Развод. Внебрачный сын мужа (СИ)

Ее почерк…
 Глава 28 
Вика
Я не просто сошла с ума. Я чокнулась. Сбрендила. Потеряла рассудок.
Когда за Ярославом закрылась дверь, я тихо выдохнула и пошла на кухню. Поставила вариться овсяную кашу, потому что ни на что более не хватало фантазии. В телефоне висели несколько заказов, но я малодушно пересылала их своим знакомым. Мне было не до этого. Я зашла в банковское приложение и проверила лично свой баланс. Было не густо, но было! Я понимала, что Алису Ярослав не оставит, но другой вопрос, оставит ли он ее со мной? Это было самым важным и самым главным вопросом. Он вцепится в дочь и не будет отпускать, потому что в ней слишком много его. Она папина дочка. Избалованная любовью, изнеженная его поцелуями, натетешканая его объятиями. Они ссорились, мирились, обижались друг на друга, но они были тем образцом отцовско-дочерних отношений, которые каждому бы заиметь. Яр говорил:
  
— Только через мою любовь у неё будет складываться дальнейшая жизнь с мужчинами. Если я буду для неё самым лучшим, то она потом не нарвется на мудака…
А ведь он был прав. У меня был отсутствующий отец. Вечно занятый работой, поэтому образца мужчины у меня не было. И в Ярославе я в первую очередь увидела отцовскую модель поведения: он знает лучше, он умеет больше, он умнее, он сильнее, он всегда прав. Поэтому со мной это и сыграло злую шутку.
Яр не всегда был прав. А зачастую больше не прав.
Матвей зашел в кухню и залез на стул. Посадил медведя за собой и спросил:
— Вика, а мама скоро придет? — слова как лезвия впились в мое сердце, и я замерла с ложкой над кастрюлькой. Не видела абсолютно, что каша перекипает и начинает выползать за границы посуды.
Что я должна была сказать Матвею? Что я должна была объяснить этому ангелочку, от которого все отвернулись?
Да что же мрази такие?
И я тоже мразь.
Потому что собиралась вызвать няню на час и оставить Матвея с ней до прихода Ярослава, а дальше он пусть сам решает как быть.
Я просто не понимала, как я могла поступить. Я не могла забрать Матвея с собой, потому что это не мой ребенок. Это чужой малыш, который оказался в такой ситуации, что и взрослому не позавидуешь. Это не документально мой ребенок, и как сказала Ольга если документы не настоящие, я только больше проблем соберу, если засвечу все бумаги. Это не мой сын, поэтому я не могла как игрушку взять его и забрать с собой. Тем более я смутно представляла как с Алисой выкарабкаюсь, а про двух детей и речи быть не могло.
Я выключила убеждавшую кашу и развернулась к малышу. Присела на корточки возле его стула.
— Матвей, понимаешь… — мой голос словно сломался и я нервно облизала губы. — Иногда так случается, что люди расстаются. И им очень сложно найти дорогу обратно. Вот представь, что вы с мамой заблудились в лесу. И она тоже идёт к тебе, просто это медленно. То есть я не знаю когда придет она, но все что я могу сделать, это ждать вместе с тобой…
Матвей всхлипнул и вытер нос запястьем. Я дёрнулась его обнять как делала с Алисой, но я не знала можно ли это повторить с ним, потому что это был не мой ребенок. И вполне возможно он сам не хотел такого.
— Но… — Матвей тяжело вздохнул. — Но вдруг она не идет ко мне?
Мое сердце задрожало, и я просто не смогла ответить на этот вопрос, потому что точно знала, что Света не идет, а наоборот убегает подальше.
— Почему ты так думаешь? — спросила я и поймала маленькую ладошку Матвея. Провела большим пальцем по тыльной стороне.
— Дядя когда приходил говорил всегда, что я ненужный. И что мамке моей не до меня. И что она хвостами крутит, а я вот такой сижу с бабулей… — Матвей последние слова произнёс на выдохе и губы его задрожали. Он прикусил нижнюю почти до побелевшей кожи и всхлипнул.
— Твой дядя не прав… — сквозь горечь сказала я и провела ладонью Матвею по руке, поднялась выше и запустила пальцы в его мягкие волосы. — Ты самый нужный. Очень, очень нужный. Поверь мне.
Матвей еще раз всхлипнул, и у меня внутри что-то оборвалось. Он был нужным ребенком. Не знаю желанным ли, скорее всего нет, зная его мать и его отца. Но я точно могла сказать, что для меня он был нужным ребенком. Пусть и не моим.
— Никому я ненужный, — тихо пробормотал Матвей. — И вам я тоже ненужный. И вы уйдете. А у меня будет только миша…
Сердце разорвалось в клочья.
Пульс шарахнул по вискам с такой силой, что у меня перед глазами все поплыло.
Рациональная часть меня хрипела в судорогах и повторяла, что это самое безумное и безрассудное, что мне и с Алисой будет капец как тяжело, а та часть меня, которая помогала детским домам, приходила в дом малютки и часами смотрела на одинокие кувезы с брошенными, недоношенными, оставленными детьми, которая так и не пережила потерю ребенка, заходилась истерикой и визжала, чтобы я не думала головой, а поступила так, как велит сердце.
— Матвей, — тихо позвала я, вытирая руками собственное лицо, потому что в какой-то момент по нему потекли горячие слезы. — А ты хотел бы уехать со мной и Алисой?
 Глава 29 
Чокнутая безумная девка.
Вот что я про себя думала после завтрака, когда собирала детские рюкзаки. Для уточнения рюкзаки были только Алисы, поэтому все с котятами и ярких расцветок, что Яр пришел бы в ужас, когда узнал, что розовая киса болталась на спине его сына. Но мне было не до мелочей. Алиса собирала какую-то мелочевку, что-то из карандашей и раскрасок. Матвей приносил мне вещи из гардеробной. Черт. Я не предоставляла сколько всего надо собрать имея двух детей. Одних лекарств я напихала в свой рюкзак почти под завязку. А в сумку документы. Я даже забрала те бумаги, которые принёс Ярослав и не собиралась просто так отступать с делом об их подлоге.
— Мама, — подкралась ко мне дочь. — А папа когда приедет?
По моим прогнозам как только Яр поймёт, что мы сбежали, он тут же нас найдет, но оставаться с ним в одном доме, жить под одной крышей было подобно сумасшествию. Я ставила под удар не только себя, но и детей, поэтому у меня не оставалось выбора и надо было уходить пока это еще возможно. Пока я не стала тенью себя прежней. Человеком функцией. Пока силы были противостоять.
— Наверно вечером, — сказала я тихо дочери.
— А почему мы не можем его подождать? — Алиса надула губки. Она одна из всех троих будет скучать по Яру. Для Матвея отъезд был способом избежать контакта с Ярославом. Он до сих пор начинал плакать как только разговор заходил про папу.
— Потому что у папы много работы, а у нас каникулы, — сдерживая слезы, произнесла я, стараясь не выдать как мне было тяжело.
Ближе к обеду я позвонила мужу и вынудила его прислать к нам водителя. За нами присматривали, но я не знала кто именно и как. Сопровождали ли нас или просто отчитывались о том во сколько мы ушли из дома. Поэтому я выбрала путь, когда точно буду знать кто соглядатай и как он будет реагировать на наши передвижения. Именно поэтому я выклянчила водителя до адреса родителей. А потом отпустила.
— Владимир, вы езжайте. Я не знаю на сколько мы. И обратно то без вещей поедем, поэтому на такси.
Рослый и плечистый Владимир кивнул и я, зайдя в подъезд, шепнула детям.
— А сейчас мы немного сыграем в прятки. Подождём пока дядя уедет и вызовем такси. Мы настоящие шпионы и никто не должен знать где мы провели каникулы.
У Алисы загорелись глаза, но Матвей казалось все понимал так, как было это на самом деле, поэтому молча сжимал медведя и не выказывал энтузиазма. Через пятнадцать минут все так же стоя в подъезде, благо холл был большой и с кадками растений, я вызвала такси. Правда перед этим позвонила дяде Боре.
  
— Добрый, а у вас случайно ключей нет от родительского дома? — спросила нервно я. — А то я детьми и думаю заезжать или прямо на дачу ехать…
— О! Вик, привет. Есть ключи. Не переживай. Слушай, я пойду тогда запущу котёл и воду? — спросил сосед, у которого после выхода на пенсию присмотр за домами стало любимым хобби.