Узник Марса (сборник)

Мы не стали делать привалов на склоне. Весь наш интерес был направлен на плоскую вершину, до которой мы вскоре добрались. Вершина эта представляла собой совершенно ровный и почти лишенный растительности круг диаметром в несколько сот футов, но наши глаза приковала громадная зияющая дыра в его середине, занимающая большую часть поверхности. Она была огромна, как шахта, как минимум в четыре сотни футов в поперечнике. Гладкий металл её стен уходил отвесно в недоступную зрению глубину, в чьи плотные тени не могли проникнуть наши взоры. С трепетом мы смотрели вниз в бездонную шахту. Но разглядеть мы так ничего и не смогли. Небо наверху быстро темнело, бледный свет полной луны лился теперь прямо на нас, заливая джунгли серебристым светом. Наконец Карсон прервал молчание.
— Время идти, — сказал он тихо. — Мы должны быть на дне шахты, когда луна заглянет прямо в неё.
Мы торопливо развернули узкую ленту громадной лестницы, намертво закрепили один её конец в земле на краю шахты с помощью колышков, которые специально туда принесли. Потом, позволив оставшейся части лестницы разматываться внутри огромной шахты, мы следили, как она пропадает в тени, пока она не повисла ровно, теряясь среди теней внизу. Карсон шагнул к лестнице, затем помедлил, обернулся и в последний раз посмотрел на залитые лунным светом джунгли. Мы стояли, оглядываясь, в головах у всех крутилась одна и та же мысль. Увидим ли мы этот подлунный мир снова? Затем Карсон повернулся к лестнице, встал на колени и перегнулся через край шахты, держась за него, и потом двинулся в долгий путь вниз, словно насекомое, ползущее по струне.
В следующую минуту и я последовал за ним, присел, как он, над краем пропасти, крепко держась за лестницу. Потом я посмотрел вниз в бездну, что разверзлась у меня под ногами, исчезая в тени подо мной, как вдруг меня охватила тошнота, и я даже слегка качнулся от головокружения. Затем, покрепче вцепившись в веревки, я с трудом прогнал тошноту прочь и начал медленно спускаться. Ступенька за ступенькой, шаг за шагом, я лез по лестнице. Упрямо сползая вниз, я мог видеть лишь гладкий блестящий металл шахтной стены. Глядя вверх, я видел над собой следовавшего за мной Трента, его фигура чернела на фоне лунного неба. Поглядывая вниз, я мог различить очертания Карсона, как более глубокую тень на тёмном фоне далеко внизу. Его лицо казалось белой кляксой среди теней, когда он бросал взгляд вверх на меня.
Вниз… вниз… постоянно вниз…
Мы спускались ступенька за ступенькой, ярд за ярдом, пока отверстие гигантской шахты не превратилось в сжимающийся кружок тусклого света высоко над нами.
Когда мы спускались в шахту, тени вокруг нас быстро сгущались, и я полагал, что мы уже продвинулись больше чем на тысячу футов, но в глубоких тенях под нами ещё не было признаков дна шахты.
Вниз… вниз… Как в бездонную пропасть…
Автоматическое, бессознательное и безостановочное движение рук и ног, что упорно несли меня глубже в сумрак громадной шахты. К этому времени полумрак вокруг нас сгустился до темноты, и ко времени, когда, по моим предположениям, мы спустились на две тысячи футов, мы продвигались в кромешной тьме. Зев огромной шахты был теперь не больше маленького кружка неясного света далеко над нами. Продолжая нащупывать дорогу, мы ползли вниз по лестнице, пока от Карсона, что находился ниже меня, не донёсся внезапный возглас, который заставил нас с Трентом остановиться.
— Лестница! — крикнул он. — Я добрался до её конца и не достиг дна шахты!
— Погоди-ка! — закричал я. — Ты видишь, как далеко от тебя пол шахты?
— Не могу ничего разглядеть, — отвечал он. — Здесь такая густая тьма, что он может быть в одном футе или в сотне. Но мы не можем рисковать, оставаясь здесь, пока луна не встанет над шахтой и не осветит её, тогда будет слишком поздно запускать прожектор!
Ненадолго повисло молчание, которое было сродни отчаянию, мы вцепились в лестницу, болтаясь возле гладкой стены огромной шахты, уходящей на неизвестную глубину. Затем из этой темноты к нам снова пришёл невозмутимый голос Карсона.
 
— Я хочу попробовать прыгнуть, — сообщил он. — Дно шахты может быть совсем рядом, и у меня есть шанс.
Прежде чем мы заорали ему, чтобы он не спешил, освобождённая от его веса веревочная лестница резко вздрогнула в моих сжатых руках, а в следующий миг послышался слабый глухой звук, вроде бы прозвучавший совсем рядом. И затем, невообразимо приятный для наших насторожённых ушей, раздался голос Карсона.
— Всё в порядке, — проговорил он. — Пол шахты лишь в нескольких футах ниже последней ступеньки лестницы!
Я начал торопливо спускаться, вскорости достиг последней ступеньки длинной лестницы и, на секунду заколебавшись, повис на ней. Непроницаемая и обволакивающая окружающая темнота превращала пространство внизу в бездонную бездну, но я разжал руки и почти в тот же миг ударился о жёсткий ровный пол не более чем в полудюжине футов ниже. Я чувствовал Карсона рядом со мной в темноте, а в следующую секунду раздался ещё один глухой стук, и рядом упал Трент. Затем, взявшись за руки, чтобы не растерять друг друга во тьме на дне колодца, мы стали ждать лунного света, который должен был осветить дно шахты. Высоко над нами сверкал крохотный кружочек слабого света в черноте, и от этого кружка мы не отрывали взгляда. Время текло… время, когда мы ощущали лишь гладкий холодный пол под ногами, и затем из-за края бледного кружка в вышине медленно выплыл сияющий диск полной луны. Едва это случилось в шахту с неожиданной силой отражаясь от металлических стен, хлынул поток бледного света, который высветил всё вокруг нас.
Мы стояли на краю ровного металлического зала — дна громадной шахты. В центре почти на половину всего дна шахты металл прогибался под колоссальным диском из гладкого чёрного материала, блестящего, как Карсон и говорил, словно чёрное стекло, который казался вплавленным в пол. С другой стороны диска правильным рядом выстроились на полу около двадцати внушительных цилиндров из металла, их нечёткие огромные очертания тускло мерцали в идущем сверху туманном свете. Кроме них и большого чёрного диска на дне громадной шахты ничего не было видно. Даже в бледном свете, что сочился сверху, диск ярко блестел, хотя на всём остальном лежал толстый слой пыли бессчетных веков.
Карсон сразу же направился к большим цилиндрам, выстроившимся возле блестящего края диска. Каждый по сто футов в диаметре, три сотни в высоту, они нависали над нами в неясном свете, как великаны. Мы показались себе тремя пигмеями, когда снизу вверх взглянули на них. Они стояли над узкой глубокой прорезью в полу, возможно, шести футов шириной, и эта прорезь шла по металлу пола и по чёрному материалу диска к его центру. Сами большие цилиндры, казалось, не имели никаких отверстий в своих гладких стенках, а выдвинуть их большие крыши, как это делали лунные рейдеры, было бы для нас невозможным. Но когда мы обошли вокруг ближайшего из них, быстрые глаза Трента засекли установленный на его поверхности штифт, и он не долго думая на него нажал. И тут же плавно и беззвучно скользнула вверх прямоугольная секция большой изогнутой стены цилиндра, и мы смогли увидеть, что стена эта, в ярд толщиной, образована чередующимися слоями мерцающего металла и серого теплоизолирующего материала, защищающего внутреннюю часть от страшного холода открытого космоса.
Мы шагнули в дверной проём и оказались в большой цилиндрической камере. Её огромный плоский потолок и плоский пол, а так же некоторые участки на подвижных стенах оказались совершенно прозрачны изнутри, хотя непроницаемы снаружи. В центре цилиндра стоял всего лишь один предмет — невысокий металлический столбик с рядом коротких штифтов на вершине. Ради эксперимента Карсон нажал на один из этих штифтов, и дверь, через которую мы вошли, щёлкнув, герметично закрылась за нами. Он тронул другой, и цилиндр пришёл в движение, плавно и неуклонно заскользил по прорези, над которой стоял, пока не выкатился на чёрный диск и не встал в его центре, заняв собой почти всю поверхность диска!