Ты уже не сможешь тормозить (СИ)
— Деда, а ещё какие курсы у вас там есть?
Выяснилось, что много чего есть, и приехав в город, мы с дедом просидели весь вечер, составляя план моих занятий на зиму. Дед настаивал, чтобы я посещала лекции по истории, мне самой хотелось позаниматься астрономией, ещё чертовски интересовала геология, точнее палеонтология, но всё это давалось на разных факультетах. Одновременно изучать такую кучу предметов было затруднительно, тем более, что часть лекций стояла в одно и то же время, не разорваться же мне. А тут ещё бабушка, услышав, чем дед собирается развлекать любимую внучку, пришла в негодование от наших, по её мнению, дурацких прожектов, и потребовала, чтобы прежде всего я занялась музыкой.
— Бабуля, мне эта музыкалка ещё десять лет назад осточертела, не хочу снова туда ходить… Вот если только голос поставить, да на гитаре получше играть научиться, но кто ж это мне в школе даст самой выбирать…
— А если ты будешь ходить на индивидуальные занятия? У моей подруги дочка преподает в музыкальном колледже вокал и сама прекрасно играет на гитаре, я могу договориться о частных уроках, — соблазняла хитрая Анхен.
Её давней мечтой было сделать из меня хорошего музыканта. Дело в том, что папа в своё время разъяснил и гроссам и дочке, что магический дар подталкивает к развитию творческие способности владельца (даже те, которые находятся в зачаточном состоянии) и почти все сильные маги могут при желании добиться весьма приличных успехов в нескольких областях искусства, если конечно, приложат к потенциальным возможностям собственное рвение, ведь без труда все равно не выловишь рыбку из пруда.
— Ну-у не знаю, может быть, — я заколебалась, — а это не будет слишком напряжно, честно говоря уламываться неохота, на Тиоре-то мне по-любому ни певицей, ни актрисой не стать, так что эти умения вряд ли пригодятся…
— Знание и умение карман не тянет, а пригодится хотя бы для того чтобы стать разносторонне образованным человеком, твоей душе это всё пригодится!
В итоге хитрые гроссы меня бедную и глупую так опутали своими сетями, что и не заметила, как оказалась в страшенной кабале, аж вздохнуть времени не было. Но и то правда, скучать и тосковать тоже было некогда, расписание у меня составилось — о-ё-ёй: с утра занятия вокалом, потом гитара, вечером — курсы в универе, а ведь ещё и отдыхать когда-то надо. Марина — наша дачная соседка, с которой я сдружилась, периодически приезжая в гости, вытаскивала меня на танцы в какой-нибудь клуб. Она считала, что мне пятнадцать, а я и не переубеждала, только мельком сообщила, что мол, по причине болезни в школе пока не учусь. Моя приятельница ещё все время удивлялась, что это за болезнь такая, когда здоровая, как конь, девица нигде толком не учится и нельзя ли её подруге обзавестись такой же выгодной хворью. Это было не единственное, что её поражало. Каждый раз она округляла глаза, наблюдая за моим чудесным преображением, неизменно происходившим после нанесения «боевой раскраски»: — послушай, как это у тебя выходит, ты словно становишься старше на несколько лет, вот здорово! А помнишь, как нас вначале из-за тебя никуда не пускали?…
Ещё бы не помнить, совсем как на Тиоре, вот только руну здесь не предъявишь, так что пришлось чуток попользоваться магией, тратя энергию амулета, висевшего у меня на шее: простенькое заклинание и… окружающие видят перед собой девицу лет семнадцати-восемнадцати, а не малолетку, которой в клубе не место. Ну а доверчивой подружке я навешала лапши про умелое использование макияжа для придания «проходимого» через фэйс — контроль вида.
Но вот из дома нам приходилось каждый раз с боем прорываться на свободу, поскольку гроссы никакие походы в клубы категорически не одобряли, мотивируя запреты высоким уровнем преступности в России вообще и в Питере в частности. Надо признать, в Реотане с этим делом и верно было намного лучше — плеть или тюрьма (да и то на короткий срок) ждала только мелких воришек, мошенников и неопасных хулиганов. За более серьёзные преступления человек должен был заплатить огромный штраф, а если награбленное было промотано, голубчика отправляли в так называемый «работный дом», нечто среднее между соответствующим заведением в средневековой Англии и каторгой в России. Самые тяжкие проступки карались смертью или магическим превращением в какую-нибудь скотину. В отличие от истинных оборотней, менявших ипостась без малейших осложнений, обычные люди практически теряли себя после метаморфозы. Разум человека в теле животного быстро деградировал и родственники, выпросившие помилование для опасного злодея, получали свою птичку в клетке, безвредную кошечку или на худой конец, пса в наморднике. Следствие почти никогда не тянулось годами, как на Земле, ведь для поиска доказательств существовали ментальные маги, обладавшие телепатическими возможностями, в Академии был целый факультет, готовивший подобных востребованных спецов. Между прочим, эти методы давали отличные результаты. Конечно, жестокими наказаниями никого перевоспитать невозможно. Недаром во многих исторических романах, так любимых дедом, описывались случаи, когда наглые воришки удачно подчищали карманы простофиль, шныряя в толпе, глазевшей на очередное справедливое возмездие. На Тиоре всё было гораздо проще, быстрое решение проблем способствовало, так сказать, «усадке и утруске», бандиты не успевали чрезмерно размножаться и деньги налогоплательщиков не тратились зря на их длительное и бесцельное заточение. В провинции, естественно, с раскрытием преступлений дело обстояло хуже, сильных магов там было, мягко говоря, недостаточно, а обычные полицейские…, ну вообщем, они были такие же, как и на Земле.
******************************Между прочим, все страхи гроссов были напрасны, никто на нас особо не покушался, тем более, что по настоянию деда, Маришка после клуба всегда ехала ночевать к нам. Я отзванивалась — мол, всё, вызвали такси, уже едем, и дед, спустившись, всегда ждал возле подъезда, покуривая с самым строгим и непреклонным видом.
Бабушка волновалась дома, своё недовольство она стремилась донести до меня, делая соответствующие «лица» и громко вздыхая. Но я не уступала гроссам, все равно хочу и буду гулять, перебьются! Двигаясь на танцполе, я не просто чувствовала себя счастливой, я там жила, каждый танец был смесью неистовой радости и азарта, а восхищенные взгляды окружающих — это лишь приятный десерт, приправа к основному блюду — упоению возможностями собственного тела, наслаждением от ощущения его гибкости и стремительности, легкости и грации движений. Желающих признакомиться с такой зажигалкой было в достатке, но все парни вокруг казались такими простыми и неинтересными. Обычные ребята, без загадки, никаких тайн, в лучшем случае — богатенькие родители, классная тачка. Маришка спрашивала, — а чо у тебя любовь, раз ты ни с кем? Ха, вот ещё, уж вовсе не из-за «своего парня» на Тиоре. Если совсем реально оценивать мои чувства, то к Джару я как-то незаметно охладела, мозги были так заняты, что на любовные переживания и мечты не оставалось ни сил, ни времени. Но когда я вспоминала Геллэриэля с его длинными глазами и крыльями (которых, кстати, так и не увидела), непонятного зеленоглазого оборотня и его брата, то… сравнение было явно не в пользу земных мужчин. Правда, один особо упертый тип, безуспешно пытавшийся познакомиться со мной поближе, умудрился на своей ауди проследить за нами, более того, ему хватило наглости въехать во двор вслед за такси и даже мрачно выдвинувшийся вперед гроссфатер не остановил назойливого поклонника. «Юноша пылкий со взором горящим» заявил деду, что у него самые честные и серьёзные намерения (мы с Маришкой за животы держались со смеху) и заглох только после дедова ответного хода. У коварного Александра Ивановича был припасен удар ниже пояса — мой ну очень малый возраст (конечно, не настоящий, в земных годах, а тот, что соответствовал магическому уровню). Кстати, о возрасте — к весне я наконец-то стала похожа на человека, то есть на девушку, изменения были медленными и я долгое время их не замечала, но потом количество перешло в качество и… вообщем, я была довольна, слов нет!