Всё или ничего (СИ)

Дурацкий спор! Если бы тогда Эдмунд не стал возмущаться, ничего бы не было. Он все также спал бы в своей каюте с Шало. Но он вывел Чезаре из себя, ничто его не бесило так как неповиновение. За десять лет пиратства он уже привык, что его приказы выполняются немедленно и беспрекословно. А этот парень…
Он оказался совершенно фантастическим. Лучше, чем мог себе представить Чезаре. Да еще и девственник. Реакция на ласки только подтверждала этот факт. И это было просто невероятно. Чезаре просто не мог поверить. А потом уже не мог отпустить омегу от себя. Ему было с ним слишком хорошо. Остатками разума альфа понимал, что не так все должно происходить. Нельзя принудить омегу к близости и думать, что он об этом забудет. Да еще такой человек как Эдмунд. Но остановиться уже не представлялось возможным.
  
Самое удивительное… Чезаре чувствовал себя человеком рядом с ним. Стало чуть легче себя контролировать, мириться с собственной сущностью.
А это было так трудно. Каждый день - бой. С самим собой, с той тварью, которой тебя сделали. И иногда Чезаре казалось, что он уже давно проиграл эту войну.
Первые два года после побега оттуда были настоящим кошмаром. Чезаре старался не выходить днем, избегал людей. Пандар делал то же самое. Они воровали еду, одежду, деньги. Потому что любое мимолетное прикосновение могло обернуться настоящей кровавой бойней. Пандар еще контролировал себя. Чезаре так не мог. Он почти не спал, от его криков содрогались стены, и их выселяли раз за разом из грязных комнатушек. Альфе все время казалось, что побег - это сон, злая шутка подсознания. Наступит новый день, за ним снова придет он. Чудовище с восковой кожей и красными глазами, выдающее себя за человека.
Чезаре с силой мотнул головой, чувствуя знакомый прилив ужаса. Он с силой впился ногтями в ладони, сжал зубы. Затем встал с кровати, принялся быстро ходить по комнате. Поняв, что это не помогает, распахнул настежь окно. На него тут же дохнуло осенним холодом, шел косой дождь, вода заливала подоконник. Чезаре встал близко-близко, чтобы ледяные струи падали на разгоряченную кожу. Затем просто сел на подоконник, повернул голову к окну.
Волосы совсем промокли, прилипли к шее и плечам. Капли стекали с груди на живот, собирались у кромки брюк. Чезаре был совсем мокрым, кожа покрылась мурашками, но он продолжал сидеть у окна. Холодно не было, сердце все еще быстро билось, гоняя кровь по венам.
Что он делает? Зачем он здесь? Ему никогда не стать частью чего-то по-настоящему хорошего. Ему нет места здесь и никогда не будет. Это просто невозможно. Его не исправить, не изменить. Наверное, лучше всего было его убить. Потому что Чезаре уже слишком устал. Он больше не мог сражаться, бесконечно контролировать себя, не отпуская ни на минуту. Альфа не помнил, когда спал последний раз спокойно, не просыпаясь.
Сколько это будет продолжаться? Только смерть может быть избавлением.
Когда-то он сам избавил несчастных замученных существ, некогда бывших людьми, от жизни. А ведь среди них были женщины, омеги, дети.
Дети без рук и ног, с несколькими парами разных глаз, не воспринимающие реальность, боящиеся света, звука, тени на стене. Они были одни в том подвале. После его смерти, их оставили бы долго умирать от жажды и голода. Омеги, в чьем чреве ворочались маленькие монстры, разрывая их изнутри. От их криков разрывались уши. Альфы, которые сразу же бросались на любое живое существо в комнате. Когтистые жуткие монстры, уродливые твари, не воспринимающие ничего.
Там больше не было людей. И единственное, что можно было дать этим несчастным - это быстрая смерть. Они заслужили ее месяцами, а иногда и годами страданий, мучительных пыток.
Только Чезаре еще почему-то цеплялся за жизнь. Хотя и она перестала казаться ему такой привлекательной в последние годы. Что радостного в изматывающей войне? Ничего. Однажды ты слишком устаешь от этого. Но понимаешь, что стоит сдаться, и ты превратишься в одного из тех, кого убил своими руками. Чезаре сам готов был броситься со скалы, но не допустить этого кровавого безумия.
А рядом с Эдмундом об этом хотелось забыть. Он был чистым, светлым изнутри. Вот такой человек никогда бы не опустился до жестокости и насилия. Он был глубинно-правильным, по-настоящему благородным. Чезаре понял это, когда узнал, что темненький Шало - это Шаломей Ибрагим Варьен де Квардиорино. Сбежавший наследник Дакара. Да Эдмунд мог сразу сдать его Чезаре, пообещав фантастический выкуп. Тем более, что его разыскивал весь Дакар.
Но он этого не сделал. Он защищал чужого ему паренька, оберегал его. А чего это ему стоило? Сколько сил на это потребовалось? А как он беспокоился о своих людях? Как отстаивал команду? Он назвал их своими, сказал, что отвечает за них. Чтобы благородный омега относился к слугам как к равным себе?
Но увидев семью, в которой жил Эдмунд, Чезаре многое начал понимать. Здесь почти не делали классовых различий, слуг просили что-то сделать, а не приказывали. Здесь любили своих детей, уважали друзей. В этой семье каждый был прежде всего человеком, и это было важнее всего.
Могу ли я быть таким человеком? Не войти в их семью, нет. Я не имею на это права. Такие люди никогда не смогут принять такого как я. Но можно ли жить так, как делают это они? В гармонии друг с другом, в согласии с собой. Можно ли попытаться это сделать? Ради себя. Ради Эдмунда. Потому что синеглазка не создан, чтобы сражаться каждый день, это убьет его. Но… просто попытаться. Что это будет мне стоить? Внутри давно ничего не осталось, еще одна неудача ничего не изменит. И тогда можно будет опустить руки с чистым сердцем. В конце концов, всегда есть последний выход, этого не отнять даже у меня. Даже ты, красноглазое чудовище, не смог у меня этого отнять.
========== Глава 26 ==========
Дождь лил весь последующий день, не прекращаясь полностью ни на секунду. Чезаре уже не велся на эти уловки, не пытался уехать, потому что стоило попросить заложить карету, как ливень возобновлялся с новой силой. Альфа совершенно не был расстроен по этому поводу. В поместье было тепло, сухо. И что самое важное - здесь был Эдмунд.
Синеглазка либо сторонился его, стоило столкнуться в коридоре, либо был подчеркнуто вежливым и дружелюбным. Чезаре не стал портить этот спектакль, ему это было не нужно. Зачем доводить омегу до нервного срыва или истерики? Ни к чему хорошему это не приведет.
Чезаре совершенно не заботил тот факт, что расскажи Эдмунд своим родственникам правду, его скорее всего убьют на месте и похоронят на болотах, бросив в непролазную трясину. Выживать мужчина умел лучше всего. Гораздо важнее было сохранить хотя бы те призрачные отношения с мужем, который знать его не желал. Он согласен подождать, ничто не длится вечно.
Или длится?
Мужчина старался не думать о втором варианте. Это было слишком… Чезаре даже не мог описать то ощущение, которое его посещало в такие моменты. Страх? Отчаяние? Злость? Неясно.
Откуда взяться страху, если не боишься боли или смерти? Что может быть страшнее этого? Отчаяние? Нет. Чезаре слишком хорошо знал горький вкус этого чувства. Это было не оно. Злость? Тоже не подходит. Это альфа знал тоже слишком хорошо, чтоб перепутать. Тогда все вместе?
Чезаре старался об этом не задумываться. Он вообще редко копался в себе, это никогда не заканчивалось хорошо. Лучше не копаться в могиле, найдешь либо вонючую грязь, либо скелет. И то, и то мужчина не искал.
Он наблюдал за Эдмундом, пытался понять его, чтобы потом стало легче. Что ему нравится, чего он не может терпеть. Что пугает его или приводит в восторг. К сожалению, альфа ничего такого не заметил, глупо было ожидать, что синеглазка - это открытая книга, которую можно прочесть за один день. С семьей он был весел, дружелюбен. Охотно отвечал, если его спрашивали, иногда шутил. Судя по реакции людей, это было его обычное состояние. По крайней мере Чезаре не видел настороженных непонимающих взглядов. Возможно, конечно, что все присутствующие могут так же успешно скрывать свои эмоции как и Эдмунд, но в данный момент это не имеет смысла. Чезаре один, а их много. Незачем притворяться.