда Чонгук внушительную часть краски с рук оставляет в ложбинке меж его ягодиц.
— Чонгука?
— Да, кис, что такое?
— Она съедобная.
— Она… что?
— Краска, её можно есть, если что, не бойся задевать губами.
И атмосфера мгновенно меняется. Размеренный уютный вечер приобретает совершенно другой окрас, а воздух осязаемо тяжелеет, когда Чонгук торопливо разворачивает Тэхёна на спину, не переживая за свои рисунки, и склоняется, глядя влажными, исполненными желания глазами в тэхёновы. Первое, что Чонгук делает до того, как его тормоза окончательно слетят, — проводит языком по тэхёновой щеке, слизывая одно из первых «люблю». Краска на вкус похожа на какое-то концентрированное желе, она сладкая и отдаёт тем самым шампанским и… блять, реально клубникой.
— Ну всё, теперь не останавливай меня.
— Чт…
Тэхён в мгновение ока оказывается снова на животе, удивлённо охнув, часть рисунков и надписей предсказуемо смазались о простынь, но это уже мало кого волнует. Чонгук приподнимает бёдра Тэхёна, и внезапно Тэ чувствует что-то прохладное прямо меж ягодиц, а потом его окончательно выбрасывает из тела в астрал, потому что Чонгук, укусив его за ягодицу, жадно приникает ртом туда, куда вообще-то очень интимно, и о таком бы предупредить и подготовиться заранее.
— Чонгук, ах, ты что… с ума сошёл, стой!
Парень в ответ посильнее обхватывает его руками за бёдра, удерживая и пристроившись между ног, мажет языком прямо по сокращающемуся от волнения сфинктеру. Пока Тэхён теряется в эмоциях и захлёбывается стонами, Чонгук принимается агрессивно слизывать сладкую краску, лаская, доставляя несравнимое ни с чем удовольствие, смешивая краску со слюной. Ему катастрофически сильно нравится целовать его тело, какими бы ни были места. Он, то увеличивая, то снижая давление проходится языком по расслабляющимся мышцам, даже не думая о том, что это, возможно, не совсем чисто, он старается проникнуть языком внутрь, заставляя Тэхёна заметаться в попытках вырваться от невозможности терпеть непривычное прикосновение. Он даже не представляет, что чувствует Тэхён, но, судя по тому, как тот дёргается и стонет от каждого мокрого мазка по чувствительному колечку мышц…ему однозначно сейчас хорошо. А раз ему хорошо, Чон в целом согласен вылизывать его всю ночь напролёт. Однако Чонгук ловит себя на том, что пора бы притормозить, когда понимает, что всё прекрасно, Тэхёна штормит удовольствием, но сам он завёлся уже ну просто до предела и начал буквально вгрызаться в нежную кожу, посасывая её, а во рту приторно от большого количества краски. Тэхён совсем уже извёлся, хныча и комкая ладонями простынь, он то и дело выкрикивает имя Чонгука, умоляя остановиться.
Чонгук останавливается и, высвободив Тэ из своей хватки, позволяет тому обессиленно упасть на простыни. Передышки Чонгук ему не даёт, он покрывает поцелуями перепачканную в краске спину, руками размазывая краску по всему телу, её консистенция логично напоминает смазку и совершенно не засыхает, он рычит и чуть грубее, чем обычно, мнёт его кожу в руках, пристраиваясь поудобнее, чтобы было удобнее войти.
— Ты в порядке? — хрипит Чонгук ему на ухо, пальцами собирая краску с ягодиц и размазывая по обильно смоченному слюной колечку расслабленных мышц.
 
Тэхён дышит загнанно и тихонько стонет, когда Чонгук проталкивает внутрь сразу два пальца.
— Тэхён-а, котёнок?
— В… в порядке. Я просто в шоке, как ты туда языком-то?
Чонгук вынимает пальцы.
— Ложись на спину.
Тэхён слушается, тут же призывно разводя колени в стороны. Чонгук устраивается меж них, наваливаясь сверху, и прижимается с поцелуями к шее, на которой ещё остались неразмазанные «люблю».
Спустя мгновение в Тэхёне снова оказывается два пальца, и никто из них не думает, насколько вообще рационально использовать для этого краску. Но раз она заявлена безопасной для всех мест и подходит по консистенции, значит, проблем быть не должно. Не задумываются они и о том, что они делают буквально в одном доме с родителями и кучей их друзей.
— Ты самый красивый, умный и потрясающий человек, которого я знаю, Тэхён, я безумно счастлив, что ты позволил мне стать твоим парнем, я хочу, чтобы ты понимал, что между нами не только секс, хоть он у нас и потрясающий, тут не поспоришь, но я готов на многое ради тебя, и я всегда буду рядом, хорошо? — Чонгук медленно, но верно растягивает его, добавляя палец, разводя внутри их после на манер пики.
— Чонгук… почему ты говоришь такие вещи в такой момент?
— Я хочу, чтобы это отпечаталось у тебя в мыслях, чтобы ты и не подумал сомневаться, поэтому сейчас я это всё, — приставляет головку ко входу, — закреплю, — выдыхает сквозь сжатые зубы и медленно толкается внутрь. Тэхён стонет несдержанно, стараясь расслабиться и царапая чонгуковы предплечья. — Нормально?
— Угу, давай…
Чонгук постепенно наполняет его полностью, неотрывно глядя на лицо парня, что красиво изламывает сейчас брови от неоднозначных ощущений.
— Давай, — хрипит Тэхён.
Чонгук медленно начинает двигаться, поступательными движениями наращивая темп.
Тэхён расслабляется, открывая глаза и встречаясь с любимыми карими напротив.
— Чонгук, поцелуй меня?
— Малыш, не забывай, где до этого был мой язык, — хмыкает насмешливо, чувствуя, как приятное наслаждение наполняет все его конечности, заставляя напрягаться и хотеть двигаться быстрее и жёстче.
— Тогда давай посильнее, чтобы мне и без поцелуев тебя хватило.
— Что ж ты со мной делаешь-то… — неожиданно уязвимо смотрит Чонгук, фиксируя руками его ноги на своей талии, падает ниже, продевая руки под его лопатками и прижимаясь губами к чувствительному местечку за ухом. А потом отпускает себя. Входит размашисто и до основания, до хлопков кожей о кожу, они липкие от краски, и её запах заполняет всё пространство вокруг, забивая лёгкие, отчего пьянит ещё больше.
Чонгук чувствует, что сгорит, если не будет толкаться ещё сильнее и глубже. Тэхён не сдерживает громких стонов, прижимая пятками Чонгука ещё ближе, чтобы брал сильнее. Его невыносимо сильно ведёт от ощущения горячего органа, упрямо раздвигающего стенки и то и дело попадающего по простате. Тэхён не может выбросить из головы мысли о том, что Чонгук буквально вылизывал его несколько минут назад. Это попросту невозможно враз взять и осознать.
Тэхёну хорошо, невыносимо хорошо от того, как липко, грубо и… грязно Чонгук сейчас в него входит, нашёптывая на ухо самые разные вещи от нежных комплиментов до откровенных пошлостей.
— Мой хороший, любимый мальчик, как же сильно я тебя…
Тэхён стонет и мечется под сильным телом, ощущая, что приятные ощущения жгучими волнами то сосредотачиваются в одном месте, доводя до исступления и чувства, что кульминация близко, то расплываются изнутри по всему телу, делая конечности ватными. Движения Чонгука глубокие и рваные, он хрипло стонет Тэхёну в ухо, то и дело гоняя серёжку меж языком и зубами. Тэхёну жарко. Жарко и катастрофически хорошо.
— Ещё, Чонгук, ещё, пожалуйста…
Чонгук снова рычит, кусает его куда-то в шею и буквально пополам складывается, вбиваясь в него с глухим шлепком, возможно, у Тэхёна останутся следы от того, с какой силой они сталкиваются, но это сейчас так неважно.