Всё или ничего (СИ)

Чезаре подождал несколько минут. Раны от когтей и зубов на ногах болели больше, чем синяки и ссадины. Но и то, и другое уже начинало затягиваться. Альфа неслышно подошел к Эдмунду со спины, положил руки на безвольно опущенные плечи. Омега отстранился и накинул капюшон, затем обогнул гигантский куст и скрылся за листвой. Мужчина стал спускаться следом.
По дороге обратно они не проронили ни слова. Чезаре не трогал омегу, но постоянно на него поглядывал. Эдмунд же шел, не разбирая дороги. Было очень плохо. Когда они пришли в бордель Клары, мужчина не дал омеге зайти в его комнату, отправил в свою. Эдмунд забрался с ногами на постель, не снимая ботинок и плаща. Так и просидел весь день. Мужчина не трогал его, старался даже не смотреть лишний раз в его сторону.
  
Эдмунд пытался выбрать. Он понимал, что это неизбежно. Сбежать не удастся. Он на небольшом острове посреди Северного моря. Отсюда некуда деться. Если его не убьют и не отправят в один из ста борделей, то капитан его обязательно найдет. О каком побеге вообще может идти речь, если мужчина не оставляет его ни на секунду с самого их прихода? По той же причине Эдмунд практически сразу отмел идею самоубийства.
Но брак… или метка… Это… омега не мог подобрать слово, которое бы вмещало для себя весь смысл того, что он чувствует. Такое слово еще не изобретено человечеством. Если он не согласится на брак… то его просто заклеймят магической меткой. Они ставятся обычно очень дорогому рабу и его хозяину. С этого момента хозяин абсолютно точно может сказать, где находится его имущество. И всегда может его найти, где бы он не был. И это ужасно. Потому что никогда не удастся скрыться или спрятаться.
Брак… Это тоже крест на всю жизнь. Потому что Эдмунд, даже сбежав, замуж уже выйти не сможет. По крайней мере, пока жив его… супруг. Но сбежать возможно… будет. Наверное.
Невыносимо!
Эдмунд едва не завыл от отчаяния. Сумерки сгущались, альфа все сидел за своим столом. Скоро наступит срок. И надо будет дать ответ. Какой? Какой ответ можно дать?! Нет выбора. Свобода будет потеряна, сама жизнь будет потеряна. Все рухнет в одночасье.
Оно уже рухнуло. В тот самый момент, как капитан ступил на “Летящий ветер”.
Стало совсем темно. Мужчина зажег подсвечник, развернулся к парню в пол оборота и подпер щеку рукой. Он ждал. Разные глаза, мерцавшие в свете свечей, ясно говорили об этом. Эдмунд встретился с ним взглядом. И не отвел его. Его лицо будто окаменело, ни одного оттенка переживаний на нем не отразилось.
- Я выйду за тебя, - ровным голосом произнес Эдмунд. - Но с одним условием.
Это заставило альфу выгнуть бровь в легком недоумении. В принципе, он уже был согласен почти на все.
- Ты отпустишь Шало. И не просто отпустишь, а доставишь туда, куда я скажу.
- Идет, - спокойно сказал Чезаре, не моргнув глазом.
Честно говоря, почти боюсь публиковать, ибо Ваша реакция, читатели, порой бывает совершенно непредсказуемой. Надеюсь, что я не буду задушена кем-то за брак Эдмунда и Чезаре.
========== Глава 17 ==========
Церемония должна была состояться через день. Эдмунд не вникал в подробности, он не спросил у альфы, где будет проходить свадьба и где он нашел жреца в этом Богами забытом месте. Это омегу совершенно не волновало. Все равно. Парень очень старался себя в этом убедить. Потому что стоило только задуматься, как в душе поднималась волна отчаяния и безысходности.
Со дня похищения омегу поддерживала пускай слабая, но надежда на возвращение к нормальной жизни. На жизнь в Даунхерсте, рядом с людьми, к которым он искренне привязан и которых безгранично любит. Эдмунд на самом деле готов был ради семьи на все, чтобы не случилось. Семья - это было что-то очень крепкое, нерушимое. Что-то, что всегда поддержит и утешит, никогда не бросит и горло перегрызет врагу. Будет заботиться и любить. Люди будут с искренним участием спрашивать, как твои дела, хорошо ли провел вечер, что читал…
Мирт во время приездов в замок часто катал Эдмунда на своем новом норовистом жеребце, который смирялся только под его опытной рукой, заливисто хохотал у омеги над ухом. А Кайл обожал рассказывать анекдоты и едва слышно острить насчет гостей и знакомых. Остроты были очень колкими, меткими, иногда не совсем приличными, но ужасно забавными. Эйдан мог без конца обсуждать наряды и прихорашиваться, а Ник… Ник вообще был всем на свете. Он защищал, оберегал, проявлял неподдельный интерес к жизни Эдмунда. И это очень подкупало. То же самое делал и Ричард, он относился к совершенно чужому омеге, по сути, с теплотой и добротой. И маленький Адриан со смешной детской завистью часто сравнивал их волосы. Белое золото и шелк ночи. И малыша было бесполезно убеждать, что он такой же красавец, Адриан желал быть точной копией своего дяди. Эдмунд надеялся, что со временем это желание пропадет.
Но послезавтра все это рассыплется в пыль и исчезнет, став горьким воспоминанием на дне сознания, которое будет всплывать только во снах. Потому что не будет дороги назад. Точка невозврата будет пройдена.
Эдмунд не тешил себя надеждой, что Чезаре позволит ему увидеться с семьей. Хорошо, если удастся им писать, хотя бы изредка. Но парень и не представлял, как сможет предстать перед их глазами. Особенно перед Ником и Ричардом, которые столько натерпелись от его брата, но так много сделали для него самого. А теперь он опозорит род Даунхерст на многие поколения вперед. Брак с головорезом, с бандитом… Для любых отпрысков рода навсегда будет закрыто высшее общество, государственная служба, новые титулы и выгодные браки. Как Эдмунд мог такое сделать? Как можно представить себе, что по его вине выросший прекрасный Адриан будет лишен возможности блистать на своем первом королевском балу, вместо этого сидя дома? А Люк, этот крошечный рыжеволосый сын Кайла и Эрика? А Эйдан, который жить не может без всей этой мишуры?
Эдмунд не мог так поступить с обожаемыми родными.
А если… если никто-никто никогда не узнает, что он замужем? Что мешает тихо жить в Даунхерсте, ничего не рассказывая?
И подвергнуть честь семьи неминуемой гибели?
Но никто же не узнает…
А если все-таки узнает?
Кто-то легко тронул парня за плечо, привлекая внимание. Омега только сейчас увидел перед собой мужчину, присевшего на корточки перед кроватью. Разные глаза внимательно вглядывались в лицо Эдмунда, будто пытаясь прочесть его мысли. Но это ему почти не удалось, парень давно научился не показывать эмоций. Эдмунд вопросительно посмотрел на Чезаре.
Эту ночь он снова провел в его комнате. Капитан отказался его отпускать к себе то ли из-за опасений по поводу побега, то ли из соображений безопасности самого омеги. Эдмунд почти не противился, он снова лег на самый край кровати. Альфа придвинул его к себе, но парень решительно отстранился. Мужчина не стал настаивать, и отпустил парня. Но тот почему-то снова проснулся в его руках.
Потом паренек принес еду, они завтракали в полном молчании. Затем Чезаре углубился в свои бумажки, а Эдмунд - в раздумья. Полдень миновал час назад, облака рассеялись, и выглянуло солнце. Оно светило по-весеннему ярко, бесстыдно, пыталось проникнуть под кожу. Эдмунд этого не хотел. На душе у него было тяжело и сумрачно, радостное светило только утомляло.
А сейчас Чезаре сидел перед ним и изучал взглядом.
- Что? - неохотно спросил Эдмунд. За весь день они еще не сказали друг другу ни слова.
- Надо купить кое-что. Поднимайся, - почти ласково сказал альфа, поднимаясь на ноги и чуть склоняясь над омегой. Так было не очень уютно, Эдмунд встал с кровати.
  
- Если тебе нужно, то иди. Я здесь останусь, - спокойно ответил парень.
- Мне необходимо твое присутствие. Так что придется пойти со мной, - Чезаре протянул руку, словно пытаясь погладить Эдмунда по щеке. Тот чуть отвернул голову, альфа про себя досадливо поморщился. - Тебе понравится. Обещаю. Если хочешь, можешь взять свое маленькой чудовище.
- Я никуда не хочу.
- Неужели не нравится делать покупки? - попытался улыбнуться Чезаре, - Мне казалось, что всем омегам это нравится.