Подземелье ведьм (СИ)

— Спасибо, — наконец нарушила тишину Эйрин, прижимая к шее ледяные пальцы, чтобы согреть их.
— Глупая, — он в очередной раз смочил лоскут ткани и, повернувшись к Эйрин, прижал ту к своей груди, — я же так долго искал тебя, — он зарылся носом в её волосы, не обращая внимания на то, как они свисали на плечи грязными сосульками.
— А я тебя не искала, я о тебе не помнила, — произнесла она виновато, коснувшись пальцем листочка, который, как и десять лет назад, висел на его шее.
Давен только крепче обнял Эйрин, согревая её своим дыханием. Он ещё не до конца понял, что происходит, но сейчас это было не важно. Он нашёл свою Стрекозу, пусть и через много лет. Он обрёл сына, о котором и знать не знал. Этого было достаточно.
Давен разжал объятия, как только услышал, что Венди шевельнулась. Сейчас, когда ведьмы потеряли целительницу, приходилось надеяться только на знания Стрекозы, которые та успела получить от Тиры, да на его скромный опыт. Он наклонился над жрицей, поправляя компресс. В нос ударил кислый запах пота. Венди было далеко не семнадцать, но и сейчас она продолжала выглядеть, как королева, и этот болезненный запах, вызывающий тошноту, совсем не вязался с царственным видом матери Эйрин. Казалось, что женщина просто на мгновение прикрыла глаза.
— Что с ней?
— Если бы я только знала, — Эйрин тяжело вздохнула, проведя руками по лицу, будто собирала с щёк невидимую паутину.
Маму в таком состоянии нашла Мэрит, когда вернулась в пещеры за очередной охапкой снадобий. Прошли уже сутки, но Венди так и не очнулась, а Эйрин могла только корить себя за все те годы, которые боготворила отца. Теперь это казалось предательством.
Давен снова притянул её к себе, опустив ладони на узкую талию. Эйрин, прижимаясь ухом к груди, под которой мощно билось любящее сердце, чувствовала себя хуже некуда. Чесалась голова, покрытая копотью и грязью. Под ногтями остались следы чужой крови, которые никак не хотели вымываться. Поясница болела от ночного бдения у кровати матери, а губы, искусанные до синяков, до сих пор ныли, стоило только подумать о том, что виновником всего произошедшего был её отец. И Дав, Дав уже несколько дней был рядом, но у них так и не нашлось времени поговорить обо всём, что произошло за время их разлуки… А ей так хотелось узнать, как он жил все эти годы. Узнать, откуда у Дава на загорелом лбу тонкий, еле заметный белёсый шрам и почему его теперь называют Вэном.
Она нервно дёрнулась, услышав надрывный кашель. Давен, рождённый на поверхности, задыхался в пыльном и сумрачном подземелье. Эйрин нежно коснулась его щеки кончиком пальца, прочертив линию от скулы до подбородка, заросшего колючей щетиной.
— Тяжело тебе, милый?
— Не обращай внимания, — он через силу улыбнулся, стараясь сдержать кашель, раздирающий изнутри горло. Теперь Давен понимал, почему Эйрин когда-то сбежала на поверхность: жизнь в этом подземелье казалась невозможной.
— Я так боюсь, что она не очнётся, — Эйрин бросила быстрый взгляд в сторону матери и тут же отвела его, страшась тех мыслей, что начали появляться в голове, — я столько раз ругалась с ней, отвергая ей помощь. Конечно, — она горько улыбнулась, ядовито бросив следующие слова, — у нас же папочка был героем, мой бедный папочка, который вдруг пропал…
Давен, почувствовав, как дрожат плечи Эйрин, сжал их, молчаливо поддерживая. Он готов был выслушать всё, что скопилось у неё на душе. По тому, как напряжённо стиснула она зубы, Давен понял, что ей необходимо выговориться.
— Представляешь, — она вытерла тыльной стороной ладони сухие глаза, разучившиеся плакать, — когда папа пропал, мама даже почти ушла из круга семи, чтобы быть рядом, а я плюнула ей в душу, обвинив в пропаже отца. Я сказала… Знаешь, что я сказала?
— Что? — Он торопливо и неловко провёл по её волосам руками, путаясь в слипшихся прядях и цепляя их. Эйрин подняла на него глаза, в которых сверкнуло сумасшествие. Она была уже на грани, но он готов был ловить её, удерживая на самом краю пропасти.
— Я сказала, — она дёрнула головой, заехав ему макушкой по подбородку. Он почувствовал во рту металлический привкус крови, но не шелохнулся, продолжая гладить Эйрин по волосам, — что это она виновата! Что это из-за неё папа от нас ушёл! Представляешь? — Она, наконец, сорвалась, и громкие рыдания сотрясли её плечи. — Она плакала ночами оттого, что его больше не было с нами, а я думала, что мама просто притворяется! Вендела, младшая из круга семи, рыдала в подушку, а я думала, что она притворяется! — уже тише проговорила Эйрин, сжимая руки в кулаки так, что на внутренних сторонах ладоней появлялись маленькие кровоточащие полумесяцы.
 
— Тише, тише, маленькая, — прошептал он, укачивая её, как ребёнка, в своих объятиях. Его тело разрывалось на миллионы частиц от невозможности облегчить её боль. Всё, что он сейчас мог — продолжать держать её в объятиях, спасая от самой себя.
— Мам? — на пороге появился Томми. Он стоял босиком на сырой земле и тёр кулачками заспанные глаза. Какая бы тяжкая ноша не лежала на его плечах, сейчас он ничем не отличался от обычного десятилетнего ребёнка, который посреди ночи, испугавшись шума, прибежал к родителям под одеяло в надежде спастись от любой беды.
— Том, мальчик мой. — Эйрин судорожно вздохнула, заставляя себя успокоиться, оправила платье, которое повисло мешком на её измождённой фигуре, и распахнула объятия для сына. Томми близоруко прищурился и, просияв сонной улыбкой, потопал к маме. Давен обнял новообретённую семью, прижавшись губами к виску Эйрин.
— Как хорошо, что мы теперь вместе, — произнёс он, щёлкнув Томми по носу. Томми рассмеялся, а Эйрин зажмурила глаза, почувствовав, как кольнуло сердце, когда перед глазами возникло лицо ещё одного её ребёнка. Ребёнка, которого она безвозвратно потеряла.
  
Глава 13
 
— Эй, Вэн, ты точно не хочешь вернуться домой? — Лейв озабоченно оглядел место, в котором жил теперь его друг.
Любому другому человеку вход в Регстейн был заказан, но Лейву разрешили пройти. Круг семи почти распался из-за смерти жриц, и на их место было принято взять преемниц. Эйрин, всю жизнь пытающаяся сбежать от уготованного ей места — заняла место Тиры, у которой ходила в ученицах. У её нового положения был только один плюс — теперь она могла тоже решать, кого можно принимать в Регстейне. Тем более что вряд ли она теперь часто будет показываться на поверхности. По крайней мере до тех пор, пока не взрастит новую травницу.
— Сам же понимаешь, что не могу. — Давен решительно прошёл вперёд, позволяя другу насладиться видом мрачной красоты подземных пещер, вырастивших его любимую.
— Но, Вэн, тётушка Лия уже спрашивала о тебе. Вчера опять приходила на порог дома с пирогом. Мэри была рада её увидеть, сам знаешь, она хоть и поправилась, но всё ещё слаба. Сидит дома и изнывает от скуки. Только мать твоя и спасает её от одиночества, пока я на работе.
— С Орденом-то покончил? — спросил Давен, на мгновение остановившись.
— Сразу же сбежал от этих полоумных, как только ты помог собрать недостающую часть денег. Хотя… — Лейв снова огляделся, отмечая взглядом перемазанную грязью детвору, что таскала тяжёлые тазы с водой в дальний угол, где располагались раненые; пучки трав, которые сохли на стенах, и алтарь, виднеющийся сквозь проход, — теперь сложно назвать их полоумными, да?
— Да, в одном они были правы, ведьмы и правда существуют. — Давен мягко улыбнулся, останавливая налетевшую на него Агушу. — Куда спешишь, непоседа?
— Мама, мамочка моя проснулась! — всхлипнула девочка, размазывая по чумазым щекам слёзы.
— Ну беги, — он легонько подтолкнул её в спину.
В подземелье царила суматоха, которая прерывалась то радостными криками, то стонами боли. Несколько недель прошло с момента битвы, окончившейся ничем, но казалось, что бой ещё вчера бушевал за пределами Регстейна. Весь народ был занят спасением тех, кто ещё дышал, и чествованием погибших. Немало было тех, кто пал прямо на поле боя, ужаленный стрелой или копьём. Ещё больше тех, кто умирал уже в пещерах, так и не открыв глаза. Женщины, которых было больше, взвалили на себя тяжесть ухода за ранеными. Они забыли, когда последний раз держали в руках гребень или умывали лицо холодной родниковой водой. Сейчас было не до этого. Грязная детвора носилась по подземелью, помогая родителям. Даже самые маленькие не оставались в стороне: они меняли компрессы, бегали к Эйрин за травами и пели колыбельные тем, кто страдал от бессонницы.