Развод. Внебрачный сын мужа (СИ)

— Вик, я… — его голос дрогнул, а в глазах разлилось море отчаяния. — Вик, я люблю тебя…
Ярослав сказал это обречено, осознавая, что его признание ничего не изменит, но делая его, чтобы упаси боже я об этом не забыла. А может он просто рассчитывал получить от меня ответ…
Но его не было…
Потому что я любила Ярослава сильнее жизни, я ради него все делала, старалась, тянулась… Но моя любовь ничего не значила перед предательством.
  
— Там диван… — медленно начала я. — Он заедает. Сам разложи…
Яр кивнул, и я вручила ему еще и белье. Позвала Алису в ванну и быстро искупала. Матвей пришел сам и видимо стоял и ждал пока я расчешу дочь, а потом когда мы остались вдвоём уточнил:
— Он за мной приехал? Меня отвезет отсюда, да? — он как обычно не поднимал на меня взгляда, и я, тяжело вздохнув, потянула футболку наверх.
— Моть… Если ты не захочешь никто никуда тебя не отвезёт и не заберёт… — сказала я с тяжестью на сердце, потому что опасения Ярослава меня пугали. Он не просто так сегодня прилетел почти в обморочном состоянии. Его не просто так выключило. Яр опасался возвращения Светы или заявления ее о том, что она хочет забрать ребенка?
— Я бы не хотел… Только вот мама… Она не придет, да? — Матвей спросил это и я включила тёплую воду под душем. Сама теперь опустила глаза. И выдохнула:
— Я не знаю, Моть… я могу просто быть с тобой, но за нее отвечать не могу, понимаешь?
Матвей даже если и не понимал, то сделал вид, что ему все ясно. Просто кивнул и начал быстро натираться мочалкой с ароматным клубничным гелем для душа. Из-за тонкой перегородки между залом и ванной я слышала как до икоты почти смеялась Алиса и как тихо что-то говорил Ярослав.
Спустя несколько минут мы вышли с Матвеем из ванной, и я проводила его наверх. Включила на своем мобильном мультики и быстро побежала сама в душ. По пути заглянула к Ярославу и увидела, как он сидя в кресле возле окна укачивал Алису. Сердце непроизвольно и ожидаемое сжалось, поэтому я поспешила пройти поскорее.
После душа заглянуть к мужу все же пришлось.
— Иди, ничего страшного, что Алиса со мной поспит… — тихо сказал Ярослав и встал с кресла, прижимая к себе дочь. Алиса завозилась и стала что-то бормотать, но муж быстро переложил ее на диван.
— А утром? — шепотом спросила я.
— А утром я к тебе ее подниму. Не переживай…
Я застыла на пороге и не решаясь что-то еще сказать и была похожа на скульптуру. Ярослав проявил понимание и первым отвел глаза. Я вздохнула и шагнула к лестнице.
Матвей еще не спал. Он смотрел на лампу, которая от нагрева крутилась и по спальне разлетались разноцветные блики.
— Мы с тобой сегодня одни… — сказала я тихо, и Матвей, прижав медведя к себе, кивнул. Я зачем-то продолжила: — Если хочешь я могу уйти во вторую спальню…
Матвей нахмурил бровки и покачал головой. Я откинула одеяло и забралась на постель. Поправила подушку и лёжа на спине, уткнулась взглядом в поток. Матвей тяжело вздыхал и перебирал пальчиками по медведю, а я сравнивала его с дочерью, с тем что у Алисы н было привязки к игрушкам, не были никакого трепета перед ними, не было чего-то действительно ценного. А еще у Алисы не было страха, что ее кто-то может бросить.
Матвей перевернулся на спину и так же как и я стал смотреть в потолок. Нам обоим было слышно как ходил по первому этажу Ярослав и как он тихо разговаривал по телефону. Потом закрылась дверь ванной и раздались плески воды. А потом все стихло, и дверь, царапнув по полу нижней своей частью, открылась. Тяжелые шаги проследовали в зал и закрылась уже дверь, которая отрезала от нас большинства звуков.
Матвей тяжело вздохнул и перевернулся снова на бок, пододвинулся ко мне и отвел в сторону мои влажные волосы. Я медленно посмотрела на ребенка и тоже перевернулась на бок, чтобы смотреть на то, как не решался Матвей что-то спросить. Он расковыривал заусенцы и и теребил медведя, а потом все же выпалил:
— Какой он? — сам вопрос его смутил, и малыш тут же спрятал взгляд. Я поняла, что он спрашивал про Ярослава. Видимо что-то происходило в маленькой душе. Что-то менялось скорее всего при взгляде на Алису, которая ругалась, кусалась, ластилась, расстраивалась, смеялась рядом с отцом.
И я честно призналась, дотронувшись до еще влажных волос Матвея:
— Он самый лучший, Моть…
 Глава 40 
 Ярослав. 
Алиса спала беспокойно.
Она вертелась во сне и пыталась проколоть мне своими маленькими тонкими локтями все ребра. Я давно забыл какой Алиса была впечатлительной и как она потом переживала.
Вся ситуация с матерью вообще дала массу поводов для размышления. Я не понимал чем ей так мешал Матвей, что она не поленилась приехать и начать вести задушевные разговоры с Викой. Весь наш брак всегда было, что Вика это персона неприкасаемая ни при каких обстоятельствах и осуждать или что-то плохое делать запрещено в ее адрес. Но видимо из-за того, что даже невооруженным взглядом было видно, что у нас в семье недопонимание, мама решила, что вполне в праве приехать и навязывать свое мнение.
Алиса, конечно, отожгла всего лишь набрав меня и попросив приехать. А я уже дорисовал себе сам ужасную картинку. До сих пор не понимаю как доехал и никого не сбил по дороге, но мама, конечно, перешла все границы.
Предлагать Вике отправить Матвея с интернат.
Да она даже не знакома была с ребенком, чтобы такое предлагать.
Ну что за неугомонная женщина,
А всё потому что в ее картине мира если приняла ребенка мужа, то однозначно какая-то неудачница.
Да мне Вику сам господь послал. И я безумно благодарен, что у неё нет таких загонов.
Алиса во сне снова взбрыкнула, а потом расплакалась. У неё этого раньше не было, поэтому я притянул дочь к себе и уложил на грудь.
— А скучаю, скучаю… — повторяла сквозь сон Алиса и сжимала кулачки.
— Тшшш… — шепотом выдавал я и гладил дочь по спине, чтобы успокоилась и задремала. Но Алиса наоборот как будто бы сильнее нервничала и вскоре начала рыдать. Я привстал и обняв дочь чуть раскачался, чтобы как раньше от одних покачиваний погрузилась в сон.
Бросать все и бежать к Вике я не видел смысла, потому что уж с Алисой мне под силу справится. Я же с ними был. Я знаю как мой ребенок отреагирует на то или иное движение.
— Тшшш… маленький котик, тшшш, моя родная… — шептал я, прижималась губами к волосам Лисенка и раскачиваясь. А в начале пятого утра пошел дождь. Снова. Такой сильный, что Алиса проснулась и потрясла меня за плечо.
— Папа! Шумит! — она указывала пальчиком наверх как будто я мог что-то сделать, чтобы не шумело. Хотя в ее маленьком мышлении только я и мог что-то сделать, потому что для неё отец всегда был всесильным. Я прижал дочь к себе и произнес:
— Пошумит и перестанет, — сказал я тихо, потому что отнюдь не всесильный…
Когда я через полтора часа поднялся со спящей Алисой на второй этаж, Вика уже тоже не спала и перебирала волосы Матвею, который прижался к ней и обнимал на талию.
— Я поехал… — сказал я тихо, перегибаясь через Вику с Матвеем, чтобы уложить Алису. Дочка захныкала, но Вика быстро погладила ее по волосам. — Будь на связи, Вик…
Я присел возле кровати на корточки и посмотрел на сонную и тёплую жену. Что-то нереальное было в Вике когда она вот такая, среди детей, одеял, немного с хрипловатым голосом и мягкими растрепанными волосами, которые не знали краски.
— Напиши список, что привезти из города, — попросил я.
— У нас все есть… — ответила Вика, повернув ко мне лицо, а мне дико захотелось провести пальцами ей по щеке, чтобы убрать со щеки прядь волос.
  
— А вещи? Ты же собрала только детские, а свои… — заметил я очевидное. — И может что из техники? Тебе же тут явно не хватает всяких этих блендеров, миксеров, тостеров…
— У нас все есть, — насупившись произнесла Вика, и я покачал головой. Гордая. Будет до последнего терпеть пока невмоготу не станет, но не примет от меня ничего. Ну ничего.