Потерянный Ван Гог

Я уже готов был сдаться, когда заметил женщину в дальнем конце мясного отдела и вспомнил фразу, которой Аликс учила меня проситься в туалет.
– Где здесь…Овер-сюр-Уаз?
– Это недалеко, – ответила она по-английски.
– Ой, как здорово! – воскликнул я так радостно, что она даже отступила на шаг. Затем она вывела меня на улицу, где объяснила маршрут, сопровождая его жестами, как будто разговаривала с глухим.
  
– Съезд Le deuxième, второй съезд после кольцевой развязки, двигайтесь в сторону авеню Шарля де Голля и въезжайте в город Мерри-Сюруаз, там до следующей кольцевой развязки, и вы увидите указатель на Овер-сюр-Уаз… Очень просто. Это очень просто!
Она успела сказать, что поездка займет не более двадцати минут, когда из супермаркета выбежал мужчина в окровавленном фартуке, крича по-французски и размахивая ножом для разделки мяса. Он выхватил пакет с мясным фаршем из рук женщины, и через миг мы поняли, что это здешний мясник и что женщина ушла из магазина, не заплатив. Она сказала ему что-то по-французски, и он, ворча, вернулся в магазин с пакетом мяса в руке. Мы с женщиной от души посмеялись, я поблагодарил ее и извинился за то, что доставил ей неприятности.
Затем я снова выехал на шоссе и миновал первую кольцевую развязку. Мои мысли, обогнав машину, мчались где-то далеко впереди. Что и кто там с Аликс? Остаток пути до Овер-сюр-Уаза я проехал, сильно нажимая на газ.
  
80
 
Смиту потребовалось несколько секунд, чтобы осмотреть и оценить интерьер самолета, прохладное освещение и индивидуальные кожаные сиденья, в которых сидели несколько человек.
Женщина-представительница бочком приблизилась к мужчине на переднем сиденье, эффектному господину с белыми бровями, седыми волосами и щетиной. Она показала ему картину Моне, и тот велел отнести холст в хвост самолета и проверить в ультрафиолетовых лучах.
– Присаживайтесь, – пригласил он Смита, похлопав рукой по сиденью рядом с собой. Смит, стараясь сохранять хладнокровие, сел и протянул ему руку.
– Извините, – произнес седовласый. – У меня вошло в привычку никого не трогать лично.
Молодой человек с татуировками на шее, руках, кистях и пальцах, сидевший за его спиной, оторвался от комикса и рассмеялся.
– Тише, Гюнтер! – сказал седовласый.
– Хороший самолет, – произнес Смит, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Я рад, что вы так думаете, мистер Льюис. – Седовласый внимательно изучал лицо Смита. – Я считаю, что человеку, особенно потенциальному деловому партнеру, важно смотреть в глаза. Ваши очки, пожалуйста. – Он протянул руку в ожидании.
Смит снял очки и вложил их в руку собеседника. Тот взвесил их на ладони.
– Удивительно тяжелые.
– Да, давно собираюсь купить какие-нибудь полегче. – Смит боролся с желанием забрать очки, но не осмелился это сделать. – Я считаю важным знать имя потенциального делового партнера.
– Пока просто «Торговец».
Женщина вернулась с картиной Моне.
– Ничего подозрительного.
– Естественно, – сказал Смит. Он знал, что Моне подлинный и без сюрпризов. – Так что насчет Ван Гога?
Торговец взглянул на женщину, и та снова исчезла в хвосте самолета. На сей раз она вернулась с картиной Ван Гога, которую вручила Смиту вместе с парой белых хлопчатобумажных перчаток.
– Красиво, не правда ли?
Смит натянул перчатки и попытался сосредоточить внимание на картине, которую держал на коленях. Вот он, потерянный Ван Гог, которого все ищут. Знаменитый художник искоса бросил на него понимающий взгляд, голубые струи фона практически шевелились.
– Я буду очень аккуратно с ним обращаться, – сказал он. – Пока не продам.
– Очень на это рассчитываю, – отозвался Торговец.
«Люди в черном» заняли места напротив них. Тот, что говорил с запинкой, попытался вытянуть свои длинные ноги, что даже здесь было нелегко.
Смит бросил быстрый взгляд в окно: голубое небо, а внизу – какой-то водоем, дома и машины. Он даже смог разглядеть людей. Самолет летел низко, но Смит не был уверен, что приборы Яагера сейчас работают. Его очки все еще были в руках Торговца, и он осторожно забрал их и надел.
– Я без них плохо вижу, – объяснил он. У него вдруг заурчало в животе.
– Дженнифер, – произнес Торговец. – Мистеру Льюису нужно выпить.
Женщина вскочила, как собака по команде, и снова исчезла в хвостовой части самолета.
– Из нее вышла бы отличная стюардесса, не правда ли? – хохотнул Торговец.
Смит ничего не сказал. Надев очки, он продолжал разглядывать картину: зеленые тени, мазки темной краски в рыжих волосах, нахмуренные брови, придававшие художнику озабоченный вид.
Женщина вернулась, неся поднос с хрустальными бокалами, льдом и бутылкой виски. Она успела снять шарф и, как выяснилось, светлый парик: ее темно-каштановые волосы свободно ниспадали на плечи. Она тоже сняла темные очки и, как Смит успел догадаться, оказалась очень симпатичной. Хотя была в ней какая-то жесткость и при этом хрупкость. Она отдала поднос Торговцу и забрала картину у Смита.
– Чтобы вы случайно не облили ее! – объяснила она.
Торговец разлил виски по бокалам и поднял свой.
– За нас… мистер Льюис.
– За вас, – ответил Смит. – Так куда мы направляемся?
– Тут недалеко… Мне нужно кое-что забрать.
– Что-то важное? – поинтересовался Смит. Обмен картинами состоялся, план состоял только в этом, ведь так? Или они собираются забрать картины и выбросить его где-нибудь? Еще один взгляд в окно. Его очки немного искривились после того, как Торговец повертел их в руках, но Смит не стал пытаться их поправить.
– Ах, да, чуть не забыл. Хочу вас кое с кем познакомить, – вдруг сказал Торговец, проигнорировав вопрос Смита, и кивнул Гюнтеру. – Пожалуйста, приведи к мистеру Льюису нашего гостя.
– Кого это? – насторожился Смит. Обернувшись, он увидел, что Гюнтер ведет по проходу человека с завязанными глазами, который был на видео. Гюнтер поставил его перед Смитом и, дождавшись знака Торговца, который тот подал, приподняв одну из своих белых бровей, сорвал повязку с глаз парня. Тот покачнулся, поморгал и уставился на Смита.
– Кажется, он узнал вас, – заметил Торговец, затем встал и несколько раз ударил пленника по лицу. – Расскажи мистеру Льюису то, что ты уже говорил мне.
Мужчина покачал головой, его взгляд был расфокусированным и диким, глаза бегали из стороны в сторону.
– Ты не можешь или не хочешь говорить?
– Я на него три твоих шприца потратил, – почему-то рассмеялся Гюнтер.
– Целых три! Какая расточительность! – покачал головой Торговец. – Ладно, я сам скажу. – Он повернулся к Смиту со скучающим выражением лица, схватил его очки, бросил их в свой стакан и налил туда еще виски. – Мы ведь не можем допустить, чтобы ваши друзья нас подслушивали, мистер Льюис… Или скорее, мистер Смит. Или вы предпочитаете «аналитик Смит»?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – ответил Смит, стараясь изобразить возмущение.
– Перестаньте, пожалуйста. Ваш друг, мистер Талли, нам все рассказал.
– Он не…
– Представьте себе, – перебил его Торговец. – Я нанимаю мистера Талли, чтобы он нашел для меня картину, и он находит, но присваивает ее и пытается взять с меня за нее выкуп! – Он подался всем корпусом к Талли. – Ты хотел продать ее и свалить в Буэнос-Айрес? – Он засмеялся, но на лбу у него нервно пульсировала вена. – Конечно, как только мистер Талли признался, что картина у него, мне было нетрудно найти его и послать людей за этой вещью. Я мог бы оставить его в покое или устранить, но, когда он опознал вас, я подумал: было бы забавно устроить встречу двух старых друзей.
  
– Я понятия не имею, кто… или что… – начал Смит, но Торговец остановил его, проведя рукой перед его лицом.
– Должен сказать, я очень разочарован в вас, мистер Смит. Я с нетерпением ждал нашей встречи. – Он велел Гюнтеру держать Смита под прицелом, и тот достал пистолет. Смит очень надеялся, что товарищи по команде все это фиксируют. – Да и ты, Дженнифер, – Торговец повернулся к женщине и вдруг сильно ударил ее. – Ты и твоя… слежка. Я дал тебе одно простенькое задание – наблюдать и отчитываться передо мной, но ты и с этим не справилась!