Узник Марса (сборник)

Для меня оставшиеся несколько часов этого дня были мучительной вечностью, казалось, что никогда солнце не ползло на запад так медленно. Из нашего окна мы могли видеть охватившую улицы и площади Берлина суету — город готовился к походу. На площади у подножия башни скапливалось все больше боевых кораблей, все новые и новые крейсеры прилетали и занимали свои места в рядах готовой к старту хищной армады. И один из этих кораблей мы собирались похитить!
За пределами камеры, в коридоре, время от времени слышался топот охранников, но те двое, что должны были принести нам пишу, все еще не появились. Что делать, если они не придут? Или что делать, если их будет больше двух, или если там будет один охранник? Любой из этих случаев будет одинаково разрушительным для нашего плана! Мы пребывали в постоянном напряжении, и оно становилось все сильнее с каждой секундой, заставляя Маклина и меня, Хиллиарда и Коннелла балансировать на грани срыва. Наконец, когда тени заката упали на парящий город, снаружи, в коридоре, раздались шаги и голоса охранников, через миг дверь камеры открылась. Затем в камеру шагнули двое охранников с нашей едой, как обычно, держа нас на прицеле термопистолетов.
Глаза одного пристально сверлили нас, другой взял оба металлических контейнера синтетических продуктов питания, чтобы разместить их, как обычно, на стойке нижней койки стойки, с правой стороны комнаты. Маклин лежал на нарах этой стойки, притворяясь спящим. Остальные из нас угнездились на нарах с другой стороны, второй охранник держал нас на прицеле, в то время как первый начал ставить контейнеры у изголовья «спящего» Маклина. Но, как только он поставил их и отвернулся от «спящего», Маклин схватил его и ударил головой о стойку нар! Второй тут же направил свой пистолет туда, забыв о нас, и мы прыгнули на него! А затем Хиллиард и я повалили его на пол и выбили из руки пистолет, а Маклин и Коннелл скрутили другого! Схватка была молниеносной, и вот уже охранники лежали на полу, связанные, с кляпами во рту. И пока мы с Хиллиардом удерживали и связывали, заламывали руки и затыкали рты, Маклин и Коннелл освобождали европейских солдат от униформы.
Чуть позже Коннелл и Маклин сменили свою черную американскую форму на европейскую, зеленую. В коридоре послышался топот, мы быстро натянули на оглушенных охранников американскую форму. Коннелл и Маклин изображали теперь наших незадачливых стражей, Маклин был выбран из-за схожести его внешнего вида с одним из охранников. И теперь настал кульминационный момент наших усилий, тот момент, от которого зависело все! Мы привели в чувство наших охранников, добавили свои крики к их крикам, и затем Коннелл и Маклин накинулись на нас и на охранников в американской форме.
Мгновенно раздался топот, в камеру влетели охранники и увидели, как двое в зеленой форме борются с четырьмя в черной. Это был момент, от которого зависело решительно все. Разум охранников действовал именно так, как Хиллиард предвидел, заставив их обратить внимание только на людей в черном. Они накинулись на нас, а Коннелл и Маклин спокойно выскользнули из камеры!
Неразбериха продолжалась недолго, вскоре изумленные охранники обнаружили, что вместе с двумя американцами избивают двух своих сослуживцев, в то время как два пленника благополучно исчезли! В следующий миг, ожесточенно ругаясь на своем языке, они выскочили из камеры и кинулись к лифтам! Мы слышали их яростную ругань, крики на этажах выше и ниже, топот множества ног. И затем, выглянув в окно, мы увидели две фигуры в зеленом, бегущие к ближайшему крейсеру. Это были Коннелл и Маклин!
Мы выкрикивали хриплые слова ободрения, забыв, что никто не может услышать их. Коннелл и Маклин забрались в крейсер и задраили за собой люк. Из здания выскочила толпа солдат в зеленом. Преследователи открыли огонь из своих термопистолетов, на броне крейсера расцвели ослепительные вспышки. Но уже загудели могучие двигатели корабля, уже закрутились в своих кожухах винты импеллеров, и металлическая сигара начала подниматься в воздух! Но солдаты кинулись к другим крейсерам, и те начали подниматься в небо следом за беглецами!
 
Корабль беглецов поднимался все выше. Но в погоню за ним уже взлетали десятки боевых кораблей, и гигантские термопушки уже нацелили на него свои смертоносные жерла! И поэтому в следующий момент, когда крейсер поравнялся с нашим окном, чтобы подобрать нас, когда я увидел Маклина сквозь пластик фонаря командной рубки, я заорал:
— Назад, Маклин! Не время для нас — лети домой с Коннеллом, ради бога!
Он увидел мои бешеные жесты, услышал мой крик, и на момент замешкался. А пушки европейцев уже нацелились на него! Вокруг начали рваться снаряды. Каким-то чудом ему удалось вырваться из пламенного ада, крейсер устремился на запад. Снаряды рвались там, где он был мгновение назад! Крейсер мчался в небесах стремительным метеором, а пушки лупили ему вслед.
Я что-то хрипло кричал, наблюдая за маневрами друзей, мчащихся зигзагом среди разрывов термоснарядов. Над городом выли сирены тревоги, хищные стаи боевых кораблей устремлялись в небо, грохотали пушки. С замиранием сердца я и Хиллиард наблюдали за тем, как крейсер с нашими друзьями уносится на запад!
Крейсер уносился вдаль, уже оставив за собой преследователей, как вдруг зенитные батареи западной части города дали одновременный залп! Крейсер-беглец на миг остановился, словно замешкавшись, среди разверзшейся в небе огненной бездны. В следующий миг воздушный корабль, который был последней надеждой Америки, беспомощно кувыркаясь, начал падать вниз!
  
Глава VII
 
Великое Нашествие начинается
Ошеломленные и парализованные отчаянием, Хиллиард и я смотрели из нашего окна на гибель наших друзей, на гибель надежды, гибель Америки. Как я припоминаю, первые несколько минут мы просто не могли понять, что произошло. В состоянии некоего умственного ступора мы наблюдали ликующую толпу на улицах и возвращение отправленных в погоню крейсеров. Именно рев ликующей толпы помог нам осознать, что именно случилось.
— Маклин и Коннелл, — прошептал я. — Маклин и Коннелл… И последний шанс, чтобы предупредить нашу Федерацию, это конец…
В глазах Хиллиарда стояли слезы.
— Наш последний шанс, — пробормотал он.
Оглядываясь назад, я думаю теперь, что не утрата наших шансов на свободу и даже не угроза, нависшая над страной, больше всего потрясли и парализовали нас в тот момент. Мы были буквально раздавлены гибелью друзей, особенно Маклина, который в эти дни чудовищных битв и дерзких рейдов стал нам ближе родного брата. Сидя в камере, беспомощные пленники, мы могли теперь лишь обреченно и бессильно наблюдать за уготованной нам и нашей стране чудовищной участью. Дикий прорыв на свободу, дерзкий и неудачный, предпринятый нашими друзьями, ни на йоту не изменил планов вождей Европы. В конце отведенных нам десяти дней мы должны были быть расстреляны, если, конечно, не согласимся на предательство и не выдадим военные тайны Америки.
Мы понимали также, что, как и догадался Коннелл, в конце этой недели Европейская и Азиатская Федерации планируют начать их Великий Налет, атаку летающих городов. Очевидно, что они хотели получить информацию от нас только для того, чтобы использовать ее непосредственно для их нападения. Именно сейчас в недрах парящего мегаполиса завершался монтаж скоростных двигателей. Долгие месяцы экспериментов подошли к концу, новый тип винтов и труб-кожухов для них были испытаны и готовы к работе. Если бы Коннеллу удалось сбежать! Десяти дней хватило бы, чтобы каждый американский город был снабжен такими же двигателями!
Если бы Коннелл бежал! Но он не бежал, он и Маклин сгорели! Заключенные в нашей тесной клетке, Хиллиард и я, несмотря на приближающуюся гибель, пребывали в равнодушной прострации, бездумно проживая отведенные нам часы. У нас даже не возникало мыслей о новой попытке побега. Побег, впрочем, был невозможен: у наших дверей выставили вооруженный караул. Так мы и коротали свои дни в камере на вершине башни, ощущая себя уже мертвыми, а вокруг нас враги готовились к своему торжеству.