Копоть (СИ)
Итак, что тут. Справа, слева — какие-то подсобки. Двери закрыты, ломиться туда пока не будем. Дальше кухня, зала и бойлерная. Вот туда и заглянем в первую очередь. Ибо, жив котел — живо и здание. Мертв котел — ну, понятно.
Джонсон втиснулся в дверной проем, водя осветителем по углам комнаты. Пулевик держал перед собой. Так, на всякий случай. Страшно не было, пока что. Скорее — тревожно. Непонятно, странно, и от того тревожно. Адреналин еще не зашкалил, но сердечко стучало явно быстрее штатного.
Подле котла горел аварийный осветитель. Света он давал ровно столько, чтобы разглядеть стенку котла, да россыпь полукруглых индикаторов. Даг осмотрел комнату — ничего необычного. Два стола, составленные углом, несколько стульев. Стоят так, будто тут заседал комитет. Или семья обедала.
Стол пустой, не застелен. У противоположной стены прямоугольный комод. Из мебели — все, да и свободного места не осталось. Грязь, пыль, копоть — все на месте. Явных следов нет. Ощущение запустения, последние несколько дней тут никто не появлялся.
В котельной тепло — хороший признак. Значит, топлива достаточно. Остается проверить режим работы.
Джонсон подошел к котлу, еще раз осмотрелся — осторожность лишней не бывает. Глянул датчики — давление в желтой зоне. Воды… мало воды. То ли клапаны сбоят, то ли просто баки не заполнены.
Даг положил ладонь на стенку, прислушался к ощущениям. Минута — он вошел в привычный резонанс с механизмом. Котел работал. Со сбоями, не идеально, но работал. На границе безопасного режима, но не за ней. Как и говорилось в отчете фонарщиков. Что же, если до сих пор не пошел в разнос, то и еще пару часов ничего не изменится. Никаких предпосылок для этого Джонсон не заметил. Все в норме, пусть и с натяжкой.
Вдох-выдох. Половина дела сделана. Осталось проверить дом, и можно со спокойной совестью отчаливать. Скинуть дело на фона… простите, линейных механиков. То-то они обрадуются.
Не торопясь, проверяя дорогу осветителем, Джонсон выбрался в коридор. Кухня или зала? Давай со сложного. Значит, направо, в залу. Небольшое помещение для готовки оставим на десерт.
Дверь в большую комнату оказалась на удивление тяжелой. Она изначально делалась цельной, из массива, стянутого металлом. А после ее, похоже, обили войлоком и тканью, чтобы превратить в совершенно звуко- и светонепроницаемую. Толкнув дверь, Даг будто отодвинул кусок стены. Створка отошла с громким скрипом, заставив дознавателя поморщиться.
Появилась щель, достаточная, чтобы заглянуть внутрь. С минуту Джонсон стоял, не шевелясь. Прислушивался, присматривался, сверялся с ощущениями. Разум говорил, что все в порядке. Интуиция кричала — беги!
В комнате стояла кромешная тьма. Помещение внушало размерами — осветитель не доставал до противоположной стены. Мощности фонаря едва хватало, чтобы разглядеть деревянный пол, мрачные, когда-то белые стены и странную пустоту. По крайней мере тот угол, что мог разглядеть Джонсон, был пустым — ни единого элемента декора, не говоря уже о мебели.
Из комнаты веяло явным холодом. Здесь, похоже, тепловоды не справлялись. Может, где-то засор? Оттого и котел перегревается. К черту, пусть фонарщики разбираются!
Джонсон налег на створку плечом, держа пулевик наготове. Когда расстояние стало достаточным, аккуратно перетек внутрь. Пробежал фонарем по сторонам — пусто. В середине комнаты будто бы что-то лежало на полу — Даг не мог рассмотреть. Ближний угол совершенно пустой, даже странно.
Пахнуло застоявшимся воздухом. Запах… странный. Пахло нехорошим. Никаких четких ассоциаций, но Джонсон просто знал — так вонять может только что-то однозначно отвратное.
Подождал еще минуту, водя лучом осветителя по стенам и полу. Пыль и копоть — все стандартно. А вот отсутствие мебели навевает нехорошие мысли. Не могла же большая комната стоять просто так, пустой? Не для красоты же она нужна? Окно на стене — заколочено изнутри, да так, что и лучик света не проберется.
Очень медленно, шаг за шагом, Джонсон двинулся вглубь. Светил, в первую очередь, под ноги. Фонарь с трудом пробивал темноту, словно ему что-то мешало. Противоположную стену Даг так и не рассмотрел. Зато увидел что-то странное на полу.
Сначала заметил линии. На сером полу черная разметка смотрелась достаточно инородно, чтобы не принять ее за часть интерьера. Рисовали их, судя по всему, недавно. Да и старались не сильно: прямая линия содержала заметные глазом изъяны там, где рука «художника» дрогнула.
Несколько шагов вперед. Осветитель выхватил новую часть общей картины. И вот теперь Дагу стало страшно.
Никакая это была не разметка! Множественные линии, пересекаясь и разветвляясь, сплелись в замысловатую пентаграмму. Вернее, углов тут было гораздо больше пяти. Но для Джонсона, вся эта магическая хренотень не имела особого смысла, и разницы он не понимал. Жуткая фигура на полу — значит пентаграмма.
Многоконечная звезда занимала центр комнаты, краями лучей почти дотягиваясь до стен. Внутрь вписаны множество дополнительных фигур, среди которых взгляд мог блуждать, не останавливаясь, очень долго.
Выглядело все максимально жутко. Джонсону будто ушат холодной воды на голову вылили. По спине побежали мурашки. Руки как-то сразу озябли. А вот на лице выступил пот.
С трудом сделал шаг. Направил свет на центр построения. Вздрогнул. Ноги пошли мелкой дрожью, захотелось разом оказаться как можно дальше отсюда.
На пересечении линий лежали… фрагменты. Наварное, когда-то они были телами. Людскими. Даже, наверное, женскими. Даг мог бы поспорить, что это и есть те самые Айзек, мама и дочка, хозяева дома. Только вот… разобранные на части. Очень мелкие части.
И рисовали фигуры явно не краской. Джонсон не знал откуда, но пришло понимание — дьявольская фигура намалевана кровью.
Жуткий скрип раздался со спины. Даг резко повернулся, вскидывая пулевик. Дверь с характерным щелчком захлопнулась, встав в пазы, как влитая. Осветитель вздрогнул и потух.
Осветитель потух!
Как такое вообще возможно?
Они же безотказные, черт их побери! А горючего там бы хватило на пару дней точно — Джонсон проверял!
Накатила тьма. Набросилась со всех сторон, облепляя холодными влажными объятиями. Холод мгновенно пробрал до костей, дыхание сперло, будто под водой. Чтобы вдохнуть, пришлось сделать титаническое усилие. Зубы стучали — то ли от мороза, то ли от страха.
А страшно стало, как никогда в жизни. Это был даже не страх — инстинктивный ужас. Мозгами Даг, возможно, и понимал, что ничего такого не произошло. Ну, захлопнулась дверь. Ну, погас фонарь. Бывает. Жаль только, что эти мысли оказались глубоко погребены под эмоциональным взрывом подсознательного. И подсознательное было в панике.
Темно. Не видно ни зги. Тихо, ни шороха. Только поджилки трясутся.
Прошло, должно быть, секунд пять, прежде чем Джонсон пересилил себя.
Судорожно дыша, взялся обеими руками за осветитель. Во что бы то ни стало — надо заставить чертов прибор работать! На ощупь, дрожащими пальцами, нащупал пусковик. Вдавил — нет эффекта. Сухой щелчок и даже искры нет.
Где-то впереди раздался шорох. На грани восприятия, едва слышно, но Даг вздрогнул, как от взрыва. Замер, вслушиваясь. Еще шорох, чуть в стороне. Там явно что-то было. И это что-то двигалось.
Валить! Валить отсюда нахрен, пока живой! Пусть ругают, пусть депремируют. Пусть даже уволят! Здоровье как-то дороже! Психическое в том числе.
Встрепенувшись, Джонсон вдруг осознал, что потерял направление. Пока возился с фонарем, пока крутился — теперь он понятия не имел, в какой стороне дверь. Тьма давила одинаково со всех стороне, вокруг не нашлось ни единого ориентира. Только зловещие шорохи становились все ближе.
Шаг, еще шаг. Куда он идет?
Это комната, у нее конечные размеры. Если идти прямо, рано или поздно упрешся в стену. Хреново, если стена окажется дальней. Но — держась за стену, можно обойти зал по периметру. И найти чертову дверь!