Кристальный пик

В воздухе запахло железом и огнем.
— Вы целы⁈ Целы? Сильва’ши старши! Я уже хотела лететь за вами. Там такое происходит ! Воташа’на! Война! — затараторила Мелихор, путая общий язык с драконьим от волнения, и спикировала на нас с подоконника, едва мы втроем миновали три моста, идущие через три кольцевых реки вокруг замка, и оказались внутри его стен.
Ворота закрылись за нашими спинами, отделив от хаоса и боли, которыми стремительно полнился Амрит, а руки Мелихор принялись заботливо оттирать лицо Сола от грязи, заодно проверяя на наличие ран. Щеки его покрывал толстый слой пыли, волосы посерели от сажи, и хафтан, только-только подаренный Ясу, превратился в лохмотья, замасленный и порванный в толпе теми, кто тоже пытался спастись из давки и хватался за всех подряд.
Пытаясь отдышаться, я сделала несколько шагов по прохладному коридору и привалилась спиной к колонне, вибрирующей от ударов катапульт. Самобытный город, закаленный испепеляющим солнцем и прошлым, было почти невозможно взять измором, но вот разрушить… Отец рассказывал, что большая часть его осадных орудий утонула в песке, когда он покорял Ши, но орудия Немайна явно уцелели. За окнами все еще слышался бой колоколов, грохот обвалов и крики, и откуда-то неумолимо тянуло гарью — кажется, горели шатры базара.
Так вот, значит, как выглядит война. Вот, каково это, когда она приходит в твой дом. Если бы существовал хоть один способ положить этому конец прямо сейчас… Если бы можно было предотвратить все это, защитить людей и заставить врагов пожалеть о содеянном, как тогда в Свадебной Роще… «Нет, не думай об этом! — тут же одернула я себя. — Ты не хочешь возвращения Селена. Уж лучше война, чем прожорливая пустота. Мы сами справимся. Всегда справлялись».
Я стянула потемневший кремовый платок с головы, выпуская на свободу растрепанные волосы, и снова проверила, на месте ли золотые маски богов.
— Драгоценная госпожа!
Голос Ясу не сразу прорезался за звоном фальшард ее хускарлов, марширующих строем через внутренние помещения замка. Она возглавляла их, но остановилась, завидев нас четверых под мозаичным куполом главного зала. Расположенный в центральной башне, он напоминал раскрытый цветок лотоса, соединяя в себе девять коридоров. Все они вели в девять разных палат, таких просторных, что они умудрялись вмещать в себя всех родственников Ясу. А тех, по ее собственным подсчетам, было порядка ста восьмидесяти человек. Когда мы покидали замок, в каждом углу пахло благовониями и суетились слуги с подносами засахаренных фруктов, но сейчас вся жизнь замерла, и даже в лютую жару месяца зверя стало холодно до мерзкого озноба.
В этот раз облачение Ясу было сплошь закрытым, выражая ее готовность биться до конца. Все тело от шеи до кончиков пальцев покрывали пластины из черного металла, из-за чего казалось, будто она сама сделана из железа. Только вокруг талии Ясу тянулся отрез оранжевого шелка, как насмешка над войной — роскошь и смерть. За правым плечом, на ремнях, висело знакомое копье, а за левым — лук и колчан, набитый стрелами с желтым оперением. Золотые монеты, нанизанные на цепочки, позвякивали в волосах Ясу, длинных спереди и коротких сзади.
— Немайн здесь, — произнесла Ясу как приговор. — Вы должны немедленно улетать, госпожа.
— Ты ведь говорила, Немайн только на середине Золотой Пустоши…
— Сейд, — напомнила Ясу, скривившись. От этого слова во рту действительно становилось кисло. — Они либо поймали стрижей и подменили письма, либо использовали нечто, что я не понимаю и не хочу понимать. Часть их войска уже у ворот. Другая часть обходит город с юга. У них баллисты и катапульты. Не удивлюсь, если они знают и о том, что вы здесь. Не будет королевы — не будет войны. Потому прошу: улетайте немедля!
Ясу выпрямилась, заставляя выпрямиться и меня, несмотря на слабость в подгибающихся ногах. Велев Кочевнику, все еще отплевывающемуся от песчаной пыли, не отставать, она повела нас всех к проходу в конце одного из девяти коридоров. Если в замке Дейрдре под потолком висели зеркала, дабы рассеять свет и сделать помещения светлее, то в Амрите наоборот, старались все и всюду затемнить, чтобы хоть где-то можно было укрыться от солнечных лучей. Потому окна здесь были узкими и короткими, в проходах реяли шторы, а самые важные места вроде тронного зала располагались в глубине. Там же располагалась и самая высокая башня, на вершину которой вела винтовая лестница. Даже запрокинув вверх голову, стоя между ее пролетами, я не смогла увидеть, где именно она кончается.
 
— По этой лестнице вы поднимитесь на самую высокую точку в Амрите, — объяснила Ясу. — Летите так быстро и так высоко, как только можете. Баллисты не должны достать до вас.
— А что будешь делать ты? — спросила Мелихор наивно, и я поджала губы, ведь уже знала, каким будет ее ответ.
— Я останусь здесь. Мой долг, как ярлсконы, защищать свой туат. Это же очевидно, что я его не брошу.
— Очевидно то, что ты умрешь, — произнесла Мелихор без обиняков, шмыгнув носом. Судя по всему, Ясу успела понравиться ей. Скорее всего, потому что подарила тот шелковый наряд с золотыми цепочками и еще пару таких же, сумка с которыми уже висела у нее на плече. — Люди ведь слабые. Вы вечно умираете на войнах.
— Я берсерк. — Ясу улыбнулась ей снисходительно и кивнула на Кочевника, жадно глотающего гранатовое вино из своего бурдюка, которым он успел запастить на целую неделю вперед. — Мой покровитель Медвежий Страж, и хотя его благословения у меня нет, это вовсе не значит, что я обделена силой.
— Ха! Как раз то и значит вообще-то, — хмыкнул Кочевник, и Ясу ехидно шепнула ему на ухо, пройдя мимо:
— Зато я могу есть овощи.
— Овощи все равно мерзость! — взвился Кочевник тут же, аж подавившись не то от возмущения, не то от потаенной зависти.
— Идем, Рубин. — Солярис мягко подтолкнул меня в спину, когда и Мелихор, и Кочевник уже взобрались на ступеньки лестницы. Я же все продолжала стоять, глядя уходящей Ясу вслед.
Город неизбежно катился в пасть к Дикому, и, будучи его ярлсконой, Ясу должна была пожертвовать своей жизнью, чтобы этому помешать. Однако отпустить ее вот так все равно казалось мне неправильным. В легких саднило от проглоченного песка и кашля, но возглас вырвался сам собой:
— Ясу, стой.
Она спешила к своим воинам, уже вовсю проливающим кровь во имя Амрита, но послушно замерла на полушаге и повернулась, не смея ослушаться.
— Рубин… — Солярис занервничал за моей спиной, но я упрямо отвела его руку, пытающуюся придержать меня, и шагнула к Ясу.
— Почему ты делаешь это? — спросила я у нее то, что хотела спросить еще давно, в нашу первую встречу. — Почему не предашь меня, как все прочие? Почему к Керидвену, Немайну и Фергусу не перейдешь? Сдать меня сейчас — верный путь сберечь свой туат. Разве не этого ты хочешь? Независимости, свободы, мира…
— А в предательстве можно мир сыскать, госпожа? — спросила Ясу, склонив голову набок. Глаза ее, черные, отражали последние всполохи солнца, похожего на тот огонь, что прямо сейчас жег шатры и прилавки города. — Это так странно нынче — преданным быть, свое слово держать? Сохранять достоинство и гордость? Каждое поколение людей хотя бы одну войну, да застало. Разве нормально это? Разве хорошо? А ведь в том стремление к свободе виновато. Я видела ярлов, как маятник качающихся из праведности во зло. Я видела лицедеев, подливающих яд в драгоценные кубки. Никто из них мира так и не добился.
— Я тоже не добилась, — прошептала я пристыженно, и Ясу улыбнулась.
— Ну, не скажите. Со шрамом на сердце, едва не отданным за людей, отнюдь не каждый ходит, как и с сердцем вообще.
«Толку-то от моего сердца, когда людей моих режут и под камнями хоронят», — подумалось мне с тоской, и перед глазами снова возникли руки мертвецов, торчащие из-под обломков, и осиротевшие дети, хватающиеся за них. И они, и последовавший за тем вопрос Ясу окончательно подтолкнули меня к краю, на который мне давно нужно было встать, чтобы удержать Круг: