Темный Охотник 4 (СИ)
— А-а-а-ай, твою мать, — вместо ответа рыкнул Лёня и замахнулся на племянницу хлыстом…
Замах — и чёрный кнут со свистом рассек воздух. Но за миг до того, как он достиг цели, Юлька отчаянным рывком откатилась в сторону. Удар пришёлся по матрасу, буквально перерезав его надвое вместе с кроватью.
— Дядя Лёня, не надо! Пожалуйста! — всхлипнула девушка, сжавшись в комок у стены. Её глаза, расширенные от ужаса, молили о пощаде.
Леонид застыл, тяжело дыша. Бешенство пополам с жаждой крови бурлили внутри, требуя выхода. Так легко было поддаться им, одним движением размозжить эту хорошенькую головку о стену. Но что-то его остановило. Какой-то странный порыв, отголосок былых привязанностей.
— Юленька, девочка моя, — хрипло просипел он, опуская руку с хлыстом. — Прости дядю. Прости, если можешь.
Всхлипы стали громче. По бледным щекам покатились слёзы, размазывая тушь.
— За что?.. — едва слышно прошептала Юля. — Что я тебе сделала?
Лёня нервно облизал губы. Внезапно ему захотелось объясниться, исповедаться, излить душу. Высказать всё, что накопилось.
— Ты? — переспросил он. — Лично ты, наверное, ничего. Но ты часть рода, часть этой кучки лицемеров и лжецов, возомнивших себя королями жизни. Присосались, как пиявки, тянули из меня все соки. А сами за моей спиной хихикали, мол, вот он, наш карманный преступник, наша дойная коровка…
— Н-неправда… — сдавленно прошептала Юля. — Мы любили тебя…
— Любили? — Лёня расхохотался, и этот хохот был подобен карканью вороны над разлагающимся трупом. — Как же, как же! Любили, пока я присылал деньги! Пока подставлялся, жизнью рисковал. Лишь бы вы ни в чём не нуждались, лишь бы сытно жрали и мягко спали!
Краем сознания Лёня, конечно, понимал, что горбатился он в первую очередь на себя. Но ведь и на них тоже! Это была честная сделка, и не он её нарушил!
Юля сжалась ещё сильнее, обхватив колени руками. Слёзы лились по лицу непрерывным потоком.
— А взамен — что? — продолжал Лёня накручивать себя. — Косые взгляды? Перешёптывания за спиной? Снисходительные похлопывания по плечу, мол, мы тебя не осуждаем, бедняга, что ж поделать, если господь обделил тебя магическим даром и голубой кровью? Да я…
Его прорвало. Лёня шагал по комнате из угла в угол, то и дело взмахивая рукой с хлыстом. Юля сидела ни жива ни мертва, боясь пошевелиться.
— Я ведь хотел по-хорошему, — бормотал Лёня, скорее сам себе, чем племяннице. — Честно предупредил Ивана, мол, отпусти с миром, дай начать новую жизнь. Так нет же! Решил, старый хрен, от меня избавиться. Продал с потрохами, и глазом не моргнул!
Юля сдавленно пискнула. В её голове не укладывалось — неужели дедушка и вправду мог?..
— Ты же сама видела, как я вернулся домой, — Лёня остановился напротив Юли и пронзил её взглядом. — А он тут же спровадил меня прочь, в какую-то глушь, даже в душ с дороги сходить не дал! А сам небось потирал руки, предвкушая, как Арсен пустит мне пулю в голову.
— Арсен? — прошелестела Юля пересохшими губами.
— Он самый. Верный цепной пёс твоего дедули. Спец по мокрым делишкам. Уж не знаю, что ему наобещали за мою голову. Да только не вышло у них ничего. Я теперь другой, Юленька. Сильный. Очень сильный.
Лёня склонился над племянницей, заглядывая в заплаканные глаза. От него несло застарелым потом, гнилью и чем-то неуловимо зловещим.
— Теперь всё изменится, — прошептал он, и безумная надежда плеснула в черных омутах глаз. — Они все уже мертвы. Теперь твоя очередь, девочка. Ты ведь такая же, как они. Гнилая до самой сердцевины.
Юля сглотнула и собрала остатки мужества.
— Дядя Лёня, одумайся! — взмолилась она. — Ты же не такой! Ты добрый, ты любишь меня! Вспомни, как мы раньше…
— Молчать! — рявкнул Леонид, и хлыст снова взлетел в воздух. — Нечего тут из себя невинность строить!
Он присел на корточки, поймал заплаканный взгляд Юли.
— Я-то думал — обойдётся, — вздохнул Лёня, сокрушенно качая головой. — Ты ведь одна, считай, ни при чём. Да и маленькая совсем. Но видишь, как вышло. Вот зачем ты спускалась из своей комнаты? Зачем обернулась сейчас? Не видела бы ничего, не знала бы… А потом я стал бы бароном и позаботился бы о тебе…
«Неужели он и правда убил всех? — с ужасом думала в этот момент Юля. — И теперь пришёл, чтобы убить меня… А я ещё ему помочь хотела…»
Лёня молчал целую вечность. Он смотрел на племянницу сверху вниз — такую юную, чистую, не испорченную мерзостью жизни. Смотрел — и что-то внутри него надрывалось, корчилось в муке.
«Убей… Освободи… — нашёптывала тьма в голове. — Смерть — это милосердие…»
Лёня скрипнул зубами. Хлыст почти касался склонённой головы девушки. Один удар — и всё кончится. Так просто. Так правильно.
— Юленька, — вырвалось у него горьким стоном. — Прости… Так надо… Ты поймёшь потом…
Последний всхлип, последняя слеза — и хлыст со свистом взрезал воздух.
Глава 14
Тебе понравится!
«Не переживай, обязательно что-нибудь придумаем!» — сообщение ушло Юле, а я аж хохотнул вслух.
У дяди Лёни, говорит. Большие неприятности, говорит. Ох, рыжая, ты даже не представляешь какие у него теперь будут неприятности! Дай мне два-три часа и твоему дяде Лёня настанет такой звиздец, по сравнению с которым все эти ваши родовые неприятности пустячок, не более…
Правда, роль Юли в этом получается неприглядной, но! сам я её ни о чём не просил, так что совесть моя чиста. Игнорировать информацию было бы глупо. Ну а сама девушка старалась от чистого сердца, так что она о своей роли просто не узнает. Скажу, что не успел помочь её дяде Лёне, и это будет чистой правдой. Я с ним даже знаком ещё не был, когда он уже заслужил не один десяток медленных смертей.
Вот ведь… рыжая! Тьфу, блин. Даже настроение испортилось. Лагранж, безусловно, заслужил всего того, что его ждёт, но, блин, девчонка-то тут не при чём. Сложно будет объяснить ей…
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
За окном вспыхнуло особенно ярко и тут же долбануло так, что, кажется, дом содрогнулся. И почти тут же дождь превратился в какой-то тропический ливень, как будто удар молнии пробил что-то в небесах, и хляби небесные решили излиться непременно на этот охотничий домик.
Я быстренько оделся, прихватил меч и вышел из комнаты. Лампочка дежурного освещения в коридоре неуверенно мигала в такт завываниям ветра.
— НА-ГА! — заорал я не весь дом, перекрикивая шум дождя.
— ЧЕ-ГО⁉ — тут же донёсся до меня ответный крик.
Кричали из комнаты Его Высочества Владимира Дмитриевича. И сонным голос не был, скорее немного раздражённым.
— ВЫ-ХО-ДИ!
— НА-ШЁЛ⁉
— НА-ШЁЛ!
Топ-топ-топ, — зашлёпали босые пятки и в коридор выскочила всклокоченная инферна. Слава яйцам, она начала понемногу перенимать местные порядки и обмоталась одеялом. Ведь теперь, когда рогатая стала неофициальной фавориткой принца, обычные её манеры были бы, мягко говоря, слегка неуместны.
— ГДЕ⁉ — прокричала Нага в метре от меня, тут же поняла, что смотрится комично, кашлянула и сбавила тон: — Где⁉
— Триста километров отсюда, — ответил я.
— Сколько-сколько⁉ — прищурилась она.
— Триста.
— От…
— Нага! — мне захотелось дать ей хорошего щелбана промеж рогов.
— Ах-ха-ха-ха!
Подловила, ничего не скажешь. Вот где не надо — соображалка работает! От хороших новостей настроение Наги пробило потолок и улетело куда-то в стратосферу. Аж светится, сучка такая… кровожадная.
— Если быстро соберёшься, успеем обернуться до завтрака, — сказал я. — Так что давай-давай, шустрее.
На шум из комнаты выглянул Володя. Тоже, надо заметить, раздражённый.
— Вы чо орёте? — недовольно спросил он, выглядывая из-за косяка. — Ночь же!
— Артём нашёл Лагранжа! — весело крикнула инферна и расхохоталась на злодейский манер.
— Кого? — не сразу врубился принц.
— Лагранжа! Ну! — Нага вскинула бровь. — Ну же! Я тебе рассказывала!