Подземелье ведьм (СИ)
— Я не могу оставить детей, — Эйрин прикоснулась лёгким движением к носику Криса. Столько нежности было в этом касании… Мальчишки, такие маленькие, уже были совершенно разными. Крис как две капли воды походил на неё — тёмные волосы, голубые глаза, бледная кожа. Томми же не был похож ни на одного родственника Эйрин. «Может, он и правда предназначался кому-то другому?» — вспыхивало порой у неё в голове, но она тут же гнала от себя эти мысли. Все девушки, вошедшие в тот день в подземелье, вышли не с пустыми руками. Да и голос, звучащий из ниоткуда, звал к мальчишкам именно её.
— Я побуду с ними.
— И ты думаешь, что я доверю тебе детей? — холодно проговорила Эйрин, окидывая мать презрительным взглядом. Разве можно было ожидать, что она оставит мальчиков с той, кто желал им смерти?
— Ты правда думаешь, что я способна на убийство? — устало выдохнула Вендела, потирая пальцами виски. Когда-то тёмные волосы, такие же, как у Эйрин, теперь начали еле серебриться.
— Я больше не уверена, что знаю, на что ты способна. Дети идут со мной, — сказала как отрезала Эйрин.
Она взяла в руки старую плетённую корзину, в которой мама когда-то хранила лунную пряжу, устлала её дно мягким покрывальцем, что совсем недавно принесли с поверхности Отчуждённые, а потом переложила в корзину детей. Они не проснулись, только Крис захныкал, забавно сморщив носик. Но стоило ей провести пальцем по его переносице — затих.
— Как хочешь, — Вендела отступила, пропуская дочь к выходу, а потом двинулась следом.
До алтарной комнаты идти было недалеко: так уж вышло, что жрицы и их семьи всегда селились в пещерах где-то рядом с ней. Вот босые ноги ступают по ледяным плитам, вот вязнут в жирной сырой земле, а вот уже заводят тебя в место, где совершается таинство. В алтарную комнату. Рогнеда — старшая из семи — сидит выше всех, подперев щёку ладонью. И́льва и Ви́гдис — две неразлучницы — по правую руку, Мэ́рит, Ма́рна и Ти́ра — по левую. Место Венделы пустует.
— Звали? Я пришла. — Эйрин упрямо вздёрнула подбородок, не желая показывать страха. А страшно было. Что нужно от неё жрицам? Что сделают они, если Эйрин осмелится пойти против воли круга семи?
— Звали, — кивнула Рогнеда, сощурив злые глаза. — Венди, займи своё место.
Мать аккуратно вышла из-за спины Эйрин и села рядом с Вигдис, стараясь не смотреть на дочь — этого Эйрин не заметить не могла. Внутри всё опустилось.
— Расскажи нам, как так вышло, что ты принесла из подземелья два яйца вместо одного? — голос Рогнеды прозвучал ласково. Фальшиво.
Эйрин, не отрывая взгляда от старшей из ведьм, поставила корзину на алтарный камень и аккуратно покачала из стороны в сторону, успокаивая малышей, которые испугались звука чужих голосов.
— Думаю, мать уже донесла вам, — спокойно ответила она, готовая на всё, лишь бы защитить своих мальчишек, — подземелье звало меня. Как и всех нас. Только меня одарило вдвойне, и я не понимаю, почему вы поднимаете панику.
— Рина! — Вендела было привстала с места, но Рогнеде хватило одного взгляда, чтобы младшая из круга снова села.
— Я боюсь, что мы не можем оставить их в Регстейне. Не двоих сразу, — протянула ведьма, перебирая в толстых пальцах бусины.
— А что так? Места мало? Или продовольствия у гордого народа не хватит, чтобы прокормить ещё одного малыша? — с вызовом бросила Эйрин, не сбираясь сдаваться. Она знала, что, если придётся — уйдёт на поверхность вместе с детьми. Лучше уж умереть там всем вместе, чем бросить того, кого подарило подземелье. Боги такого не прощают. И материнское сердце — тоже.
— Ты слышала что-нибудь о пророчестве? — тихо спросила Рогнеда. Остальные только молча склонили головы.
— О дите, которое погубит наш народ? — только и фыркнула Эйрин. — И при чём тут мой ребёнок?
— О дите, которое появится вопреки всем законам природы, — уточнила Вендела, не поднимая на дочь глаз.
— Моих детей мне подарило подземелье. И вы не вправе идти против богов, — твёрдо ответила Эйрин, притягивая корзину ещё ближе к себе. Сердце учащённо билось от страха, но решимость её не угасала. Пусть, пусть ведьмы боятся. Пусть изгонят дочь одной из жриц, пусть воспротивятся воли богов — это их дело. Она же никогда не откажется ни от одного из своих детей.
Ведьмы только шумно вздохнули. Им было страшно.
— Нэ́да, может, права девочка, — произнесла Мэрит — старая провидица, — нити судьбы не мы плетём, а коли что богами начертано, так и быть тому. Не наше дело противиться их воле.
— А потом собирать тех, кто удачным случаем остался жив? — вскинула бровь Вигдис. Ильва бережно провела пальцем по её ладони, и молодая ведьма затихла.
— У любой песни есть начало и есть конец, — почти пропела Марна, невидящими глазами уставившись на Эйрин. Та почувствовала, как озноб пробежал мурашками по плечам. — Боги знают цену хорошей песне.
— Что бы вы ни решили, я за дочь, — вдруг проговорила Вендела. Она судорожно сцепила ладони в замок и сжала губы в тонкую полоску. Эйрин только и могла что с удивлением смотреть на маму, которая, может быть, впервые в жизни поддержала её, встала на её сторону, хотя недавно и сама была не прочь избавиться от кого-то из внуков. — Если потребуется, я откажусь от места в круге семи и последую за Эйрин на поверхность.
В алтарной комнате воцарилась мёртвая тишина. Не слышно было даже дыхания. «Спасибо», — одними губами прошептала Эйрин, смотря на мать. Но Венди этого не видела. Она продолжала с силой сжимать белеющие пальцы, видимо, ожидая приговора.
— Хорошо. Пусть они остаются, — проскрипела наконец Рогнеда и снова взялась за бусины, — может, и правда боги лучше ведают, ради чего посылают испытания. Но знай, если пророчество исполнится — ты будешь повинна в произошедшем. Только ты и твои дети.
Эйрин облегчённо выдохнула. Пружина, всё это время сжимающаяся внутри — разжалась. Её бросило в жар, а по спине потекли холодные капельки пота. Крис завозился и заплакал. Эйрин поспешно поклонилась кругу семи, схватила корзину и выскочила из алтарной комнаты. На глаза набежали непрошенные слезы.
* * *— Пап, а ты видел солнце?
— Ри, — он подхватил дочку на руки и закружил по тесной комнатке, — я видел, и ты увидишь, малышка.
Он щёлкнул дочь по носу и рассмеялся, когда она сурово нахмурила маленький нос и запыхтела. В такие моменты любой узнал бы в ней отца, хотя бы в такие моменты. Венди знала, что ему нравилось видеть, как по подземелью бегает её маленькая копия, но временами накатывало ощущение несправедливости, наполнявшее горло горечью — ведь в Ри не было ничего от него. Ничего, кроме привычки хмурить нос.
— Стейнмод, прекрати её баловать.
Венди остановилась на пороге и шутливо пригрозила мужу пальцем. Она услышала его последние слова, и ей стало не по себе. Столько лет она будто заново привыкала к пещерам, обустраивала этот маленький закуток, стараясь сделать его уютнее… И всё для чего? Чтобы Стейн с восторгом вспоминал просторные и залитые светом комнаты в своей родной деревушке? Она прислонилась плечом к холодному каменному своду и тоскливо обвела взглядом небольшую комнатушку: лежанка в углу, стол, вырубленный прямо в камне, и старый обветшалый сундук, забитый доверху книгами, табаком и разными мелочами с поверхности, что делают её такой привлекательной. Венди вздохнула: дочке всего пять, а она уже со страхом думает о будущем, в котором Стейн заберёт дочку и отправится вместе с ней покорять мир под солнцем. Тот мир, где ей никогда не будет места.
— Милая, — он аккуратно поставил Ри на землю и с нежностью взглянул на Венди, — иди ко мне.
Он притянул женщину поближе к себе и крепко обнял, скользнув ладонями по её спине на талию. Широкие ладони, загрубевшие от ледяной воды и тяжёлой работы, еле заметно покалывало. Он почти незаметно сжал пальцы, чувствуя, как под ними сминается мягкая ткань её платья.
— Стейн, — Венди оглянулась на дочь и успокаивающими движениями коснулась плеч мужа, отталкивая его, пока тело продолжало ластиться к его рукам, — не сейчас.