Пока это не было любовью (СИ)

Ее плечи опустились, словно она почувствовала облегчение от того, что я поняла ее.
— Именно так. Ему тоже нечего было скрывать, если бы он был тем человеком, за которого, как я думала, вышла замуж. Тем человеком, которым он притворялся. Ты не думаешь… Ты не думаешь, что я ужасная жена?
— Конечно, нет.
Она вздохнула и покачала головой.
— Вчера я в очередной раз разговаривала со следователем. Я старалась ответить на все его вопросы, но, честно говоря, я действительно не могу им помочь. Я могу вспомнить даты и время, когда мы были в стране или за границей. Также я могу сообщить им о банковских счетах, о которых мне известно. Но, честно говоря, в данный момент они знают гораздо больше, чем я.
  
— Как ты держишься? — спросила я.
Темные круги под глазами Татьяны свидетельствовали о том, что она мало спит.
— Пока держусь. Это звучит ужасно, но я просто хочу, чтобы его уже арестовали и все закончилось. Мне невыносимо делить с ним постель, и я стараюсь бывать дома как можно реже. Вчера утром он пытался обнять меня, но я сказала, что спешу на встречу. Сегодня я задержусь допоздна, чтобы не видеть его.
— А что с домом? Его конфискуют? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Не знаю. Но следователь сказал, что деньги и имущество, которые я заработала за последние несколько лет, останутся моими, их не заберут. По крайней мере, я не останусь без копейки в кармане.
— Это хорошо, — сказала я, хотя и знала, что Гордей тоже позаботится о ней.
Он не оставит друга в беде.
— Как думаешь, ваша редакция заинтересуется моей историей? — спросила Татьяна.
— Думаю да, очень даже.
Глаза Татьяны загорелись. Мне не хотелось снова видеть их потухшими, и, услышав ее историю, я действительно желала ей только самого лучшего.
— Но я не считаю, что статья в интернете — то, что тебе нужно, — сказала я.
Я осознавала, что публикация рассказа Татьяны может сыграть мне на руку, однако мои амбиции не могли затмить то, что важно для Татьяны.
Она обмякла, ее глаза опустились на колени.
— Как это печально, — произнесла она тихо.
— Послушай меня, — продолжила я. — Я думаю, многие люди захотят прочитать твою историю. Не только о том, что происходит сейчас, но и о том, как вы познакомились с Егором, какими вы были в начале ваших отношений и как он стал тем, кто он есть сейчас. Всю эту историю от начала и до конца.
Она взглянула на меня, ее глаза сузились.
— Я не понимаю. Что тогда…
— Это будет книга, Татьяна, а не статья, которую потом забудут или вообще не увидят, — заверила я.
Она вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.
— С чего же мне начать? — спросила она.
— Я тебе помогу. Мы найдем агента, который заключит с тобой контракт на книгу. Затем издательство назначит писателя, который будет работать с тобой…
— Нет! — воскликнула она. — Я хочу работать только с тобой. Гордей доверяет тебе, а значит, и я тоже.
Мое сердце сжалось еще сильнее. Мне придется признаться ей, что чувства Гордея ко мне сильно изменились за последнюю неделю.
— Татьяна, было бы нечестно с моей стороны не сказать тебе, что мы с Гордеем сейчас не в самых лучших отношениях. Опубликовали статью, которую я написала о нем, и… — А как я могу объяснить это? — Я не продумала это и…
— Я читала эту статью, — с улыбкой сказала Татьяна.
— Ты ее читала?
Я была удивлена, что она согласилась встретиться со мной, не говоря уже о том, что выбрала меня для написания своей истории. Она вздохнула.
— Он, конечно, не говорил со мной об этом. Но я прочитала ее в тот день, когда она вышла.
Я приготовилась к ее вердикту.
— Я заметила в Гордее определенные изменения с тех пор, как он увлекся политикой, — сказала она. — Я вижу это со стороны, как его подруга. Ты показала мне, каким он был на работе. Работа всегда была для Гордея страстью. Он всегда был сосредоточен на новой цели и на следующей вершине, которую нужно покорить. Но после того, как он влился в эту партию, он постоянно с кем-то бьется не на жизнь, а на смерть. Он такой напряженный и нервный! Уже не тот Гордей, каким был раньше.
У меня внутри все сжалось. Мне было больно слышать о том, что Гордей несчастен, даже несмотря на то, что я сама это видела.
— Я говорила об этом с Риммой, — продолжила Татьяна. — Она тоже это заметила. Он очень сильно изменился.
Все люди, которые были ему дороги, беспокоились о нем, а я лишь усугубляла его страдания.
— И моя статья только все усложнила, — добавила я.
— Нет, — сказала она, подавшись вперед и нежно похлопав меня по колену. — Я не думаю, что ты вообще что-то усложнила. Я знаю, что Гордею не понравилось то, что ты написала, но он задумается, — уверенно произнесла она.
Возможно, Гордей и не будет ненавидеть меня, но мы уже никогда не сможем вернуть то, что было между нами. Татьяна не должна была узнать, что именно было между нами. Чем больше мы были близки, тем сильнее я чувствовала, что все испортила.
— Он поймет, что то, что ты сделала, было не из злости, а потому, что ты заботилась о нем. Ты увидела настоящего Гордея за костюмом, властью и деньгами. Ты подвела его к зеркалу, показала правду, — продолжала она, пытаясь меня успокоить.
— Признаюсь честно, мои мотивы не были настолько благородными, — сказала я. — Да, я написала правду, но не думала о последствиях. Я знала, что его самое большое желание — сделать карьеру в политике, но с тех пор, как была опубликована моя статья, все только и обсуждают его отставку. Я понимаю, что моя статья, возможно, лишит его мечты. — Мой голос становился все громче. — Его уберут, и это будет полностью моя вина.
Я взяла чашку и сделала глоток, чтобы остановить поток слез.
— Иногда то, чего мы хотим, не является тем, что нам на самом деле нужно, — сказала Татьяна, ее голос был ровным и успокаивающим. — И не стоит недооценивать себя. Большинство людей не смогли увидеть Гордея таким, каким его увидела ты. Ты можешь не осознавать, насколько глубоко ты чувствуешь, но мне, как человеку, который знает его очень давно, ясно, что ты проникла в самую его суть — в его душу и доброту. Ты просто сказала то, что все, кто его любит, давно хотели ему сказать. У нас просто… не хватало смелости.
Все, кто его любит? А как это относится ко мне?
— Судя по тому, что я вижу, вы оба очень заботитесь друг о друге. И что бы ни случилось, я действительно хочу, чтобы ты написала мою историю. Я знаю, что у тебя есть работа, но я доверяю только тебе. Говорить с тобой о таких вещах мне не так страшно. Ты просто подумай об этом, хорошо?
— Тут и думать нечего, — сказала я.
Хотя я всегда мечтала работать в этом издательстве, я обнаружила, что роль бесстрашного репортера не так уж и подходит мне, как я думала. Я знаю, что должна была прийти в восторг, когда Александр Викторович предложил мне постоянную работу, и тот факт, что я не очень обрадовалась, меня очень удивил.
Время, проведенное с Гордеем, открыло мне глаза на то, как сильно я люблю погружаться в детали — «залезать в дебри», как бы он выразился.
Работая в редакции, на это не особо хватает времени и сил. Горящие сроки и не всегда приятные коллеги… Я не была уверена, что когда-нибудь получу шанс писать так, как хочу.
Однако история Татьяны дает мне возможность по-настоящему погрузиться в чужой мир. Эта перспектива заставила меня трепетать от предвкушения, как это и должно было произойти, когда Александр Викторович предложил мне постоянную должность.
— Я с удовольствием напишу твою историю, Таня, — сказала я.
Ее лицо просияло, и она отставила чашку с блюдцем, прежде чем броситься ко мне и обнять.
  
— Правда? — спросила она с надеждой.
— Только нет никаких гарантий, что издатель захочет, чтобы я участвовала в проекте, — предупредила я.
— В таком случае я не буду подписывать с ними контракт, — ответила она.
Я почувствовала огромное облегчение. Мысль о том, чтобы быть хозяйкой самой себе и иметь возможность полностью посвятить себя такому проекту — это то, что мне нужно!